Чтение 9–й страницы книги ~Последняя крепость~

Бран не ответил. Он и не собирался отвечать, надвигаясь на министра.

Омри не закричал, он отлично понимал, что, раз этот человек здесь,
никто не придет ему на помощь. Но и сдаваться он тоже не хотел. На спинке
кресла висела перевязь с мечом, и он схватил ее. ("Предатель, негодяй и
блудослов", - сказала Мавет. Но она не сказала: "Трус".) Выхватив меч,
перевязи не бросил. Оружие его было легким, и перевязью он мог действовать
как плетью, пытаясь попасть противнику по глазам.

Когда-то он был полководцем, комендантом крупнейшей в Нептаре цитадели.
И когда- то он был недурным фехтовальщиком. Но последние десять лет он
провел в покое и роскоши и вряд ли тревожил свое тело воинскими
упражнениями. К тому же сказывался возраст. Он был не в силах противостоять
натиску бывшего федерата. Но, вышибая меч из рук министра, Бран твердо
помнил - он не должен убивать Омри Га-Хода. Только оглушить. А потом -
мешок, веревка и-с балкона, выходящего в сад, - вниз.

Паника в городе была так велика, что Брану удалось вырваться из Малого
Империума, минуя заставы. Город был окружен, как было сказано, земляным
валом, но в последние месяцы велась подготовка к возведению стен. Но во
время своих блужданий по городу Бран и Мавет углядели место, где насыпь была
уже разрушена, а камни успели подвезти, но не более. Разумеется, здесь тоже
стояла охрана, но не такая усиленная, как у ворот, а в нынешнюю ночь, когда
властям понадобились дополнительные силы, охрану отсюда и вовсе сняли. Бран,
правда, был готов к схватке. С мешком, перекинутым через седло украденной
лошади, Брана могли принять в лучшем случае за мародера. Что ж - Мавет
сумела в одиночку перевернуть весь Малый Империум, он в силах в третий раз
за ночь схватиться со слугами империи. Но они, видимо, были заняты борьбой с
настоящими мародерами. Итак, он прорвался.

Солнце уже поднялось, когда он достиг знака, указанного ему Мавет.
"Четыре Камня", - сказала она. В действительности это были развалины, судя
по всему, древние, а не времен минувшей войны, и от строения, некогда
высившегося здесь, остались только четыре ушедшие в почву глыбы. Чем-то они
напоминали Брану стоячие камни, почитавшиеся священными у него на родине.

Мавет не было. Он не допускал мысли, что ее может и не быть. Спешился -
он не мог позволить себе роскоши загнать коня, неизвестно, добудет ли
другого. Стащил связанного Омри на землю, осмотрелся. До этого он, сделав
крюк к востоку, выбрался на дорогу. Но эта дорога была несравнимо хуже той,
по какой они добирались из Намаля в Малый Империум. Видно было, что ею давно
не пользовались. А дальше начиналась уже настоящая пустыня. Но все равно
торчать здесь, на виду, было глупо. А "круг камней" - он по привычке назвал
это место лоэргским выражением - был слишком сквозным, чтобы служить
убежищем.

Убежище он нашел шагах в пятистах отсюда. Может быть, до войны, когда
дорога была еще оживленной, там была стоянка караванщиков, теперь -
рассохшийся сарай и засыпанный песком колодец. Туда Бран отвел коня и стащил
мешок с министром. Последним и занялся. Не хватало еще, чтобы Омри Га-Ход
задохнулся и тем испортил весь замысел.

Омри был жив и в сознании, хотя жадно хватал ртом воздух. Отдышавшись,
он взглянул на Брана холодно и с презрением - истинно нептарским.

- Если ты не убил меня сразу, - заметил он, - значит, украл ради
выкупа. Что ж, это можно понять. Вряд ли ты сам до этого додумался, остается
вопрос - кто?

Держался он удивительно свободно, как бы дико это ни звучало по
отношению к человеку в таком положении.

- Возможно, обычные разбойники... это проще всего, а потому наиболее
вероятно... но скучно, - размышлял Омри без дрожи в звучном голосе. - Вот
если это затеял губернатор Региса, это уже интереснее. Он обязан расценить
мой приезд как посягательство на свои полномочия. Тогда и выкуп должен быть
не денежным. Игры власти... Или, - он бросил взгляд на Брана, - ты, пожалуй,
похож на алауда. Заговор в Западной провинции? В таком случае ты и твои
хозяева напрасно старались. Император не настолько меня ценит. Что бы вы со
мной ни делали, привилегий в обмен на мою голову он вам не вернет. Так кто
же? Или ты не понимаешь по-имперски?

Бран промолчал. Одному его Мавет точно научила - не отвечать на
вопросы, подумал он и машинально принялся тихо насвистывать мелодию, которую
всегда свистела она.

И тогда впервые он увидел в лице Омри Га-Хода, человека, не боящегося
ни убийства, ни унижения, презиравшего все и вся, - страх. Смертный ужас
исказил это безупречно красивое лицо.

- Откуда? - прошептал-прошипел он. - Ты же чужой, ты не можешь этого
знать...

Так же молча Бран заткнул ему кляпом рот, проверил прочность узлов на
руках и ногах. И направился к дороге.

