Многие миллионы людей будут чтить его, причислять к бессмертным именам в
науке, говорить о нем... И проклинать его.
природы и теперь оно похоже на того сказочного богача, который набрал
столько золотых слитков, что не смог их поднять, и золото обратилось в
пепел. Разница лишь в том, что теперь в пепел может обратиться само
человечество...
полчаса назад навалившийся на его плечи, придавил его к столу. Там, в
пустоте камеры, на пленке нейтриума лежало вещество, перед которым казались
пустяковыми все ядерные взрывчатки уран, плутоний, тяжелый водород.
Вещество, которое при соединении с обычными веществами воздухом, водой,
металлом, камнем полностью превращается в энергию.
поставил перед МС2 двойку: Е = 2МС2. Конечно, двойная
полная энергия: ведь соединившееся с антивеществом обычное вещество тоже
превратится в энергию.
нейтриума и вакуум. Его легко применить слабый доступ обычного воздуха даст
вспышку, капля воды взрыв, равный взрыву водородной бомбы. Его легко
получать в первом же опыте он получил его столько, сколько было получено
плутония в Хэнфорде за первые несколько недель работы реакторов. "Сколько?"
Гарди поднялся на мостик, взглянул в перископ: капелька сверкала редкими
искрами это взрывались оставшиеся в камере немногие молекулы воздуха.
"Миллиграмм 10 15", на глаз определил он.
делаются звезды. Он не добивался, не хотел этого открытия. Правда, он думал
о таком веществе. Он предполагал, что его когда-нибудь получат.
"Когда-нибудь..." Но вот оно величайшее из всех открытий, которые были
сделаны людьми. Открытие безграничной энергии. Для созидания и для
уничтожения...
видел взрывы в пустыне Аламогадро, в атоллах Бикини и Эниветок, он на себе
испытал, что такое лучевая болезнь... Он знает, какие страшные следы
остаются в атмосфере и земле после каждого испытания водородной бомбы. Он
представляет, какая угроза нависнет над всеми, когда начнут испытывать это
оружие...
оружия! Маленькие снарядики огромной пробивной и взрывной силы такой
снарядик может пронизать толстые бетонные стены, многоэтажные перекрытия и
сжечь скопившихся в бомбоубежище людей. "Чище" самых "чистых" водородных
бомб оно не оставляет не только следов радиации, но и следов жизни!
Великолепная реклама!
похожий на кашель, гулко разнесся в устоявшейся тишине лабораторного зала.
Он испуганно оборвал его, потер лоб.
взмывают ракеты. Из хвостовых дюз вырываются четкие пучки ярко-голубого
огня; это антивещество, тонкой струйкой соединяющееся с обычной водой, дает
непрерывный взрыв, движущий ракеты вперед. Нет предела скорости и предела
расстояния для таких космических кораблей.
на дно Ледовитого океана, в ледники Антарктики. Медленно, в течение
десятилетий, чтобы не нарушить равновесие атмосферы, изменяется климат
планеты. Тает вечная мерзлота, тундра вытесняется лесами, лугами; теплые
моря омывают все берега Земли. Вечнозеленой, плодородной и обильной
становится планета...
антивеществом до сотен тысяч градусов, проплавляют базальтовую оболочку,
скрывающую неизвестное ядро планеты. Люди, тысячи лет знавшие только слой
Земли не толще кожуры яблока, проникают внутрь планеты и кто знает, какие
неожиданные и огромные открытия встретят их в этом путешествии, более
значительном, чем путешествие в Космос?
творчества. Можно изменить не только лицо Земли, но и любую планету
солнечной системы. Можно создать жизнь на Луне, сделать какой нужно жизнь на
Марсе и Венере... Все это будет недаром над Землей проносятся спутники. Но
все это будет не при нем...
нет. Глупо... Он крепко вытер глаза рукой неумелым движением человека, не
плакавшего лет сорок. Потом сошел вниз и зажег свет в лаборатории.
анализаторы, счетчики, индикаторы все это его "хозяйство". Его? Он хозяин?
