Чтение 47–й страницы книги ~Волколав~

Набрать подходящих камней внизу Волкодав не догадался, а здесь это оказалось непросто. Все же он разыскал увесистый осколок гранита, подкинул его несколько раз на ладони и приготовился метнуть в лоб первому, кто появится из-за поворота. Способность различать тихий звук среди грохота пока еще его не покинула, и скоро, несмотря на гул моря, он расслышал за каменным ребром приглушенную ругань, шарканье шагов и звяканье металла. Ближе... Еще ближе... Волкодав изготовился для броска... Мыш спутал все его планы. Внезапно взлетев, зверек бесшумной молнией метнулся за поворот. Почти сразу оттуда донеслось испуганное восклицание, сменившееся жутким нечеловеческим криком. Крик звучал ровно столько времени, сколько требовалось тяжелому живому телу, чтобы долететь до воды. Мыш немного проводил падавшего, потом вернулся к Волкодаву и вновь устроился у него на голове.

Лучезаровичей стало на одного меньше. Зато теперь они знали, что всего в нескольких шагах их ждут. Вернее, подозревали засаду. На некоторое время там замешкались. Волкодав услышал голос Канаона: нарлак отдавал приказы. Потом из-за скального плеча осторожно выглянул молодой воин.

Руку с камнем Волкодав держал у плеча, и камень полетел без промедления. Юноша стремительно шарахнулся назад и, понятно, оступился, но не упал: жестокий урок не пропал даром, к его поясу была привязана крепкая веревка. За скалой снова помедлили. Кто-то с кем-то осторожно поменялся местами. Но вот наконец из-за камня, сам подобный ожившему валуну, выдвинулся великан в двухпудовой броне, под которой могучие плечи ходили, как под тонкой рубашкой. Канаон! Вот уж кого ни с кем не спутаешь.

Волкодав держал в руке меч, и петля на запястье была прочно затянута.

Когда-то я с тобой разговаривал, подумал он, глядя на Канаона. Я тогда не хотел тебя убивать. Это было давно.

Бывший воин полосатых жрецов отличался не только невероятной силой, но еще и редким искусством. Бедняга Итерскел по сравнению с ним был попросту безобиден. Волкодав присмотрелся и увидел веревку, привязанную к поясу Канаона.

- Сдавайся, телохранитель! - зарычал могучий нарлак. - Мои ребята взобрались наверх по другой дороге, и твоих приятелей уже перехватили!

Если сдашься, я, может быть, оставлю им жизнь!

Волкодав промолчал, потому что на сей раз щадить Канаона он не собирался. Нельзя сказать, чтобы от слов головореза у него совсем не дрогнуло сердце. Но и веры Канаону у него не было никакой. Вот если бы тот держал за шиворот мальчишку Зуйка, тогда другое дело. Хотя и тогда он еще очень подумал бы, прежде чем сдаться.

Он издевательски улыбнулся Канаону и сплюнул себе под ноги.

Канаон устремился вперед. Волкодаву пришлось отступить перед его натиском, иначе тот просто смел бы его, как лавина. На узкой тропе было не развернуться, спасибо и на том, что она давала ему, левше, некоторое преимущество. Интересно, подумал Волкодав, кто все-таки ее создал? Те, кто первыми разведал добрый мир и, может быть, с боем уходил ко Вратам, спасая мудрых и праведных?.. И что с ними было потом, ведь ТУДА их, политых кровью, не взяли?.. Спросить бы волны, размеренно громыхавшие внизу. Наверное, они одни и знали ответ.

Лучезаровичи уже огибали скалу следом за своим вожаком. Кое у кого были в руках луки и самострелы. Большой меткостью это воинство, правда, не отличалось. Дружинные полагали луки не самым достойным оружием, ведь лук убивает издалека. Они упражнялись в стрельбе больше ради охоты на зверя. Да и в лесу, выхваляясь мужеством, предпочитали рогатину. Они и теперь не стреляли: опасались попасть в Канаона. Волкодав пятился назад, шаг за шагом.

Немного дальше тропа снова пряталась, делая поворот. Туда опять вел довольно крутой и порядком обледенелый подъем. В некоторых местах наледь была оббита копытами лошадей, а кое-где и обухом топора. Коням расчищали путь, чтобы они не сорвались. Канаон все посматривал Волкодаву под ноги, и венн догадывался, чего тот хотел. Чтобы он поскользнулся.

