дали взамен чистый.
им не дали - спешенные фессалийцы, явившиеся за аркадянами, древками копий
стали подталкивать их в спину.
Эвмене. Пахло дымом, сожженным мясом, перебродившим вином, блевотиной.
Известный своей любовью к дисциплине Антигон, видимо, пока не желал
отпугивать жестким порядком недавних пленников. Те - грязные, опухшие от
безделья, равнодушно глядели на проходивших мимо аркадян.
Бесхребетные!
смотрел. Он поднял лицо к небу и наслаждался теплом, которое изливало в
этот день на землю Солнце. Вели их к центру лагеря. В отличие от
вчерашнего утра, появление аркадян почти не вызвало интереса. Калхас
отметил это про себя, но не стал придавать равнодушию солдат особого
значения. В конце концов через несколько мгновений все выяснится.
стоял большой шатер из ярко-красной ткани. Раньше такого шатра здесь не
было. "Идем к Антигону", - решили аркадяне.
воздух, расправил плечи и постарался сделать свой разум чистым и ясным.
Однако ругань Дотима отвлекла его от приготовлений к встрече с Врагом.
Наемник пихнул Калхаса локтем и указал на два копья, воткнутых в
нескольких шагах от входа в шатер. Копья украшали отрубленные головы - и,
к изумлению аркадян, головы эти принадлежали Никоклу и Феодору. Калхас
узнал недавний шрам на щеке первого, узнал и тяжелые надбровные дуги
второго. Потухшие, серые лица, похожие на выцветшие глиняные поделки.
наглостью: мы ему нужны.
аркадян втолкнули внутрь.
масла: от светильников здесь даже было жарко. Наполненный запахами
благовоний, шатер подавлял пышной и богатой обстановкой. Она разительно
отличалась от подчеркнутой простоты, которая обычно царила в покоях
Эвмена. Но и хвастливой безвкусицы сатрапов Калхас не увидел. Убранство
шатра не столько отвлекало внимание на себя, сколько сосредотачивало его
на Хозяине, располагавшемся прямо в середине державного великолепия.
с прямоугольной, подстриженной по персидскому образцу бородкой. На нем был
легкий кавалерийский доспех и красный, того же тона, что и шатер снаружи,
плащ. Лицо Фригийца сразу приковывало к себе взгляд. Тонкие, властные
губы, крупный мясистый нос и необычные глаза. Точнее, необычным был только
один глаз, левый. Бровь над ним рассекал глубокий темный шрам, сам же
глаз, казалось, испускал свет. Он лучился и сиял при каждом повороте
головы Фригийца. Калхас на мгновение оторопел и лишь присмотревшись
внимательнее понял, что левый глаз у Антигона - искусственный. Драгоценный
камень размером с голубиное яйцо был тонко обработан и вставлен в вытекшую
глазницу. Даже разобравшись, в чем дело, пастух не сразу смог победить
оторопь. Искусственный, левый глаз казался более живым, чем правый, цепко
и внимательно разглядывавший аркадян.
чувственные миндалевидные глаза, подбородок, поросший мягким пушком -
почти девушка. Но короткий прямой меч в простых ножнах, широкие сильные
ладони подсказывали, что это воин. По тому, как Антигон опирался рукой на
его плечо, Калхас понял, что видит Деметрия, сына и наследника Фригийца.
Во взгляде юноши сквозило любопытство и даже симпатия. Пастух машинально
подумал, не удастся ли использовать Деметрия в свою пользу.
судя по одеждам - военачальники. Вздрогнув, Калхас увидел среди них
Тевтама. Дотим также заметил аргираспида. По тому, как напрягся наемник,
пастух понял, что он не ждет ничего хорошего.
улыбкой прервал молчание Антигон. - Обычно первыми делают это гости.
были мы.
стратег жив. Все их мысли, желания, планы основывались на этой
уверенности. - Почему мертв?
убили. Сегодня, в последнюю предутреннюю стражу.
стражу и непонятной еще аркадянам необходимостью продолжить разговор.
мягким. - Я не приказывал убивать Эвмена. Два дня назад я велел не давать
ему пищи, но казнить не собирался. Сегодня утром несколько человек - кто
они, думаю, я скоро узнаю, - ворвались в палатку, где находился Эвмен, и
покончили с ним.
участвовать в допросе...
стратега наконец обрушился на них. Дотим сел на пол шатра и, обвив голову
руками, спрятал ее между коленями. Калхас стоял прямо, но не видел и не
слышал ничего. Словно отрезали часть его. Может быть, самую главную часть.
По крайней мере последний год приучил Калхаса к мысли, что Эвмен -
главное. Потерять Эвмена было хуже, чем потерять близкого человека, ибо он
значил для них больше, чем близкий человек. С этим именем было связано так
много, что смерть стратега лишила аркадян на время того стержня, к
которому лепится, вокруг которого вьется человеческая жизнь.
так, словно он долетал издалека. Но задавало этот вопрос уже не
потрясение, а желание мести, невыносимая потребность уничтожить, раздавить
тех, кто выдернул из-под их ног землю.
моем слове вы можете быть уверены.
сына.
голос властности и железа. - Я сожалею. Но вам нужно выбирать. Я хочу,
чтобы вы это поняли. Стратега нет, но вы все еще нужны. Нужны мне. И я
предлагаю вам свою руку: свою дружбу и покровительство. Я знаю, кто вы,
знаю, на что способны и не хочу, чтобы эти способности пропадали втуне. Не
хочу, чтобы они использовались каким-нибудь ничтожеством, мерзавцем,
который закружит вам головы глупостями...
кажется таким же естественным делом, как пить, есть, дышать", - вспомнил
он Иеронима. Историк подметил точно: так говорить мог только человек,
природой, а, может, и богами, определенный властвовать. Голос его не был
чарующим. Наоборот, иногда он казался слишком резким для того, чтобы
уговаривать. Но Фригиец и не уговаривал, не убеждал. Он приказывал. И
знал, какая сила дана его слову. Все это делало голос Антигона настолько
мощным, что Калхас почувствовал, как вдоль его хребта пробежал
восторженный холодок.
столкнула нас лбами - двух самых сильных людей в Ойкумене. Многие трусливо
оставались в стороне и наблюдали. Смеялись, думая, что мы загрызем друг
друга. - Гримаса отвращения пробежала по лицу Фригийца. - Сейчас они
начнут рвать для себя куски пожирнее, надеясь, что я обессилен борьбой. Но
я докажу, что это не так. Я заставлю их поджать хвосты - тех, кто
сталкивал нас с Эвменом, а сам оставался в стороне и жирел от подлой
радости...
расправится с теми, кто снарядил его на войну против стратега". Пастух
почувствовал удовлетворение от этой мысли.
знаю, что такое друзья, я знаю преданность людей Эвмена и хочу, чтобы они
стали моими друзьями. Ты видишь - Тевтам уже рядом со мной. Со мной и
Иероним...
его:
гадать, о чем. Но он согласился быть со мной.
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Василенко Иван
Володихин Дмитрий
Флинт Эрик
Гуль Роман Борисович