Константин СИТНИКОВ

ВУВЕР

Давным-давно, во времена великого киевского князя Владимира, на реке
Ветлуге обитало небольшое черемисское племя, занимавшееся охотой и
земледелием. Селились черемисы отдельными дворами, по родам, но был у них
и свой предводитель - князь по имени Пурла. Силы и ловкости, говорят,
необыкновенной: другие мужчины ходили на медведя с копьем-рогатиной, а он
- с голыми руками. Никого не боялся. Всем наградила его Шочын ава, Мать
рождения: лицом князь Пурла был красив, как девушка, а остротой зрения с
ним мог поспорить разве что орлан-белохвост. По праву пользовался князь
почетом и уважением своего племени, и слава о нем разносилась далеко
вокруг.

Была у князя Пурлы младшая сестра по имени Пампалче. Не было на свете
девушки прекрасней серебряной Пампалче! Кто ни увидит ее - всяк дивится ее
красоте. Казалось, сам Тылзе юмо, бог луны, поделился с ней своей молочной
белизной, а великий рассветный бог Эр кече кугу юмо прикоснулся к ее щекам
своими прохладными перстами. Не удивительно, что князь не чаял в своей
сестре души и любил ее больше самой своей жизни!

Но пришла однажды беда: заболела юная Пампалче, занедужила. Самые
искусные знахари, юзо, не могли понять, что с нею случилось. Не иначе,
могущественный колдун навел на нее порчу. А как снять ее - никто не
ведает!

И спустя немного дней умерла прекрасная Пампалче, и плач стоял в
каждом доме, потому что не было человека, который бы не любил ее.

Вырыли на левом берегу реки, в желтом песке, глубокую яму, устлали ее
свежими сосновыми досками, накрыли мехами и положили на них мертвую
Пампалче. Даже в могиле прекрасна была юная Пампалче. Покоился на ее
бледном челе венчик из бересты, обернутый овечьей кожей и завязанный на
затылке витыми шнурами. Серебряные цепочки со звонкими бубенчиками
щекотали ей нежную кожу за ушами. На груди лежало ожерелье из нанизанных
на шерстяную нитку медных завиточков, костяных уточек и коготков рыси,
служивших оберегами. Тяжелые медные браслеты охватывали тонкие запястья
сложенных вместе рук. Прикрыли мертвую Пампалче белым полотном, загородили
сосновыми досками и засыпали песком.

Три дня горевал князь, не ел, не пил ничего, не мог примириться со
смертью своей любимой сестры. На четвертый день пошел он к племенным
жрецам - картам, говорит им: "О мудрые карты, вы знаете все, покажите мне
прямой путь в подземное княжество! Нет мне жизни без сестры моей Пампалче!
Пойду я на тот свет - к подземному владыке Киямат торо, попрошу его
вернуть мне мою сестру!"

Тщетно отговаривали его мудрые старцы - непреклонен был князь в своем
безрассудном решении. Тогда выступил вперед старший карт, древний старик с
длинной седой бородой:

- Я знаю, как помочь тебе, князь. Издавна существуют прямые пути
между двумя мирами. По таким путям, через узкие трещины, и приходит в наш
мир могучий Азырен со смертоносным кинжалом в руке. Давным-давно являлся
он на землю в облике сильного и высокого мужчины. Подступал Азырен к
умирающему человеку со словами: "Пришло твое время!" - и одним ударом
кинжала закалывал его в сердце, а его душу забирал с собой в подземное
княжество. Но захотели люди жить вечно, и порешили они избавиться от
могучего Азырена. Жил в те годы хитрый плотник. Вот пришла ему пора
умирать. Подступил к нему могучий Азырен с обнаженным кинжалом, говорит:
"Готовься, плотник! Сейчас я тебя заколю!" - Тот отвечает ему: "Погоди,
могучий Азырен! Позволь мне перед смертью сколотить для себя дубовый гроб:
негоже плотнику лежать в гробу, изготовленном чужими руками. Приходи
завтра." - На том и расстались. Приходит Азырен на следующий день: "Готов
ли ты, плотник? Теперь-то уж я тебя заколю!" - "Твоя воля, могучий Азырен,
- отвечает тот, - да только вот незадача: забыл я, как нужно в гроб
ложиться. Не мог бы ты мне показать, напомнить?" - Ничего не ответил
Азырен, сунул кинжал в ножны и улегся в гроб: смотри, мол. Тут уж хитрый
плотник не зевал, захлопнул дубовую крышку, забил ее гвоздями и волоком
оттащил тяжелый гроб на высокий берег реки. И столкнул он гроб в самый
глубокий омут, и никому не сказал об этом. Только перестали с того дня
люди умирать, стали по тысяче лет жить. На плечах у них мох от старости
вырос. Болели старики, а желанной смерти все не было! И решили они тогда
отыскать пропавшего Азырена, чтобы все пошло по-старому. Созвали они на
совет всех людей и всех зверей лесных, начали допытываться: не видал ли
кто, что с Азыреном сталось? Никто не видал, не слыхал. Тут выкатился
вперед мудрый еж: давайте, говорит, спросим об этом великих богов: Кэцэ
юмо, бога солнца, и Тылзе юмо, бога луны, они круглые сутки ходят над
землей, должны знать. Так и сделали. Спросили у Кэцэ юмо: где Азырен? - Не
знает Кэцэ юмо. Спросили у Тылзе юмо: где Азырен? - Отвечает им Тылзе юмо:
"Тысячу лет назад, в такую же ночь, как эта, видел я, как хитрый плотник
столкнул дубовый гроб с Азыреном в глубокий речной омут. На дне реки ищите
Азырена". Кинулись люди к реке, выловили сетями дубовый гроб, выпустили из
него Азырена. Прежде всего могучий Азырен разыскал и заколол кинжалом
хитрого плотника, схватил его душу и бросил ее в тамык, ад, в котел с
кипящей серой, на вечные муки. Затем избавил он от страданий всех больных
и немощных. После этого все пошло по-старому. Только сам Азырен сделался
невидимым, чтобы больше не обманули его хитрые люди, и теперь закалывает
он умирающих своим кинжалом безо всякого предупреждения.

