бессильный перед почти детской беззащитностью, и только гладил, едва
касаясь пальцами, ее горячее от близкого пламени тело, вдыхал его запах.
Пожалел ли он бронзовоногую гибкую девчонку или не захотел получать от
этого, обещавшего сказку любви, существа так ничтожно мало, по сравнению с
обещанной сказкой? Мог ли он предположить тогда, что страшившийся любви,
не верящий в нее больше, он вдруг окажется в полушаге от нового,
настоящего Чувства. Да нет же! Просто ему неистово захотелось увидеть в
золотистых, подернутых дурманной дымкой глазах Сандры - радость, а не эту
безвольную оцепенелость. Ему показалось, что он - бездумно идущий в
тяжелых горных ботинках по хрустящим под подошвами кристаллам, вдруг замер
с занесенной ногой над сверкающим дивом, сокрушить которое показалось
кощунством! Еще не сознавая зародившихся в нем перемен, Дайк держал на
ладонях это чудо человеческой природы, как вдруг кристалл надломился:
Сандра очнулась, и вместо желанной радости глаза ее захлестнул страх. Как
прозрение... Господи, если бы только он мог знать, что все так
получится!..
лицо ночными даже при дневном свете глазами, прильнула.
блестящие колени. Рита отшатнулась от его взгляда, будто ее ударили по
лицу.
только, ведь я тебя когда-то любила...
сквозь сжатые зубы.
успел рассказать? И зачем? Наверно, это была его первая любовь. Он
влюбился в Риту - Ритку, Ритулю, - как мальчишка. Неужели он ее любил -
вот эту высокую русоволосую женщину с ненавидящими глазами? Нет, не ее.
Дайк боготворил ту легкомысленную, пылкую в движениях девушку - Ритоньку,
Ритонду, - которой она была. Чем она взяла его? Просто он и был
мальчишка... Как все переменилось за эти годы! Неужто это он мог часами
ждать у института свою голубоглазую богиню, а она, по обыкновению,
опаздывала? Она могла фыркнуть по пустяку и уйти, а Дайк мучился и не спал
ночами. Он поссорился с лучшим другом, потому что тот назвал ее пустышкой
и дрянью. Дайк уходил на Двойную Берту, и Рита обещала его ждать. Она
никогда не провожала его в экспедиции. Но в этот раз пообещала приехать.
Как он ждал ее! А она опаздывала, как всегда. И опоздала...
встрече. Помнил, взрывая гусеницами транспортера дымящийся от излучений
черный песок этой страшной планеты, шептал ее имя. И на грани
сумасшествия, один среди безумных друзей, он снова твердил ее имя. И один
на один с бездонным Космосом он упорно вел корабль к базе, потому что она
обещала ждать, а он не имел права не вернуться. Что ж, сама того не ведая,
она спасла его и всех его парней... Но в этом не ее заслуга.
они возвращаются. Едва войдя в зону связи, он просил Центр сообщить ей,
что они живы. Потом специально передавал день посадки. Но она не пришла.
было вчера, зияющую рану на своей ладони, кровь и свое недоумение. Сначала
даже не испуг - недоумение: почему нет боли? Как во сне, он снова взял
нож, полоснул и дико слушал себя. Боли не было!
Рита в городе. Она не могла не знать. И все же не приехала...
подбегающие шаги, Ее шаги! До боли отчетливо - распахнутая дверь, ее
побледневшее лицо, заметавшиеся глаза. Именно в то утро Дайк открыл в себе
своего дьявола... поселившегося в нем на Двойной Берте? Другого объяснения
Дайк не находил.
что-то лепетала - он не слышал, только смотрел. Смотрел до тех пор, пока
ее глаза не подернулись такой знакомой теперь пеленой. Рита не щадила его,
и он стал безжалостен. Не тронув ее пальцем, он... Зачем он заставил Риту
любить себя? Ведь в нем - Дайк понимал уже - не осталось ничего, кроме
обиды. Нет, и обиды не оставалось. Он переболел своей любовью, пережил ее,
и ушел вперед, опустошенный, с невнятной жаждой мести всем женщинам
Вселенной.
улеглась, и вместе с ней остался в прошлом прежний мечтательный, наивный
мальчишка, верный и самоотверженный рыцарь, отчаянный изыскатель. А
появился списанный с полетов изувеченный Двойной Бертой и несчастливой
любовью человек. Он был не тот, не тот! Дайк не признавался себе в этом.
Но что-то точило его изнутри - дикое, порой, неуправляемое, норовившее
вырваться в самый неподходящий момент. Дайк растерял старых друзей.
Счастливцы! Они отдавались любимой работе, уходили к неизведанным мирам, а
он оставался. А когда они возвращались, Дайк не мог смотреть в их
сочувствующие глаза.
грустных, дерзких и игривых, симпатичных и откровенно красивых, глупеньких
и умных? Но пустота обступала его все плотнее.
принимал ее за одну из многих. После той злополучной ночи в Саянах Сандра
вошла в него болезненной нежностью, стала его навязчивой идеей. Дайк и
понял-то это не сразу. А поняв, испугался. Испугался, что не удержится и
наступит-таки кованной подошвой на нечаянно найденный волшебный кристалл.
сам от себя...
прыгающую цепочку мыслей. Это что-то пришло извне, чужеродное по своей
природе - похожее на холодный, с угрозой, взгляд, упертый в затылок.
отточенный годами полетов инстинкт самозащиты.
присел и быстро осмотрелся.
хищника. Ни улыбающиеся зеленоватой голубизной заросли вокруг, ни высокая
трава поляны на первый взгляд не таили беды. И все же безотчетное
беспокойство не оставляло Дайка. Более того, оно росло, концентрировалось.
Опасность надвигалась справа - теперь Дайк это знал точно, знал тем самым
нечеловечески обостренным осязанием, которому не мог найти объяснения. И
тем же чувством, на доли мгновения опережая своего неведомого противника,
Дайк уловил вспышку его напряжения и моментом раньше прыгнул вперед,
стремясь повалить, сбить с ног все также оторопело стоящую перед ним Риту.
Видать, что-то случилось у этих парней-глубинщиков. Надо бы посмотреть.
метеоанализатор выписывал замысловатые зигзаги на синей клетке приборной
ленты.
штуковине, погода над нами должна неуклонно портиться, а поди ж ты - до
сих пор ни облачка!
анализатор.
Макгерти покрутил верньер настройки. - Странности какие-то... Что ты
сказал?
лагерь. Просят проскочить по следу, посмотреть. Дело-то к вечеру.
поглядеть не мешает. Что мы имеем?
нас на станции практически никого. Парни на точках, и наш танк с выкидной
еще не вернулся. Дайк с девочками тоже.
интересное у него там прорезалось. По слухам.
Богумила, пусть сменит тебя на рации, а я пойду заводить аварийный
транспортер.
подождем, пока кто-нибудь из наших вернется?
ли мы надолго. Проскочим по следу и вернемся. От силы часа три-четыре.
биостанции. За эти несколько часов - с тех пор, как глубинщики покинули
биостанцию, след не успел скрыться под оживающей растительностью. Тронутые
предвечерним багрянцем заросли тихо шумели по обеим сторонам широкой
колеи, проложенной гусеницами тяжелой машины.
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Круз Андрей
Никитин Юрий
Шилова Юлия