И Волкодав поскользнулся. Он потерял равновесие, взмахнул рукой и стал заваливаться навзничь. Канаон мгновенно занес меч и с торжествующим ревом прыгнул вперед, добивать. Занесенный клинок уже опускался, когда обе ноги Волкодава вдруг выстрелили вверх. Все тело выгнулось дугой, так что на земле остались только плечи и шея, а ступни в мокрых, облепленных снегом сапогах врезались Канаону в нижние ребра. Удар был страшный. Если бы не сплошной кованый нагрудник, нарлак с расплющенным нутром умер бы на месте. Броня дала ему пожить еще какое-то время. Он был почти вдвое тяжелей венна, но его приподняло над тропой и швырнуло за край обрыва. А уж когда конец меча Волкодава перерезал веревку, привязанную к его поясу, про то и знал один Волкодав.

Надо отдать должное Канаону - он не проронил ни звука и даже не выпустил меча из руки, пока летел навстречу погибели. Лучезаровичи завороженно следили за тем, как кувыркалось в воздухе его тело. Там, внизу, не выплыть было и нагишом, не то что в тяжелых доспехах.

Волкодав не стал терять время попусту. Движение, отправившее Канаона к Морскому Хозяину, его самого поставило на ноги. Он был пока невредим, если не считать свирепой боли в потревоженных ранах и особенно в перебитой руке. Но двигаться он еще мог, а значит, боль следовало терпеть. Да ведь и недолго осталось.

Он не стал дожидаться, пока очнувшиеся Лучезаровичи утыкают его стрелами. Он отскочил назад и спрятался за каменным выступом. И там прижался спиной к скале, силясь отдышаться и утирая заливавший глаза пот. Он знал, что сразу Лучезаровичи к нему не полезут. Они и так потеряли двоих, причем потеряли глупо и страшно, по собственной самонадеянности. Спешить им незачем... Или была все же причина для спешки?

***

Оттуда, где он стоял, был уже виден город. Восходило солнце, и Волкодав впервые увидел Галирад весь целиком с высоты. И понял, что кнесинку не зря тянуло сюда летом. Самому ему некогда было любоваться снегом на крышах, нежно-розовым и чистым, еще не замаранным копотью мастерских и хлебных печей. Он увидел только, что во дворе крома было полно народу, и один большой отряд скакал улицами, а другой выезжал за городские ворота. Зрение у Волкодава было очень острое, но даже и ему отдельные всадники казались крохотными, медленно ползущими точками. Не было никакой возможности разглядеть, кто же возглавлял передний отряд.

Трое впереди скакали бок о бок... Кнес, Правый и... Эртан? Внутреннее чутье подсказывало ему, что без вельхинки тут вряд ли обошлось.

Венн улыбнулся. Стало быть, усмирение Лучезаровых молодцов состоялось куда быстрее, чем он ожидал. Им даже дом Вароха не позволили сжечь.

Волкодаву недосуг было выискивать глазами знакомый двор, но огонь или черную прореху пожарища он уж точно бы разглядел. Может, и не стоило удирать из города, бросая кров и добро?.. Может, да, а может, и нет. Они все-таки самых ретивых приспешников убиенного Лучезара с собой увели.

Потому-то, наверное, с остальными и удалось управиться миром.

Волкодав слушал возбужденные голоса воинов за скалой и понимал, что те вот-вот двинутся дальше. И, как бы ни гнали коней кнесовы витязи, никому они помочь уже не успеют. Разве только прижмут изменников на тропе и побросают их вниз.

***

Неожиданное происшествие дало ему еще немного отсрочки. Лучезаровичи вдруг истошно загалдели, и Волкодав посмотрел вниз. Канаону, оказывается, не довелось без помех опуститься на дно и упокоиться там рыбам на радость. Грохочущая волна подхватила его и с маху швырнула о скалы. Одна нога попала в трещину, и тело нарлака повисло вниз головой, раскачиваясь и ударяясь о камень. Зрелище было жуткое. Лучезаровичи не могли оторвать глаз и только обсуждали, точно ли умер Канаон или еще жив и не получится ли его вытащить. Волкодав тоже подумал об этом и решил, что вытащить мертвеца было возможно, но потребуется полдня. Пока одолеют нависшие над тем местом утесы, пока спустят на веревке паренька, ловкого, неробкого и к тому же легкого телом... Если только до тех пор сумасшедшие волны не утянут Канаона обратно. Сумели докинуть, значит, сумеют и снять.