Закончил старший карт, замолчал.

Воскликнул нетерпеливый князь Пурла:

- Долго я тебя слушал, старик, но ничего, кроме старых сказок, не
услышал. Знаешь, как помочь мне? Так говори, не тяни душу!

- Много существует прямых путей в подземное княжество, - спокойно
повторил мудрый карт, - и один из них пролегает через дупло священного
дуба, который растет в нашей керемети. Говорят, дубу этому тысяча лет, а я
думаю, что стоит он там с самого начала времен. В дупло его мы складываем
пепел жертвенных животных, предназначенных подземным богам. Если мы
попросим великих богов открыть для тебя дверь в потусторонний мир и
принесем в жертву молодого белого жеребенка, то они снизойдут к нашей
просьбе, и ты сможешь исполнить задуманное.

- Так чего же мы ждем?! - воскликнул князь. - Я немедленно отправлюсь
в подземное княжество и потребую, чтобы повелитель мертвых Киямат торо
вернул мне мою сестру!

- Не спеши, князь. Ты ведь знаешь, что негоже являться перед богами в
гневе и нетерпении. Сперва нужно омыться, очиститься.

Вспыхнул князь Пурла, но сдержался:

- Ты прав, отец, я вел себя безрассудно. Сделай все, как надо, и
попроси богов не принимать мои слова близко к сердцу.

И добавил князь Пурла:

- Смотри же, старик, чтобы к вечеру все было готово!

Вот истопили они баню. Вымылся князь, надел на себя все чистое и
белое: белые порты и белую холщовую рубаху ош-тугур с красной вышивкой,
подпоясался кожаным поясом кузанушто с богатым назадником, свитым из
шерстяных нитей с нанизанными на них бусами, раковинами-ужовками и
серебряными бляшками. На грудь повесил ожерелье из когтей рыси, резцов
бобра и клыков кабана. Из оружия князь Пурла взял с собой лишь охотничий
нож, а из пищи положил в кожаную сумку - каж, колбасу из рубленой соленой
конины, заправленной в конские кишки. Во все лучшее оделся князь, чтобы не
осрамиться перед богами. Сопровождавшие его карты тоже были во всем белом
и чистом. Направились они в святое место - кереметь.

Кереметь располагалась в священной роще на речном берегу и была
обнесена высоким частоколом с заостренными концами. Внутрь нее вели три
прохода: с западной стороны заходили и выходили молельщики, с восточной
приводили жертвенный скот, а с полуденной приносили воду.

Молча вошли они в кереметь. Князь встал в сторонке, а карты принялись
раскладывать посередине огороженного пространства большой костер из
березовых поленьев и вокруг него, полукружием, - еще шесть костров,
поменьше. В это время старший карт вышел через восточный проход и вскоре
вернулся, ведя за собой белого жеребенка. Жеребенок был еще совсем
молоденький, с большой лосиной мордой и тонкими, негнущимися ногами.
Привязав его к священному дубу, старший карт достал из деревянных ножен,
висевших у него на боку, железный нож с костяной рукояткой, обмотанной у
лезвия тонкой серебряной проволокой, и, обратившись на восток, громко
проговорил: "О великий бог Кугу юмо! Прими в дар этого молодого жеребенка
в знак нашего уважения и почтения к тебе. Не давай нас в обиду злым духам,
но оберегай нас от них, добрый бог! Порыж юмо, юмо, перегыже!" Младшие
карты, слушая его, согласно кивали головами и тихонько постукивали
железными ножами о топоры, чтобы отогнать злых духов. Только князь стоял
неподвижно с сумрачным взглядом и сведенными у переносицы густыми бровями.

Закончив молитву, старший карт приподнял жеребенку морду и одним
сильным движением перерезал ему горло, обагрив белую шерсть свежей кровью.
Один из младших картов торопливо подставил под рану глубокую глиняную мису
с крупой, и она быстро наполнилась до краев темной кровью. Мису тут же
унесли, чтобы приготовить священное кушание - сокта. Когда закланный
жеребенок перестал подергиваться в судорогах, старший карт принялся
освежевывать тушу, ловко орудуя своим ножом. Он содрал с жеребенка шкуру,
пересек ему сухожилия, отделив горячее мясо от костей, и разложил все это
на три части: шкуру и завернутые в нее кости - в одну кучку, распластанное
на полоски мясо вместе с головой - в другую, дымящиеся внутренности - в
третью. Затем отхватил крошечные кусочки от сердца и печени и бросил их в
большой костер. Туда же положил шкуру со всеми костями. Пока он делал это,
двое младших картов внесли через полуденный вход котел, наполненный речной
водой. В него бросили все мясо и вычищенные внутренности, а также голову
жеребенка, после чего котел повесили над большим костром, от которого уже
исходил приятный запах паленой шерсти и жженых костей.