Элеонора РАТКЕВИЧ

НЕ ВХОДИ В ЭТОТ ГОРОД

Жить и воспитывать детей бок о бок с эльфами - сущее удовольствие, но
и сущее наказание. Конечно, детки растут крепкие, веселые, нельзя похаять.
Но время среди эльфов течет по-иному. Если бы Ахатани и Халлис не
спрашивали у эльфов, мы бы напрочь запутались с днями рождения. Однажды мы
дожидались праздничного пирога без малого два года, зато в другой раз я
чуть не рехнулся, справляя два дня рождения Тайона с разрывом всего в
полторы недели. Опять же, наблюдая за играми, никогда не знаешь, то ли
похвалить мальчиков за несвойственную их возрасту смекалку и храбрость, то
ли поругать за то, что в их возрасте проводить время за такими детскими
забавами просто стыдно. Когда я спрашивал эльфов, они неизменно пожимали
плечами и недоуменно спрашивали: "А какая разница?" В конце концов я
перестал допытываться.

Вот, скажем, сегодня. Пристала ли Тайону и Тенхалю такая игра? А
эльфы им потакают. Совсем разбаловали. Хотя стоит ли их винить? Лодочку-то
вырезал я сам.

Тайон и Тенхаль, визжа от восторга, гоняли лодочку взад-вперед по
ручью. Эррон, тот самый эльф, с которым мы так славно в свое время пели у
костра, стоял в ручье с закатанными до колен штанами и присматривал, чтоб
забава не зашла слишком далеко: в лодочке сидел молодой эльф и ловко
справлялся с парусом к полному восторгу обоих сопляков. Опять же понять не
могу: на самом деле эльфы могут менять свой рост по желанию, или оно
только так кажется? Эррон в ответ на мои расспросы только смеялся:
"Конечно, по-настоящему. Как же иначе мы могли бы переночевать в чашечке
цветка, если иного крова нет?"

В чашечке цветка, как же! Что-то я ни разу не видел, чтобы хоть один
эльф с утра пораньше или в какое иное время щеголял, измазанный пыльцой.
Впрочем, а кто их знает? С ними никогда ничего не поймешь.

- Тайон! Тенхаль! Обедать!

Мальчики оторвались от игры с сожалением, но безропотно. Я даже
зажмурился, когда Тайон едва не наступил мне на нос.

- Вылезай, Наемник, - окликнул меня Эррон. Я, ворча, поднялся во весь
рост. Ума не приложу, зачем эльфам понадобился Страж Границы? Затаиться в
их обществе совершенно невозможно. Я-то думал, что на сей раз мне удалось
- оказывается, нет. Пора бы уже перестать и пробовать.

Молодой эльф шагнул с лодочки на берег, мгновенно обретая свой
истинный рост. Во всяком случае, думаю, что истинный. Эррон сел рядом со
мной и привел закатанные штаны в надлежащий вид.

- А я раньше думал, что вы не можете ступить в текучую воду, -
вспомнились мне мои прежние представления об эльфах.

- Побасенки, - засмеялся Эррон. - Сам видишь.

- Вижу.

- Это Силы Зла не могут, но сплетни кого угодно с кем угодно
перепутают.

- Тоже верно, - я сел и потянулся. - Искупаться, что ли?

- Да нет, - покачал головой Эррон. - Времени мало. Тебе сегодня будет
не до купания.

- Отчего так?

- У тебя сегодня гости.

Я с подозрением взглянул на Эррона.

- Очередной эльфийский розыгрыш?

- Если бы! - Эррон поморщился. - Нет, гости настоящие.

- Хотя бы приятные? - Я все еще не воспринял его слова полностью
всерьез.

- Не сказал бы, - Эррон досадливо повел головой. - Во всяком случае,
один из них тебе очень не понравится.

Кажется, именно в этот момент я ему поверил. Мое хорошее настроение
словно испарилось.

- Интересно, хватит ли им обеда? - вслух подумал я.

- Они прибудут после обеда. И я тебе советую заставить их дождаться
ужина.

- Не накормить людей с дороги?! - я ушам своим не верил.

- Вот именно. Так оно будет лучше.

Вспоминая этот во всех отношениях примечательный ужин, я до сих пор
не знаю - а не было ли происшедшее в этот вечер одним большим эльфийским
розыгрышем? Ведь Эррон знал откуда-то заранее. Или предчувствовал. Понятия
не имею. Ничего с эльфами нельзя знать наверняка.

Гости действительно заявились, едва мы успели отобедать. Загорелый
высокий парень представился Фархом. Второй, бледный и худой, с
неправдоподобно широкими для его сложения плечами, назвался Харраном. Оба
они носили знаки различия Боевого Ордена, но у Харрана не было с собой
Клинка Боли. Отчего бы это? К тому же на нем были еще какие-то цацки, мне
неизвестные. Стоит призадуматься.