Лучезаровичи тоже это смекнули, и Волкодав понял, что передышка кончается.

Почти сразу у него за спиной тропа опять ныряла в ущелье, и оно, кажется, выводило уже на самый верх. Туда придется отступить, когда они, потеряв еще одного-двух человек, выгонят его и отсюда. Кто у них теперь был за старшего?.. Волкодав прислушался и понял, что Плишка. Плишка обычно держался как бы в тени гиганта нарлака, но Волкодав крепко подозревал, что сольвенн попросту был гораздо умней. То-то жрецы, у которых оба служили, доверяли роль подставного бойца именно Плишке. У Канаона ума не хватило бы справиться.

- Эй, венн! - весело окликнул вдруг Плишка. - И что вы туда, наверх, лезете? У вас что там, пещера?..

Не твоего ума дело, зло подумал Волкодав и приготовился драться.

Рубашка под кольчугой неприятно липла к телу, промоченная потом и кровью из отворившихся ран. Ну ничего. Еще сколько-то он продержится. Да и умрет не один. Если только у Эвриха и остальных хватит соображения...

Шорох торопливых шагов за спиной заставил его стремительно оглянуться. А потом - яростно выругаться. К нему, скользя ногами в гладкой каменной горловине, поспешно спускались Эврих и Тилорн. Оба неизвестно зачем тащили с собой копья. От того, как они держали оружие, сразу захотелось заплакать. Волкодав повернулся навстречу и свирепо прошипел;

- Мне вас что, своими руками прикончить? А ну...

- Мы мужчины, - с достоинством ответил Тилорн. - Мы будем отбиваться вместе с тобой.

Давно уже Волкодав не испытывал такого отчаяния. Он был готов самолично обезоружить обоих, наставить кровавых синяков и вытолкать в шею. Но тут Эврих заметил на той стороне бухты подвешенного вниз головой Канаона. Тело нарлака тяжело раскачивалось под ударами волн. Когда вода отступала, по камням начинала течь кровь. Следующая волна слизывала ее без остатка. Жадные чайки уже примеривались к мертвецу.

Храбрый Эврих позеленел, точно девушка, увидевшая дохлую крысу.

- О Боги Небесной Горы!.. - выдохнул книгочей. И спросил заплетающимся языком:

- Он... сорвался?

- Может, и сорвался, - буркнул Волкодав. - А может, я малость помог.

Кому сказано, без помощничков обойдусь!

Тут из-за каменного ребра выглянул воин, и Волкодав мгновенно изготовился к обороне, но мысль ученого обогнала его меч. На сей раз, правда, Тилорн не стал ни принимать стойку, ни помогать себе боевым криком. Волкодаву показалось, будто мимо пролетела докрасна раскаленная иголка и клюнула сольвенна в грудь. Венн ожидал, чтобы парня смахнуло с тропы, как те поленья, что у него на глазах одним взглядом скидывал с лавки Тилорн. Или чтобы Лучезарович, охваченный неописуемым ужасом, кинулся назад и, милостью благосклонных Богов, на кого-нибудь налетел.

Ни то, ни другое! Молодой воин просто застыл, глядя расширенными глазами в пространство перед собой.

- И долго он так?.. - спросил Волкодав.

- За полчаса поручусь, - ответил Тилорн. - Бежим скорее наверх, друг мой.

***

Что такое "полчаса", Волкодав не имел ни малейшего представления. У него дома время измеряли в нитках, выпрядаемых опытной мастерицей.

Оставалось предположить, что Тилорн обозначал этим словом хоть какую-то протяженность. Еще Волкодав подумал, что создатели тропы не могли не предусмотреть там, наверху, последнего рубежа. На котором он и встанет уже насмерть. Придется отступить туда, ибо иным путем выдворить наверх двоих не в меру храбрых книгочеев не представлялось возможным. Молодой сольвенн все так же стоял в неподвижной, напружиненной позе. Не очень-то его и обойдешь.

