Чтение 30–й страницы книги ~Новое оружие~

прекрасная видимость, люди никогда не смогли бы навести ракету так точно,
как это сделают вычислительные электронные устройства. Человеческое мышление
слишком инерционно, а ведь здесь скорость сближения десять или даже больше
километров в секунду. Так что наводить визуально, "вприглядку", нельзя,
обязательно промажешь. Полетят, понимаете ли, ракеты с тепловыми головками в
них страшно чувствительные термоприборы и автоматика! Остроумная штука! Иван
Гаврилович потер руками не то от удовольствия, не то от холода и увлеченно
показал в сторону стартовых башен. Ведь "черные звезды" от долгого трения о
воздух нагрелись до огромной температуры. А термоголовка почувствует тепло
этих звезд на расстоянии прямой видимости. На высоте семидесяти километров
ракеты "увидят" цель за две тысячи километров! С земли радары заметили бы ее
только за пятьсот шестьсот километров! Нет, право, молодцы эти ракетчики,
все рассчитали до секунды: как только спутник появится на юге, на широте
Алма-Аты сразу сигнал, уточненные данные о траектории, и старт...

Ракеты боевые?

А как же! Снаряд нужно обязательно сбить здесь, на безлюдных просторах.
Потом лови момент...

Из палатки, пригнувшись, надевая на ходу папаху, вышел руководитель
операции подтянутый старик с бородкой и в очках, с погонами генерал-майора
артиллерии на полушубке. Он посмотрел на часы, потом на небо, подергал себя
за бородку. "Наверное, читает лекции в какой-нибудь академии, подумал я, и
не очень строг на зачетах". Он подошел к нам:

Вы шли бы в палатку, Иван Гаврилович, все равно ничего не увидите.
Только замерзнете. Вон молодой человек уже совсем закоченел...

Ничего, товарищ гвардии... профессор! шутливо вытянулся перед ним
Голуб. Здесь нам интереснее... Скоро?

Жду сигнала из Туркмении. Профессор снова посмотрел на часы. Он,
видимо, волновался: потер руки, достал из полушубка портсигар, закурил. Ну,
сейчас должен быть сигнал... Простите, я оставлю вас. Он повернулся к
палатке.

Но в это время из нее выскочил связной, вытянулся перед ним:

Сигнал принят! Высота шестьдесят километров, направление точно
расчетное.

Хорошо. Микрофон!

Есть!

Связной нырнул головой в палатку и через мгновение выкатил из нее
портативную радиоустановку. Профессор подошел к микрофону.

Внимание! Всем! Голос его теперь звучал властно, лицо стало сердитым.
Доложить готовность стартовых установок!

Ракета один готова! прозвучал в динамике хрипловатый от помех бас.

Ракетдватов! единым духом отрапортовал звонкий юношеский голос.

Ракета три готов!

Ракета четыре готов!

Так. Доложить готовность радионавигационных установок! разнесли
радиоволны по тундре голос профессора.

Радиолокаторы наблюдения за спутником готовы!

Радиолокаторы наблюдения за ракетами готовы!

Радиоприцелы готовы!

Слушать всем! Приготовиться к старту через сорок пять секунд по моему
сигналу.

На радиоустановке замигала красная лампочка приема. Оператор,
склонившись к щитку, переключил несколько рычажков. Теперь докладывали
пункты наблюдения. У меня возникло ощущение, что они будто по цепочке
передают спутник-снаряд из рук в руки.

Спутник прошел сорок пятую параллель. Направление расчетное...

Спутник прошел пятьдесят первую...

Спутник прошел пятьдесят третью... Профессор взглянул на хронометр,
кивком головы приказал оператору выключить прием. Не сводя глаз с пульта
вычислительного устройства, мигавшего разноцветными пуговками-лампочками, он
нагнулся к микрофону:

Внимание всем! и будто выстрелил в микрофон: Старт!!!

Вдали, на западе, ажурные стартовые вышки, снег и тучи осветились алыми
вспышками. Я увидел, как пламя поползло вверх по башням; маленькие
веретенообразные тела несколько долей секунды противоестественно висели в
воздухе, опираясь на столбы огня, потом метнулись к тучам. Секундой позже
накатился рокочущий грохот стартовых взрывов. Еще через секунду ракеты
исчезли за тучами.

Когда стартовые раскаты стихли, стало слышно тоненькое пение моторчиков
это на будках радаров, следя за ракетами, поворачивались, будто уши
насторожившегося зверя, параболические антенны. Я увидел, как зеленые линии
на экране радара изломились двумя всплесками: радиоволны, отразившиеся от
ракет, летели к антеннам. Всплески постепенно раздвигались.

Высота тридцать километров! выкрикивал озябшим голосом оператор в
полушубке. Тридцать пять! Сорок! Пятьдесят километров! Шестьдесят пять!

И вот параболические антенны радаров замерли на мгновение и начали
медленно поворачиваться налево: это там, за тучами, в разреженном
темно-синем пространстве, изменили курс четыре боевые ракеты, почувствовав
тепловое излучение приближающегося спутника.

