Чтение 28–й страницы книги ~Вторжение в Персей~

на их условиях...

Если и вправду имелся такой план, то похвастаться им было чем. Мы
мчались в окружении кораблей вражеской эскадры, а за пределами зеленых
огней разворачивалась величественная панорама: наплывала одна, другая
звезда, к ним теснились третья и четвертая, и на всех умножители
фиксировали планеты, сотни планет, обжитых, индустриализованных, с
городами и заводами, с тысячами кораблей, кружащих над планетами.

Меня охватывало уныние, когда я брал в руки умножитель, - враг был
могущественный, очень деятельный.

Камагин, штурман старого закала, заносил в корабельную книгу -
имелась у него и такая - все, что открывалось на стереоэкране.

Вскоре у него появилась схема пройденного пути, не столь детальная,
как составила бы МУМ, но достаточная, чтоб различить, как размещены в
пространстве звезды, сколько у каждой планет и что обнаружено на
планетах...

- Нам, безоружным, эти сведения не понадобятся, - сказал я Камагину,
очень гордившемуся своим творением. - А если эскадры Аллана прервутся
сюда, корабельные МУМ оценят обстановку полнее и точнее.

Камагин посмотрел на меня чуть ли не с сожалением.

- Я составляю не пособие к бою, а основу для размышлений. Меня
временами поражает, как беззаботно люди вашего поколения перепоручают
машинам все виды умственного труда. Так недолго потерять и способность к
мышлению!

Осима был единственным, на кого не произвела впечатления демонстрация
мощи зловредов. Он считал, что все эти дьявольски оснащенные планеты с
искусственными лунами и армадами крейсеров - на три четверти мистификация.
Нас обманно кружат в одном и том же районе, показывая его с разных
направлений.

- Внимательней приглядитесь, - доказывал он, водя пальцем по карте
Камагина. - Вот здесь и здесь картины схожие, - почему? И последите за
Оранжевой. Если курс - на нее, то все эти блуждания вокруг да около нее -
спектакль.

Меня Осима не убедил. Мы приближались к Оранжевой, а не петляли
вокруг нее. Настал день, когда она переместилась на ось полета, нас
выворачивало в лоб на Оранжевую.

В этот день перед нами появился Орлан, и я совершил неосторожность.
На корабле мы почти не видели его и отвращение при виде его бесстрастной
образины понемногу стерлось, теперь я мог бы с ним разговаривать без
ненависти и гнева. К тому же он больше не спрашивал - не надоела ли мне
жизнь, и не возникал, словно из небытия, а нормально - порхая -
приближался. Ромеро называл это так: не появляется, а проявляется.

- Послушай, тюремщик, - сказал я, когда мы увидели его. - Кажется, вы
собираетесь причаливать к звезде Оранжевой, где расположена крупнейшая
ваша стратегическая база?

Он холодно отвел мой вопрос:

- Я не осведомлен в сравнительной мощи различных баз. Их много, и все
они могучи. А звезду, которую ты называешь Оранжевой, мы скоро оставим в
стороне.

Мне досталось от Ромеро, когда Орлан со своими неизменными стражами
скрылся.

- Дорогой адмирал, вы бы еще сообщили ему, что эту крупнейшую базу по
вашим предположениям, именуют Третьей и что на ней произошли загадочные
неполадки. После этого он, естественно, поинтересовался бы источником
вашей информации. Я не буду удивлен, если слежка теперь усилится до такой
степени, что начнут контролировать ваши сны.

- На корабле мне ни разу не снилось путного, пусть контролирует, -
отшутился я. Мне самому было неприятно, что я проболтался.

Вскоре Оранжевая сошла с оси полета. Мы двигались мимо нее в центр
скопления.

В день катастрофы я находился у Мэри в лаборатории.

Она с новым жаром продолжала исследования низших форм жизни. Ей
помогал Астр. Теперь когда все это в далеком прошлом, я нахожу, что ей
удалось лучше нас всех использовать обстоятельства плена.

- Мы оживим не одну Никелевую, а все эти металлические пустыни, если
когда-нибудь они станут открыты для нас, - говорила в тот день Мэри. - И
наряду с кристаллическими псевдорастениями появятся растения живые,
вначале микроскопические, потом сомасштабные нам. Полюбуйся, Эли, в этой
пробирке нет ничего, кроме железа, но в ней уже кипит жизнь.

И в этот момент звездолет свела судорога. Я выбираю слова наиболее
точные. Корабль жестоко сжало, вещи сорвались с мест. Мэри выронила
пробирку, я налетел на Мэри.

Одна стена надвинулась на другую, а пол понесся к падающему потолку.

- Мэри, что с тобой? - закричал я в ужасе и пытался поймать ее.