Загадка разрешилась сама собой, когда я пригласил гостей помыться с
дороги: уж в чем-чем, а в горячей бане у эльфов толк знают. Харран
оживился и тут же принялся стаскивать с себя пропотевшие в дороге одежды,
а Фарх заюлил, заныл: дескать, и голову ему напекло, и задницу он седлом
натер, и вообще он лучше посидит в холодке. И Харран, уже полураздетый,
вдруг мигом ощутил боль в животе и принялся вновь одеваться. С трудом
подавляя ярость, я принялся уговаривать Фарха все же помыться: нет, мол,
лучшего средства от хворей. Для перегретого человека с натертой задницей
Фарх согласился необыкновенно легко. Харран же мигом последовал его
примеру: вдруг да и ему полегчает?

Спровадив их обоих в баню, я сел на крыльце и сжал голову обеими
руками, словно гнев иначе разорвал бы ее. Дело ясное: Фарх хотел что-то
сказать мне без Харрана, а Харран упорно не желает оставить его со мной
наедине. Да и не только со мной. Похоже, он считает, что я кого-то спрятал
в бане, с кем Фарх хочет перекинуться словом. Неужели такое могло
произойти в нашем Боевом Ордене? Да, темные дела творятся в мире людей.

Вскоре заявился Тенах с охапкой чистой одежды для путников, вошел в
баню и вышел оттуда почти сразу. В выражении его лица нельзя было
ошибиться, хотя определить его подходящим словом я бы затруднился. Гнев?
Негодование? Презрение?

- Тебе тоже не понравился Харран? - осведомился я.

- С-стукач столичный! - прошипел Тенах.

Значит, моя догадка верна.

- А ты не ошибаешься? - на всякий случай спросил я.

- Какое там! - Тенах безнадежно махнул рукой. - Уж поверь мне. Я в
свою бытность настоятелем этой мрази понавидался знаешь, сколько? Я их
теперь прямо под землей чую.

- Я тоже подумал что-то в этом роде, - признался я. - Клинка Боли у
него нет.

- Ожога, между прочим, тоже, - Тенах выразительно сплюнул. -
Мерзавцы! Привыкли чужими руками жар загребать!

Я его понял. Действительно, после того, как Боевой Орден обзавелся
оружием, разящим нечисть, столичные умники попытались конфисковать его в
свою пользу. То-то вытянулись у них физиономии, когда выяснилось, что
чудесные свойства такой клинок обретает только в руках истинного
владельца! Возможно, именно это свойство нашего оружия и спасло Орден от
расформирования.

- А вот Фарх, похоже, наш, - предположил я.

- Этот - да. Я еще его старшего брата знавал. Фарх был тогда еще
совсем пацаненком сопливым, но узнать можно. Хороший парень. И вся семья у
них такая. Нет, Фарх - свой. Интересно, что за весточку он нам привез?
Видно, что-то важное, раз столичные штукари приставили к нему своего
человека.

- Выясним. Только прежде, чем говорить с Фархом, Харрана надо куда-то
убрать.

- Уберешь его! - Тенах выглядел не столько разъяренным, сколько
попросту усталым. - Пристал, как репей к собачьему хвосту. И не мечтай
даже!

- Если понадобится, я его свяжу и засуну в дупло, - пообещал я.

Но связывать Харрана не пришлось.

Покуда гости мылись и переодевались, в доме творилось нечто вроде
малой гражданской войны. Халлис и Ахатани головы ломали, куда бы поселить
нежданно нагрянувших гонцов, и не придумали ничего лучшего, чем освободить
для них комнату Тенхаля и Тайона, а мальчишек уложить спать на кухне.
Кровати и лежанки заняли неподобающее им место. Нечего и говорить, что
Тайон с Тенхалем были возмущены подобным оборотом дела, и приструнить их
удалось лишь с большим трудом. Они ворчали, бурчали, бухтели и
высказывались всякими иными способами. Однако к ужину они затихли и
выглядели неестественно вежливыми и покладистыми. Я уже знал на
собственном горьком опыте, что когда дети слишком внезапно становятся
паиньками, это не к добру. Ой, не к добру! Но я не стал их ни о чем
расспрашивать. Не до них мне было.

Оно и к лучшему.

За ужином я просто любовался Фархом. Светскую беседу он вел с
изысканным мастерством. Красота эльфийских владений, изумительная погода,
смышленые глазки наших мальчиков и кулинарные таланты Халлис и Ахатани
были обсуждены подробно и с удовольствием. Харран поначалу пытался
склонить беседу к причинам приезда гонцов в наши края, но Фарх знай
похваливал жаркое, вино и эльфийские традиции. Харрану волей-неволей
пришлось помалкивать: вежливость, как-никак обязывает. Он вертелся на
стуле, словно я его на чесоточный порошок усадил. Поначалу я приписывал
это его нетерпению. Однако внезапно лицо Харрана приобрело поэтичный
светло-зеленый оттенок, он охнул, резко перегнулся пополам и опрометью
ринулся вон.

- Брюхо схватило, - мстительно прокомментировал Тенах. - Давай, Фарх,