- Пошли, - кивнул Волкодав и сунул меч в ножны. Клинок все еще оставался чист. По счастью, прадедовский меч был не из тех, что отказываются возвращаться в ножны, не испив вражеской крови.

Последний подъем оказался крутым и тяжелым. Оставалось только диву даваться, как это кони прошли здесь, не переломав себе ног. Нет, окончательно решил Волкодав, тропа создалась не сама по себе. Ее создали. И очень расчетливо.

Эврих вознамерился доказать свое мужество и хотел идти последним.

Волкодав посулился не пожалеть уцелевшей руки и придушить проходимца, если будет перечить.

Обещанного Тилорном "получаса" им не дали. В гулком каменном коридоре были отчетливо слышны все звуки, долетавшие снизу. Очень скоро Лучезаровичам наскучило ждать назад своего передового и втуне гадать, куда он подевался и почему из-за выступа до сих пор не слышно ни шума схватки, ни крика. Они осторожно выглянули за каменное ребро и сразу увидели своего сотоварища, заколдованного Тилорном. Обойти его не удавалось, растормошить - тоже. Причем крепкое, сильное тело всячески противилось попыткам изменить его положение. Кто-то предложил попросту добить отрока и сбросить его вниз: все равно, мол, ему незачем жить, замаранному злым чародейством.

- Я те добью!.. - заорал Плишка. Но тут послышались другие голоса:

- Очнулся, очнулся...

- Это я его освободил, - устало поморщился Тилорн. - Ты же понимаешь, он...

- Понимаю, - сказал Волкодав. - Лезь давай. Одно дело - честно свалить врага в битве, и совсем другое - все равно что связать его и связанным оставить на смерть. Хотя можно не сомневаться, что он-то с тобой это сделал бы без колебаний. Волкодаву трудно было осудить совестливого ученого. Но столь же трудно оказалось отделаться и от паскудной мыслишки: не хочет убивать. Боится, к праведникам не возьмут...Он знал, что дело было не в том. Действительно паскудная мысль, недостойная ни его, ни Тилорна. Но вот явилась откуда-то. И упорно лезла на ум.

- Ты мог бы их... напугать? - тяжело дыша, спросил он Тилорна. - Или там... еще что-нибудь?

- Я попробую, - ответил тот. - Многовато их, правда. Да и... С тобой у меня, как ты помнишь, не получилось. И с ними, боюсь, будет не легче.

Это ведь воины.

Больше они не разговаривали. Дно ущелья стало чуть более пологим, и они побежали. Погони еще не было видно, но сзади долетали крики и топот.

Наверху, в узкой прорези неба, метался Мыш и плыла макушка Туманной Скалы, цеплявшая утренние облака.

Старый Варох сжимал в потной ладони рукоять длинного боевого ножа.

Когда-то давно, в молодости, он совсем неплохо владел им, но сколько же лет минуло с той поры! Тем не менее старик был странно спокоен. Сейчас все завершится, и длиннобородый Храмн примет его. Так же как принял его сыновей. Потому что он, как и они, погибнет в бою. А внучка, Зуйка, Врата не отвергнут. Не посмеют отвергнуть. Не может такого быть, чтобы отвергли!

Ниилит с мальчишкой стояли рядом, придерживая храпящих, садящихся на задние ноги коней. Все трое неотрывно смотрели на устье теснины, откуда должны были появиться их спутники.

Первыми выскочили наверх Эврих и Тилорн, следом, несколько приотстав, выбрался венн с Мьшом, ухватившимся. за плечо. Почти тут же из ущелья вылетел тяжелый самострельный болт и расплющил наконечник о каменное подножье Туманной Скалы. Он прошел слишком высоко, он еще ни в кого не мог попасть, но кони затанцевали пуще прежнего, а Ниилит испуганно ахнула. Молодой пес разразился яростным лаем.

***

Тропа кончалась площадкой шагов десяти в поперечнике. С одного боку она обрывалась в гудящую, утробно громыхающую пустоту, с других сторон высились неприступные стены утесов. Кое-где виднелись устья пещер, но бежать явно было больше некуда и прятаться негде. Туманная Скала исполинским каменным пальцев указывала в небеса. Она стояла здесь с рождения мира. Она будет точно так же стоять здесь и завтра, и еще через тысячу лет. И точно так же будут огибать ее вершину розовые облака.

