Чтение 37–й страницы книги ~Галактическая разведка~

электрической схемы - полупроводников, сопротивлений, емкостей,
соединительных каналов. Это было, несомненно, искусственное
приспособление.

- Похоже на правду, - согласился я. - Все, что мы знаем о врагах,
свидетельствует о их необыкновенной свирепости. Разве не странна она для
нормального существа?

- Нет, - сказал Лусин, поднимая с камня другую часть тела. -
Организм. Вот!

Второй кусок был живой тканью - в нем переплетались нервы и
сухожилия, виднелся обломок кости, приставшее к кости мясо. Андре вертел
находку, обмазывая пальцы в неприятной клейкой жидкости.

- Да, - признался он. - Не механизмы.

Наши спасители ушли, прихватив Труба, а мы втроем обшаривали арену
недавней битвы. И снова я поразился, до чего велики силы, взрывавшие
сраженных врагов. Термин "разбрызган" был не образным выражением, а точно
описывал гибель головоглаза.

- Мне кажется, странная форма уничтожения есть ключ к тайне их
существования, - сказал я, после того как, повозившись полчаса, мы
раздобыли десяток кусочков.

Андре разложил кусочки в ряд.

- Посмотрите, шесть - живые ткани, четыре - искусственные элементы.
Вам это ничего не говорит?

- Понимаю, - сказал Лусин. - Наполовину - организм, наполовину -
механизм. Полуживой, полуискусственный. Нет?

- Да, - сказал Андре. - Именно это.

- Вы забываете еще об одной возможности: живой разрушитель сидит в
машине, - возразил я. - При распаде ткани тела перемешиваются с частями
механизма - вот и разгадка.

- Тогда полюбуйся вот этим кусочком.

Кусочек и вправду был поразительный: живая ткань переплеталась с
искусственной, одно продолжало другое: из кости вытягивался провод и
пластмассовое сопротивление, на конденсаторе виднелись нервы и крохи мяса.

Это было органическое сращивание, а не механическое соседство живого
и мертвого.

- Две возможности, - сказал Андре. - Или живые существа открыли
способ мастерски заменять свои несовершенные органы искусственными и стали
наполовину механизмами. Или, наоборот, кем-то созданные автоматы научились
вмонтировать в себя органические ткани и поднялись до степени
полуорганизмов. В том и другом случае мы имеем дело с объектами высокой
культуры.

Для меня сложная природа разрушителей объясняла самое важное: их
жестокость. Существа, деградировавшие до механизмов, не могли не потерять
доброты и отзывчивости. Но если они и вправду автоматы, смонтированные из
органических элементов, то откуда они берут живые ткани?

Может быть, они охотятся за всеми живыми существами в космосе, чтоб
их тканями обеспечить свое существование?

- Зовут, - сказал Лусин. - Поспешим.

Леонид мрачно прохаживался у одного из зданий. Он так взглянул на
нас, словно мы тоже принадлежали к породе головоглазов. Было ясно, что
заполучить разрушителя живьем не удалось.

- Распадаются, как мыльные пузыри. Остались в живых три.

В углу, образованном поворотом двух стен, сидели головоглазы, сжатые
нашими полями. Враги были обессилены - глаз светился тускло, временами
исторгаемые гравитационные импульсы утеряли прежнюю мощь. Андре запустил
дешифратор; Ромеро, блокировавший врагов вместе с Алланом, Камагиным,
Громаном и Трубом, поманил меня к себе.

- Знаете, почему мы ни одного не взяли живьем? Вам покажется
невероятным! Они кончают с собой, когда положение безвыходно!

- Бац башкой по телу и - на разлет! - сказал Аллан. -
Самовзрывающаяся конструкция - таковы наши противники.

В это время Камагин, сконцентрировав в себе три поля, методично
отрывал одного головоглаза от двух других. Когда между ним и остальными
образовался просвет, разрушитель ударил глазом по телу. Раздался взрыв, и
головоглаз разлетелся кучкою мокрого праха. Два оставшихся еще теснее
прижались один к другому. Их головы сумрачно мерцали.

- Так все они! - сказал Леонид, топнув ногой. - Хоть руками хватай их
за проклятую голову!

- Как у тебя? - спросил я Андре. - У них, кажется, световая речь, а
это штука нехитрая.

- В том-то и дело что нет. - Андре озадаченно пожал плечами. - От них
исходят слабые гравитационные импульсы, похожие на речевые, а свечение
лишь сопутствует им. С такой формой речи я сталкиваюсь впервые.

Андре вздохнул.

- Ключ, ключ! Один бы сигнал расшифровать.