Гарди посмотрел на свое отражение в темном оконном стекле и его охватило
тоскливое презрение к этому старчески благородному лицу, длинным волосам,
умному взгляду.
эту ночь в своих руках могучую силу. И завтра отдадите ее в жадные
невежественные руки, какому-нибудь делателю долларов, генералу, сенатору...
Вы раб, Энрико Гарди, он же Эндрью Хард. Высокообразованный, обеспеченный
раб".
годы руководивший его ядерными исследованиями. Этот был хозяин...
солдафона и цинизмом бизнесмена заявил он однажды, и в этом ваш недостаток.
Все просто: вы открываете явления, мы их реализуем. Делайте свое дело, а уж
мы позаботимся, чтобы оно применялось с должным эффектом..."
другие хозяева остались.
так! Человечеству не нужна эта страшная капелька. Если ею распоряжаются
генералы хьюзы она может стать последней каплей в смертельной атомной чаше.
Для чего? Для защиты "свободного мира" от русских? Чепуха и ложь. Вы давно
не верите в это, Эндрью Хард, в эти сказки для массового оболванивания.
Бизнес..."
проклятому, безвыходному миру вокруг него сжала кулаки, выпрямила спину.
Нет, он не раб. Сегодня он еще хозяин открытия...
Он посмотрел на часы три часа ночи. Еще можно успеть. Он взял листок бумаги
и набросал на нем несложный расчет: чтобы не возник опасный перегрев, воздух
нужно впускать три с небольшим часа двести минут. Все ясно.
Капелька антивещества слабо искрилась в темноте камеры. "Итак, вы пережили
самое прекрасное в своей жизни, доктор Гарди. Теперь вам предстоит пережить
самое страшное". Профессор закурил сигарету, чтобы успокоиться. Потом
медленно повернул стеклянный вентиль, впускающий воздух в камеру.
то он увидел бы немногое: вырывающийся из раструба перископа сноп голубого
света, яркого и неровного, как от электросварки; в его освещении синее и
неподвижное, как у мертвеца, лицо Гарди с черными ямами глазниц. На потолке
и стене изломился огромный силуэт его тени.
воздухом, голубая и ослепительная, как вольтова дуга. Болели глаза, но Гарди
не отводил их от капли и бормотал, будто успокаивая кого-то близкого и
живого:
получат... Ничего... Ничего... Люди еще не имеют на тебя права.
поверхности вентиля, затекла. "Открыть целиком? И сразу взрыв... Нет,
неразумно". Гарди усмехнулся своему благоразумию. "Бетон камеры теперь
станет настолько радиоактивным, что с беватроном будет невозможно работать.
Неважно...". На груди халата вспыхнула синим светом трубочка индикатора это
гамма-излучения сгорающей капли проникли сквозь бетонную стену Гарди стиснул
зубы: "Неважно!"
Только некоторое время воспаленные глаза еще видели в камере сгусток темноты
на ее месте.
освещение. Беватрон бетонные колонны, установки, столы все выступило из
темноты смутными бесцветными тенями. В дальнем углу светилась красная
неоновая лампочка; высоковольтное напряжение еще не выключено... "Да... тот
звонил, спрашивал..." Гарди поплелся к щиту.
киловольтметра на белом полукруге шкалы, лоснящиеся цилиндрики сильноточных
предохранителей, толстые медные шины. "Ну? спросил он себя. Вы знаете о том,
о чем никому еще нельзя знать. Надолго ли вас хватит? Человек слаб а слава
будет огромной... Ну? Это не больно это сразу... Вы уже пережили самое
прекрасное и самое страшное, что можно пережить. Зачем жить дальше?.. Ну!.."
и представил: бросок на приборах там, на высоковольтной подстанции, а здесь
его почерневшее скрюченное тело, висящее на щите. Он медленно опустил руки.
будет жить. Он должен жить. Он будет драться за то, чтобы ученые не были
рабами, чтобы дела в мире сейчас, а не когда-нибудь пошли как надо! Чтобы
эта наука не была больше проклятием для человечества, чтобы она стала
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Володихин Дмитрий
Ильин Андрей
Эриксон Стивен
Грабб Джеф