Ракеты легли на горизонтальный курс! сообщили микрофоны.

Несколько секунд прошло в молчании. Профессор смотрел то на хронометр,
то на экраны радаров. Внезапно оператор локатора, антенны которого были
направлены на юго-запад, крикнул:

Есть спутник!

Антенна этого локатора ожила и начала заметно поворачиваться направо.
Маленький штрих, пересекавший светящуюся линию на экране, постепенно
вырастал. Вот навстречу этому штриху, обозначавшему снаряд-спутник, с
другого края экрана поползли четыре букашки, четыре тоненькие зеленые
черточки ракеты.

Тучи, проклятые тучи! За их завесой с космическими скоростями неслись
навстречу друг другу "черная звезда" и ракеты, а здесь все это выглядело
крайне невыразительно: медленно ползут по экрану зеленые черточки: четыре
справа и одна слева. Вот они почти сошлись, и... в ту тысячную долю секунды,
которую осталось пройти ракетам до встречи со спутником, автоматически
сработали электронные взрыватели зарядов. Взрыв! Перед снарядом встала стена
энергии, стена раскаленного света и газов...

На экране локатора все это выглядело так: всплески и светящаяся линия
разбились на множество тонких зубчатых кривых, которые на несколько секунд
заполнили весь экран, а потом исчезли. Из светящегося хаоса возник один
всплеск и стал быстро перемещаться по экрану. Этого никто не ожидал.

Снаряд падает! воскликнул оператор, Он не взорвался, он падает!

Странно... негромко сказал Голуб. Почему же снаряд не взорвался?

Профессор пожал плечами:

Возможно, это была просто испытательная болванка, а не боевой атомный
снаряд...

Товарищ генерал, раздался голос в динамике, спутник падает в квадрат
"сорок-двенадцать".

Ага! Ну, пусть приземляется... Профессор снял папаху и подставил
разгоряченную лысину морозному ветерку, потом подозвал связного офицера:
Скомандуйте, пожалуйста, "отбой". Я покурю...

Слушаюсь! Офицер подошел к радиоустановке и весело пропел: Группа,
слуша-ай! Отбо-ой!

Мы смотрели на запад: посеревшие к сумеркам тучи быстро таяли, очищая
огромный круг синего неба, на котором уже загорались звезды. Горячая
взрывная волна, распространяясь к земле, испарила тучи. Вдруг почва под
ногами упруго дрогнула.

Спутник упал в квадрате "сорок-двенадцать"! доложил тот же наблюдатель.
Профессор повернулся к нам:

Ну, Иван Гаврилович и... э-э.., Он посмотрел на меня, пытаясь вспомнить
мое имя и отчество, но не вспомнил, и товарищ Самойлов, теперь выполняйте
вашу задачу...

Однако пора и спать первый час ночи. Завтра надо подняться с рассветом.
Эк, я расписался сегодня! Впрочем, допишу уж до конца.

На нашу долю пришлось немного: посмотреть на упавший снаряд вблизи и с
возможной достоверностью установить: из нейтрида он или нет? Сперва мы
пролетели над местом падения на вертолете, но ничего не увидели: в квадрате
"40-12" горела земля. Нагревшийся до десятков тысяч градусов от
многодневного движения в атмосфере, да к тому же еще и подогретый вспышкой
четырех ракет, снаряд грохнулся в тундру, и почва на вечной мерзлоте вместе
с мохом и снегом вспыхнула как нефть, не успев растаять. Уже наступила ночь.
И в темноте этот гигантский костер огня, дыма и пара освещал равнину на
километры во все стороны; даже сквозь шум винтов был слышен треск горящей
почвы и взрывы пара.

Потом мы немножко поспорили с Иваном Гавриловичем, но я все-таки убедил
его, что идти нужно немедленно, сейчас ведь снаряд может проплавить почву на
десятки метров в глубину, ищи его потом! Словом, мы приземлились, я надел
скафандр и направился к "костру".

Идти было нелегко: в скафандре стало душно, его тяжесть давила,
баллончики с кислородом колотили по спине, а перископические очки давали
неважный обзор. Словом, конструкцию скафандра, наверное, придется еще
дорабатывать.

Сперва навстречу бежали ручьи растаявшего снега. Потом они исчезли, из
черной почвы валил пар. Некоторое время я брел, ничего не видя в этом
тумане, и внезапно вышел из него прямо в огонь.

Странно: я не боялся, только где-то вертелась неприятная мысль, что
скафандр еще не прошел всей программы испытаний... В сущности, жизнь не так
часто награждает опасностями работу инженера. Мне просто было интересно.
Передо мной лежало озерцо расплавившейся земли: темно-красное у краев, оно
накалялось к середине до желто-белого цвета. Там, в середине, лава кипела и
лопалась крупными ослепительными пузырями.

Жар пробивался даже сквозь призмы перископической приставки. Я уменьшил