чувство: печаль понесенных утрат и гордость. Мы были участниками самой
трудной космической экспедиции из всех, доныне совершенных, и полностью
выполнили свой человеческий долг.
тысяч светолет, и если не вторглись в таинственный центр Галактики,
скрытый темными туманностями, то проникли в звездную бездну так далеко,
как еще никто до нас. Если бы лишь этим - триллионами оставленных за
кормой километров - исчерпывалась заслуга, гордиться было бы нечем.
Пустота останется пустотою, большая она или малая.
огромны добро и несправедливость, схватившиеся меж собою в галактической
схватке, и как неизбежно все это заставляет человека, лишь вступившего на
звездный путь, втягиваться в не им начатые споры, ибо, кроме него, некому
их решать окончательно. "Наш век трагичен", - часто говорил бедняга Андре
- и доказал это собственной жизнью.
одной мы не открыли сладенького рая спокойствия и благости.
строит свое маленькое счастьице на большом несчастье других. В сплетение
кипящих во Вселенной страстей и сил мы вторглись - величайшей из доселе
существовавших - собственной нашей страстью и силой - страстью разума,
силою справедливости. Быть злым ко злому - тоже доброта. Мы промчались меж
звезд факелом освобождения, ударили в грудь жестоких угнетателей мечом
возмездия.
высокомерного заблуждения, мы были разведчиками, а не армией человечества.
Но мы знаем теперь, за кого мы и кто против нас, мы знаем, что тысячи
обитаемых миров, проведав о нашем выходе во Вселенную, с мольбой и
надеждой простирают к нам руки.
надеюсь, я уверен, что недалек тот час, когда проложенная нами в космосе
тропка превратится в широкую дорогу, высочайшую трассу Вселенной - от
человека к мирам, от миров к человеку!
первого звездолета была Ольга, помогали ей Леонид и Осима. Вторым
звездолетом командовал Аллан. Вера избрала "Пожиратель пространства", с
ней были мы: я имею в виду себя, Лусина, Андре, Ромеро.
разрешила вызывать себя без предупреждения. Как-то, высветив ее комнату, я
увидел, что у нее бурное объяснение с Ромеро. Мне надо было тотчас
погасить вызов. Растерянный, я забыл об этом. Вера прижималась к стене, ее
схватил за плечи Ромеро. У него бело сверкали глаза, дыхание вырывалось со
свистом.
руки, мне больно!
глянул на пол, я хорошо помню его взгляд, полный ярости - он ненавидел
даже вещи. Мне надо было отключаться, поступок мой походил на
подглядывание. Но мне показалось, что Вера в опасности, и я не погасил их.
присутствую, но повернулся ко мне. Его сведенные брови как бы ударились
одна о другую, скулы ходили. Если бы я был с ними, я бы загородил Веру. От
человека с таким лицом нельзя ждать доброго.
Дамы, бросая поклонников, объясняли, _ч_т_о_ перестало им нравиться у
отвергаемых. Надеюсь, ты не откажешь мне в вежливости твоих легкомысленных
предшественниц?
считаешь себя, Павел.
неожиданно!.. Всего я ожидал от поездки на Ору...
возникает любовь, неизвестно, почему она пропадает. Вряд ли тебя
удовлетворит объяснение в твоем стиле. Так вот, я не люблю тебя, ибо не
уважаю. На этот раз достаточно?
Альдебарана, пауках с Альтаира, змеях с Веги, сонного студня с Арктура,
тупых ангелочков с Гиад? Они тебе дороже, чем я? Я встал на защиту
человека и в результате потерял единственное человеческое чувство, что нас
связывало, - нашу любовь?
не понимаешь, что каждым словом усиливаешь отвращение к себе?
больше мне было страшно за Веру. В неистовстве он мог поднять на нее руку.
Я сжимал кулаки от бессилия. Мне надо было оградить ее грудью, а не
подглядывать!
он горько. - Я гордился бы долей быть твоим слугой, рабом твоим, если бы
хоть немного это было нужно тебе.
миллиардов киловатт на человека, так ведь? Восемнадцать миллиардов
киловатт, двести миллиардов египетских рабов! Какой фараон, какой
президент мог похвастаться такой армией лакеев? И среди этой бездны
киловатт - ни единого горячего, преданного, человеческого сердца! Автоматы
вы или люди, вы, апостолы всеобщей помощи? Как я ненавижу, нет, как я
ненавижу вас!
его.
- ненависть, одна ненависть! И ты хочешь, чтоб тебя любили, хоть сам всех
ненавидишь! Глупец, ты думаешь, ненависть порождает любовь?
к ее платью, - она молча боролась с ним. Он в исступлении целовал ее ноги.
слепец, протянул к ней руки. У него были мутные глаза, мне показалось, что
он и вправду не видит. Она отодвинулась. - Верочка, жить без тебя!..
Пойми, жить без тебя!.. Да будь они трижды прокляты, эти науки и змеи,
из-за них потерять!.. Не хочу, не хочу, - Верочка, не хочу! Все, что
потребуешь, ни единого слова против, восхвалять буду... Верочка!
взгляда. Он подошел ближе, она оттолкнула его:
почему?
действовать... У нас с тобой спор о принципах. Будь честен, Павел, ты не
переделаешь себя!
тебя! Разве я вещь, которую можно потерять? Ты во всем видишь только себя,
считаешься лишь со своими чувствами. Мы давно оставили позади мир
Коперника, нам открылись тысячи солнц, более ярких, чем наше, а ты еще не
выбрался из системы Птоломея: вся Вселенная вращается вокруг тебя одного.
закрыла глаза. Она по-прежнему не догадывалась, что я наблюдаю за ней.
плакать, сперва тихо, почти беззвучно. Рыдания, усиливаясь, трясли ее
тело, Вера повалилась лицом на диван, вскрикивала, захлебывалась слезами.
Шилова Юлия
Березин Федор
Зыков Виталий
Афанасьев Роман
Гуль Роман Борисович
Пехов Алексей