Достигнув площадки, Волкодав первым долгом поискал глазами местечко, удобное для обороны. Он был уверен, что найдет его, и нашел. Да вот беда, - оно было предназначено не для одного воина, а самое меньшее для двоих. Двое с луками, способные один другого прикрыть, могли превратить выход наверх в смертельную ловушку для сколь угодно большого отряда.

Одиночка с мечом тоже мог продержаться здесь какое-то время. Пока его не расстреляют в упор.

Только потом Волкодав увидел Врата. Никакого сомнения, - это были они. Словно балансируя на грани обрыва, в воздухе висел плотный сгусток клубившегося под ветром тумана. С виду - самое обыкновенное облачко, которых здесь, наверху, было в достатке. Вот только ветер почему-то никак не мог оттащить его в сторону и только рвал края, и солнце зажигало в серой глубине мгновенные радуги. Счастлив, кому по ту сторону облачка вправду откроется праведный мир. Недостойного ждал полет вниз, навстречу прожорливым волнам.

Ниилит сразу подбежала к Тилорну и крепко обняла его. Она зашептала по-саккаремски. Волкодав, сам того не желая, разобрал несколько слов.

Девушка признавалась Тилорну в любви.

- Уходите! - косясь в сторону ущелья, закричал Волкодав. - Давайте живей!

Сам он не собирался даже и пробовать. У него не было ни малейшего желания висеть изуродованным на скалах где-нибудь по соседству с Канаоном. Да еще чтобы душа вылетела из тела, унося с собой мысль о том, что оказалась-таки недостойна доброго мира!.. Нет уж. Он погибнет в бою.

Погибнет так, как ему всегда и хотелось, - защищая тех, кого полюбил. А меч уж сам небось о себе позаботится, если не захочет опять попадать в услужение к злым людям...

Мастер Варох поймал за шиворот внучка и неожиданно швырнул его прямо в руки молодому арранту:

- Давай, книгочей... побереги мальца. А мне и тут хорошо.

- Дедушка!.. - закричал Зуйко, отчаянно вырываясь. Волкодав, стоявший лицом к тропе, услышал сзади нечленораздельный вопль и невольно обернулся. Эврих, бессвязно крича по-аррантски, с перекошенным лицом бежал к обрыву, силой таща за руки сразу обоих - деда и внучка. За ними испуганно рысили два коня: их поводья старый сегван додумался привязать к своему поясу. Вот Эврих подскочил к самому краю, бешено оттолкнулся... и прыгнул в облачко, увлекая за собой мальчишку и старика. Волкодав непроизвольно присел, вжимая голову в плечи... Он стоял чуть-чуть ниже Врат. Он был внутренне готов к тому, что вниз вот сейчас пронесется тело, а то и не одно. Но Боги не попустили. Эврих со спутниками канул в туман, и тот принял их, пропустив неизвестно куда. Кони, побуждаемые натянутымии поводьями, без раздумий скакнули следом, и за ними, гавкая, - пес. Безгрешному зверью сомневаться было не в чем.

Тогда-то Волкодав понял, что ему делать. Из расселины уже доносился топот бегущих ног и громкая, забористая ругань, но венн все-таки выпустил из руки меч, чтобы сунуть в рот пальцы и резко, коротко свистнуть. Это был сигнал, хорошо знакомый Серку. Боевой конь мгновенно насторожил уши: хозяин приказывал скакать следом за другими. Могучий жеребец заржал и в два прыжка пролетел всю площадку. Недаром его порода славилась стремительным и необоримым рывком. Ноги Ниилит мелькнули в воздухе: она держала Серка под уздцы и попросту упорхнула с ним вместе.

Тилорну повезло меньше всех. Его конь сорвался скакать следом за Серком, как, собственно, и рассчитывал Волкодав. Ученый держал повод намотанным на запястье, за что и поплатился: его сбило с ног и провезло по камню спиной. Будем надеяться, сказал себе венн, в том мире травка. Или мягкий снежок. Ему очень не хотелось думать, что по ту сторону зияла такая же пропасть. Добрый мир и встречать должен добром.

Мыш с тревожным криком бросился вслед за Тилорном, стремительно влетел в серую пелену - и тоже пропал.