- Сейчас дам тебе ключ. Я кое-что сделаю - следи за их реакцией.

Я выдвинулся вперед, ударил - не очень сильно - полем и снова отошел.
Операцию эту я повторял раза три, потом стал осторожно раздвигать
головоглазов. И опять, бросив это занятие, я перешел к ударам. Удары были
несильны, оплеухи, а не рапиры. Раза два я наставлял на головоглазов
растопыренные пальцы.

- Хватит! - сказал Андре радостно. - Теперь, кажется, мы расшифруем
их речь. Слушайте, это поразительно!

Впоследствии выяснилось, что в деталях расшифровка была неточна, но
суть передавала правильно: "Тот же, убийца первого... Опять тот же...
Опять... он раздвигает... Прикажите экранированным... Только они... На
планете двое, все погибли... Шестьдесят третий самоумертвился. Я слабею.
Мне не хватает гравитации. Отвечаю: они каменнопалые, они другие...
Экранированных... Почему только к вечеру, они же ближе?.. До вечера не
удержусь... Не удержусь... Отправлено все, напрасно остались... Ударю
головой... Планета больше не нужна... Планета..."

Несколько секунд мы вдумывались в расшифровку. Очевидно, где-то
неподалеку была их база, и они переговаривались с ней. Нам надо было ждать
нового нападения.

Потом каждый из нас заговорил о том, что ему представлялось самым
важным.

- Помощь к ним придет не раньше ночи, - сказал Леонид. - Значит, надо
справиться с ними к ночи.

- Что это за экранированные? От чего экранированные? От наших полей?
- спросил я. - Но за нами наши звездолеты, вот о чем они забывают.

- Гравитация у них слабеет, - сказал Андре. - Что таится в этой
странной фразе? И почему не обнаружены импульсы их собеседника?

- Собеседник далеко, - возразил я. - Дешифратор не принял его слабых
импульсов.

- Планета, - выговорил Лусин, - не нужна. Уничтожат?

- Практически сейчас важна лишь угроза: "Ударю головой", - сказал
Камагин. - Несомненно, это извещение о готовящемся самоубийстве. Надо
предотвратить его, но - как?

- Лишить этих молодчиков возможности двигать головой, - загремел
Аллан. - Отрубить ее мечевым полем - и все!

- Нет, - возразил я. - Тогда они развалятся. Андре прав: что-то
важное связано с тем, что слабеет гравитация. Давайте сожмем их полями и
перетащим в барокамеру сдавленными.

Лишенные возможности пошевелиться, они вскоре были растащены друг от
друга. И тут один все же ухитрился ударить себя головой. Тем тщательнее мы
оперировали с последним. Мы несли его к планетолету, на котором прибыла
помощь, отдельно сжимая полями туловище и отдельно голову. Он явственно
ослабевал. Импульсы его становились невнятнее, голова перестала шевелиться
и погасла.

- Умер, кажется, - сказал Андре, когда мы помещали головоглаза в
барокамеру планетолета. - Дешифратор не улавливает излучений.

Мы усилили давление в камере, запустила бортовой гравитатор. Если
головоглазу нравилась большая тяжесть, то он мог пользоваться ею и после
смерти. Закрепив голову, чтоб она случайно не упала на тело, мы надежно
устроили разрушителя в его временной усыпальнице.

- Я останусь здесь, - сказал Андре, - и постараюсь изучить строение
тела и физиологию наших противников.

- А мы поищем жителей планеты, - сказал Леонид. - Может, удастся кого
живого найти.

Планета казалась мертвой по-прежнему. Мы облетели город, направились
к другим городам. Они казались копиями друг друга. Везде были ужасные
следы разгрома, зеленые утром леса и луга сохли и поникали, опадая.

Зелень на планете была полностью истреблена, как и насадившие ее
умные кузнечики с почти человечьими головами.

Я настроил дешифратор на любые излучения еще работающего мозга. После
часа поисков мы приняли слабые импульсы и полетели в их сторону.

Пеленг излучений привел нас к подземному каналу или трубе, затерянной
среди леса. Вход в нее был прикрыт травой и кустарниками. Дешифратор
показывал, что в трубе трое живых.

Я пытался пролезть в отверстие трубы, но оно было узко для меня, и
полез Камагин. Он попросил подмоги, и вслед отправился такой же щуплый
Громан. Вдвоем они вытащили умиравшего шестикрылого. Тот не отвечал на
вопросы, не шевелился, дыхание почти не улавливалось, но мозг еще работал
с бредовой быстротой.

- Их там сотни, - сказал Камагин, - но все мертвы.

- Двое еще живы, - ответил я. - Прибор ловит работу их мозга.