Ждать у Четырех Камней ему пришлось не так уж долго, но ему показалось,
что прошла вечность, прежде чем вдалеке появился всадник с вьючной лошадью в
поводу. "Если ты увидишь в Нептаре всадника верхом на лошади..." Это была не
Мавет... нет, Мавет, только не та, что в городе. На плечах у нее был старый
нептарский плащ, которого он не видел на ней со времен Столицы, а лицо она
обмотала платком, так что были видны одни глаза. Так делали нептары,
отправляясь в путь, - Бран знал это с войны - не затем, чтобы скрыть лицо, а
для того лишь, чтобы защитить рот и нос от горячего ветра, песка пустыни и
дорожной пыли.

Бран вышел из-за камня и, когда она подъехала, поймал поводья.

Мавет спрыгнула наземь. Немой вопрос читался в ее разных глазах.

- Да, - сказал Бран. - Он там. - И указал в сторону заброшенной
стоянки.

Мавет стояла и молчала. И внезапно Брану стало страшно. Особенно
потому, что он не мог понять природу этого томительного, сосущего страха - и
причину его. Потом Мавет вздохнула и освободила узел платка, скрывавшего
рот.

- Идем.

И стиснувший сердце страх ушел, испарился. Стало легко и радостно, как
никогда. Нет - как всегда.

Они взяли лошадей - на второй были бурдюки с водой и еще какие-то сумки
- когда она успела? - и пошли к стоянке. Все еще не отойдя душой от этого
приступа радости. Бран подробно и многословно рассказывал обо всем, что
произошло, и как держал себя Омри. Не скрыл он и как повел себя министр,
когда Бран засвистел, - уж очень странно это было.

Она поморщилась.

- Это ты зря, пожалуй...

- А почему он так испугался? Что это такое? Ты же говорила, что этой
песни никто не помнит.

- Это боевая песня нокэмов. Так что ее и вправду мало кто помнит.
Некому помнить. Но Омри, когда он был полководцем... он мог ее знать. n А о
чем эта песня? Про что там? Мавет остановилась. Брови ее сдвинулись к
переносице: одна - ровная дуга, другая - рассеченная. n - "Сила моя не
умрет..." Нет, не то. "Воля..." - Впервые он увидел, как она растерялась. В
замешательстве посмотрела на Брана. - Я не могу перевести. Слова не
поддаются. В имперском просто нет таких понятий... - Тряхнула головой. - А
может, и хорошо, что ты засвистел. Это мысль.

Все дорогу, что они везли Омри - связанного, большей частью с мешком на
голове, - боевая песня нокэмов сопровождала его. Эта игра развлекала Брана
необыкновенно. Он уже уяснил, что Омри Га-Ход не испытывает страха ни перед
императором, ни перед наемными убийцами. Нокэмы - другое дело. К тому же -
это разъяснила Мавет - когда человек свистит, не поет, нельзя определить
голос. Пусть Омри не знает, сколько их здесь. Хоть у него и мешок на голове,
но останавливаться все равно приходится, давать отдых лошадям, кормить-поить
Омри и прочее - и мешок надо снимать. Они сменяли друг друга, до Омри
доносились обрывки разговоров, но лицо Мавет было скрыто, а по ее голосу,
особливо приглушенному, трудно было угадать женщину.

Первое время они очень спешили и передвигались больше по ночам.
Пропавшего министра наверняка уже искали. Вряд ли власти Малого Империума
могли предположить, что похитители направляются в Нааму (честно говоря,
после стольких перетрясок нынешние чиновники могли вообще забыть об ее
существовании), но такой возможности нельзя было исключать. Но в таком
случае погоня направилась по другой дороге, дальше к северо-востоку, вдоль
Горьких Вод. Бран и сам когда-то шел с армией по этой самой дороге и
полагал, что она единственная. Нет, говорила Мавет, это была единственная
дорога, по которой к Нааме могли приблизиться войска, - обходная. Есть и
другой путь, гораздо хуже и гораздо короче, по нему они и отправятся.

В пути они никого не встретили. Пустыня - она пустыня и есть, счел
Бран, но Мавет говорила, что раньше здесь было не так уж пустынно. Кочевали
пастухи со стадами, ходили особо отчаянные караванщики, не боявшиеся львов
предгорий. Теперь всех этих пастухов и торговцев угнали рабами в империю, а
львов... львов теперь бояться нечего. За месяцы осады в предгорьях имперские
офицеры развлекались охотой и перебили львов начисто. Надо же им было
доказывать свою доблесть. А переселенцы сюда не рвались. Земля и без того
неплодородная, а близость развалин Наамы внушала страх.

Итак, они пересекали пустыню, останавливаясь только для отдыха. Если бы
Мавет заранее не озаботилась об еде и питье, было бы хуже. Правда, им
приходилось замечать бродящих в поисках редкой травы одичалых коз, и в
случае необходимости Бран мог бы поймать и заколоть одну из них. Но времени
не было. С водой, сказала Мавет, дальше будет лучше. В горах есть родники.

Омри, такой разговорчивый вначале, теперь молчал. Он был уроженцем этой
страны, когда ему представлялась возможность, узнавал приметы местности и не
мог не понимать, куда его везут. Можно было лишь догадываться, что он
чувствовал.

И что чувствует Мавет.

На четвертый день, когда они достигли предгорий и Бран ехал,
насвистывая песню нокэмов, Мавет сделала ему знак замолчать.

На привале он спросил, в чем дело.

- Пора прекратить игру с песней.