***

Вот когда Волкодаву стало радостно и легко на душе, как давно уже не бывало. Вот теперь все в самом деле кончилось, и кончилось хорошо. Ему не в чем было себя упрекнуть. Отомщенные души Серых Псов смогут возвратиться с Острова Жизни, чтобы обрести новую плоть на земле.

Государыня кнесинка гостила у ичендаров, и свирепые горцы никому не позволят поступить с нею против ее воли. И те, ради кого Боги отмерили ему лишних полгода жизни, стали недосягаемы для зла этого мира. А в Самоцветных горах он поистине совершил все, что по силам было одному человеку. Показал путь.

Волкодав расхохотался в лицо воину, первым выпрыгнувшему из теснины, и встретил его страшным ударом меча, разбив в брызги и его клинок, и шлем, и русоволосую голову под шлемом. Воин был тот самый, которого Тилорн сперва заколдовал, а потом освободил. Жалость к врагам Волкодава очень редко обременяла. А забота о собственной праведности - и того реже. Без толку радеть о том, чего все равно нет. Следующий перепрыгнул через откатившееся под ноги мертвое тело и бросился на венна. Волкодав мягко прянул вбок, уходя от удара. Кончик узорчатого меча поймал неприятельский клинок и завертел его, направляя в землю, потом с быстротой презрительного плевка взвился вверх, к шее. Кровь ударила толстой, в палец, струей, облив стену расщелины и заставив других Лучезаровичей отшатнуться. Но замешательство продолжалось недолго. У кого-то все же хватило выносливости и смекалки принести с собой щиты.

Длинные сольвеннские щиты, вытянутые книзу, чтобы коварный недруг не уметил мечом по ногам. С каждого, белое на красном, смотрело Лучезарово знамя: зверь вроде кошки, привставший на задние лапы. Сразу четверо заслонились этими щитами и живой стеной ринулись на Волкодава, оттесняя его назад. Не будь он покалечен, он просто перемахнул бы эту стену. И, чего доброго, прямо на лету снял бы голову самому невезучему. Но больному телу нынче не было веры - пришлось отступить. Не прятались за камнями остроглазые ребята с тугими веннскими луками, некому было прикрыть его отступление. Он знал, что будет дальше. Сейчас появится Плишка и осадит глупцов, остервенело лезущих на площадку. А потом выпустит вперед несколько человек с самострелами. И те его попросту изрешетят.

Щитоносцы между тем вознамерились вчетвером прижать его к скале и сообща зарубить. Ничего не получилось. Волкодав легко ушел в сторону, и крайний из воинов закричал не своим голосом, обронив щит вместе с рукой.

В расщелине появился Плишка и заорал:

- Назад, недоумки!..

Волкодаву захотелось спросить его: кто ты такой? Как вышло, что дружинные у вас, двоих наемников, оказались на побегушках?.. Он понимал, что ответа скорее всего ни когда не узнает. Мало ли чего теперь никогда больше не будет.

- Стрельцов сюда!.. - снова заорал Плишка. На открытой площадке укрыться было негде, а по пещерам пускай прячутся крысы. Волкодав выпрямился во весь рост и с издевательской усмешкой смотрел, как они целились. Все равно в его доме теперь жили чужие. Шестеро выстрелили почти одновременно. Откуда они могли знать, что перед ними стоял воин не им, сирым, чета. Спусковые устройства еще освобождали тетивы, когда венн мгновенно присел, повернулся, и узорчатый меч сверкнул в стремительном взмахе. Три стрелы прошли мимо и расщепились о равнодушный гранит Туманной Скалы. Еще три улетели неизвестно куда, отброшенные широким клинком. Смущенные парни торопливо принялись перезаряжать самострелы.

- Живее, безрукие! - подгонял воинов Плишка. - Живее!

Сейчас он покончит с ненавистным телохранителем, потом уже выяснит, где спрятались остальные.

Один из стрельцов вдруг бросил оружие наземь.

- А не пошел бы ты! - зло встретил он подлетевшего наемника. - Сам стреляй, коли кишка тонка на мечах!..

Он тоже был с Лучезаром в походе. Плишка хотел оттолкнуть его, но передумал. Просто поднял самострел, сам занял место отрока и поднял ложе к плечу.