Мэри сплющилась в блин, тут же, распухая, опала до карлика. Только в
кривых зеркалах можно было увидеть фигуры, подобные той, что вдруг стала у
нее.

Вероятно, у меня был вид не лучше. Мэри, побелев, отшатнулась, когда
я наконец ухватил ее за руку.

Вещи спустя минуту обрели нормальные размеры, но "Волопас" продолжал
содрогаться каждой переборкой, он весь был наполнен гулом потревоженных
механизмов.

- В обсервационный зал! - крикнул я Мэри. - Проклятые разрушители
устроили новую каверзу.

На улице я чуть не ударился о пробегавшего Орлана. На этот раз он был
без эскорта, и облик его свидетельствовал, что каверзу устроили не сами
разрушители. Я схватил его за плечо:

- Что случилось? Признавайтесь, вы задумали погубить корабль?

Орлан молча вырывался. Я с ликованием почувствовал, что у него не
хватает сил отбросить меня. Когда у разрушителей отказывает чертовщина
технических средств - все эти гравитационные поля, закрученные
пространственные оболочки, электрические разряды и ослепляющий свет, - с
каждым из них может управиться земной мальчишка.

- Пусти! - хрипел полузадушенный Орлан. - Мы все погибнем, если не
пустишь!

Мэри дернула меня за руку. На улицу высылали тревожно
пересвечивающиеся перископами головоглазы. Я нехотя выпустил разрушителя.

Орлан уносился такими стремительными скачками, что казалось, будто
целая цепочка Орланов скачет по узкой улице.

В обсервационном зале в меня ударил истошный крик Камагина:

- Адмирал, нас засасывает на Оранжевую!

Вокруг нас исчезала Вселенная.

Три четверти звезд скопления пропали, остальные тускнели на глазах. Я
схватился за умножитель, но картина не переменилась. О внешних светилах,
величественном нагромождении ядра Галактики, и говорить не приходилось:
там, где недавно неясно, небесной пудрой, светились бесчисленные миры, не
было ровным счетом ничего - черная пустота и только.

- Забавное происшествие! - сказал Осима.

По голосу было ясно, что Осима не перепуган, а заинтересован.
Энергичный капитан уже прикидывал, какую выгоду можно извлечь из
непонятного происшествия.

Оранжевая не светилась, а пылала, жгуче-яркая, резкая, как вспышка -
непрерывно длящаяся вспышка! Мы неслись в ее сторону, это было очевидно.
Очевидным было и то, что скорость сноса все увеличивается, мы далеко
углубились в сверхсветовую область.

- Вам ничего не напоминает это зрелище, Осима? - спросил я,
усмехаясь.

- Конечно, адмирал! - откликнулся Осима. - Точно так же нас сносило и
на Угрожающую. Только сверхсветовые скорости там были поменьше.

- Скоро не будет ни одной звезды, - задумчиво проговорил Ромеро. -
Интересный мир! Вам не снилось чего-либо похожего, дорогой друг?

Звезды продолжали тускнеть, одна за другой и все сразу, а после них
стали исчезать звездолеты. Снаружи бушевала удивительнейшая из бурь (еще
недавно мы и вообразить не могли, что она возможна) - буря неевклидовости.

Стройную полусферу задних зеленых огней размыло, звездолет катился на
звездолет, их сметало в кучу, выносило за пределы экрана, словно горстку
сухих листьев. Они уже не подталкивали безжизненное тело "Волопаса", их
самих можно вышвыривало наружу по кривым неевклидовым дорогам.

В эти последние перед исчезновением минуты сияние задних звездолетов
усилилось так, будто их охватило внутренним огнем. Вероятно, все их
энергетические ресурсы работали на сопротивление утаскивающей в
невидимость силе, а лихорадочное свечение было лишь попутным проявлением
этой борьбы.

Не успели мы присмотреться к схватке, разыгравшейся на задней
полусфере, как последний зеленый огонек укатился за ее край и экран валила
густая чернота - позади нас не было больше ни пространства, ни тел в
пространстве.

На передней полусфере продолжали сверкать огни вражеской эскадры.
Пространство захлопывалось вокруг Оранжевой, а эти восемь огоньков светили
столь же пронзительно, расстояние между ними не менялось. Если нас
засасывала Оранжевая, то их она засасывала вместе с нами.

- Адмирала Эли в командирский зал! - разнесся по звездолету резкий
голос Орлана. - Немедленно в командирский зал!

Я колебался, Ромеро подтолкнул меня:

- Идите, хуже не будет. Видимо, происшествие такое чрезвычайное, что
понадобилась ваша помощь. И если вы откажетесь, вас доставят силой.