- Не умеешь стрелять, - пробормотал он, - так не берись!

На сей раз у Волкодава получилось хуже, потому что били в упор, а его и так ноги держали с трудом. Две стрелы он отбил мечом, еще две располосовали кожаную куртку и вильнули в стороны, скользнув по кольчуге. Последние две попали и воткнулись до перьев. Одна в бедро, другая, пробив привязанную руку и кольчугу под ней, в грудь. Двойной удар отбросил Волкодава назад и опрокинул его навзничь. Он упал и остался лежать неподвижно.

Лучезаровичи сдержанно зашумели и качнулись к нему.

- Назад! - рявкнул Плишка.

Он сам подойдет первым. Он заберет меч и голову венна, а с ними и славу. А если Лучезаровы отроки уже сейчас посматривали на него с изрядным презрением, так это мало что значило.

Грозный венн по-прежнему не шевелился. Осторожно подошедший Плишка пнул его в раненое бедро и убедился, что венн был либо мертв, либо очень близок к тому. Изувеченное тело не отозвалось на жестокий пинок ни стоном, ни судорогой. Плишка перешагнул через него и ногой попробовал вытеребить из неподвижной руки черен меча. Закостеневшая ладонь никак не раскрывалась, к тому же Плишка увидел, что меч был привязан, и решил помочь делу ножом.

Железные пальцы вдруг стиснули его лодыжку, невыносимо смяв кости и плоть даже сквозь бычью кожу сапога. Оживший венн рывком выдернул из-под наемника землю. Плишка вскрикнул от неожиданности и стал падать. Уже на лету Волкодав слегка подправил его, и сольвенн ухнул за край. Он успел извернуться и схватиться за самую кромку. Но тут его всем телом ударило об откос, и пальцы не выдержали, соскользнули. Плишка полетел вниз, барахтаясь в воздухе. Лететь ему пришлось долго.

Волкодав с большим трудом привстал на одно колено. Добивать его было вовсе не обязательно. Просто подождать немножко, и он свалится И умрет сам. Все-таки он поднял голову, утер рукавом кровь, бежавшую по подбородку, жутко ощерился и прохрипел, держа меч наготове:

- Ну?!..

***

...Это только в сказках благородные враги низко кланяются умирающему герою и отступают прочь, оставляя его наедине с Небесами. Винитар, может, так и поступил бы. Но не Лучезаровичи. Они устремились вперед... и в это время в туманном облаке за спиной Волкодава наметилось какое-то движение.

Первым, разорвав быстрыми крыльями серую клубящуюся пелену, наружу вылетел Мыш. И тотчас с отчаянным боевым воплем полоснул какого-то сольвенна по лицу коготками. А следом за Мышом на площадку перед Вратами разом выскочили три человека. Вот так и появляются россказни о небесных воителях, посланцах Богов. Двое, мужчина и юная девушка, без промедления вскинули руки в отвращающем жесте. Осанке и взгляду робкой Ниилит позавидовала бы сама воительница Эртан. Третий, золотоволосый аррант, обнял начавшего валиться Волкодава:

- Держись, друг варвар... Держись, не умирай!

Не смей называть меня варваром, хотел сказать Волкодав, но сил не хватило. С открытых ладоней Тилорна и Ниилит сорвалось нечто - умеющему видеть это показалось бы сполохом бледно-лилового пламени. Оно ударило в лица Лучезаровым воинам, и те с криком отпрянули, как от огня.

Воспользовавшись их замешательством, девушка и двое мужчин за что попало схватили тяжелого неподвижного Волкодава и со всех ног потащили в туман, и крылатый зверек, последний раз плюнув в обидчиков, умчался следом за людьми. В лицо Волкодаву дохнуло солью и холодом, и почти сразу он перестал слышать крики сольвеннов. Ему показалось, его тащили больно уж долго, гранитному уступу, да и жизни, давно пора было закончиться. Уже теряя сознание, он успел смутно подумать: и что они надрываются, ведь все равно...

Но Ниилит, Тилорну и Эвриху было, как видно, не все равно.

1 ноября 1992 - 7 февраля 1995

Мария СЕМЕНОВА: ВОЛКОДАВ

Библиотека OCR Альдебаран: http://www.aldebaran.com.ru/