шестнадцать, у нас четыре часа впереди. Потратим это время на сооружение
костра и приготовление еды. Сегодня, вероятно впервые в жизни для многих
из вас, вы попробуете снеди и напитки, к которым не прикасались
электронные руки автоматов. "Будем подобны предкам!" - вот девиз нашего
сегодняшнего праздника.
наблюдатель, чем участник, сегодня с энергией командовал.
расчищали местечко для костра, женщины распаковывали свертки и доставали
необычную посуду - фарфоровые тарелки, металлические вилки и ноши,
хрустальные бокалы, скатерти из странного материала.
прибегу к услугам автоматизированных столовых? Скатерти из чистого льна -
великолепно, правда?
не хотел бы глодать котлеты, приготовленные пятьсот лет назад.
хотя они очень стары! Но вино, чем старее, тем лучше, - так считали в
добрые старые времена, а нам сегодня предстоит проверить, верно ли это. Я
угощу вас свежайшим шашлыком из натурального барашка. Вчера еще наш шашлык
блеял в саду музея.
приготовил, то есть зарезал, освежевал, разрубил мясо на кусочки, посолил,
залил уксусом, приправил луком и высыпал в ведро - томиться... - Он с
наслаждением описывал свои действия, у него горели глаза. - Не делайте
кислого лица, мой друг, наши предки не падали в обморок при виде крови,
как, боюсь, произошло бы с некоторыми нынешними мужчинами. Ручаюсь, вы
пальчики оближете, когда попробуете шашлыка.
обвивал пламя, как кружево ткань. Я взял на себя обязанность надзирателя
огня, Ромеро важно назвал меня "дневальным по печке". Это было все же
лучше, чем возиться с его дурно пахнущим мясом.
луком на металлические шесты, похожие на прутья садовых решеток, - их тоже
привез с собой Ромеро.
густые и темные, в любую минуту из них мог вывалиться снег. Дубы,
окружавшие полянку и костер, рассылали багровые листья, их засасывало к
костру нисходящими и отбрасывало вверх восходящими токами воздуха: листья
кружились над огнем стаей больших медленных бабочек. Альберт разместил
шесты, мясо шипело, с него капал жир, чадно обволакивая горящие сучья.
Меня стало подташнивать от усилившегося неприятного запаха.
бутылки. Пробки окаменели в горлышках, одна бутылка сломалась сама, от
других отбивали горлышки камнем. От вина шел густой аромат, в нем
смешивалось что-то хорошее и что-то неприятное. Я заметил, что и другие,
прежде чем хлебнуть вина, украдкой принюхивались к нему.
прислушиваясь к нему, мы по команде Ромеро подняли бокалы.
сказать, чтоб оно мне понравилось. В нем была терпкость, оно жгло во рту,
как кислота, хотя скорей было сладко, а не кисло. В старину вино
смаковали, но я чувствовал, что меня затошнит, если буду долго держать его
во рту, и я проглотил его залпом. Альберт покривился, словно глотал жабу.
Я сказал тихонько, чтоб не слыхала Мэри, сидевшая по другую сторону
Альберта:
порядочная. В нем не чувствуется мяса.
отекло. Боюсь, вино не опьянило, а отравило вас, а может, вы просто
молодой, легкомысленный человек, и потому... Дайте мне вот тот длинный
жезл шашлыка. Хочу проверить, так ли он невкусен, как говорите вы... Речь
идет о наших предках, надо это понимать, Альберт, я никому не позволю,
чтоб наших великих предшественников...
жезла невозможно было проглотить.
угольями, сажей, пережаренным жиром, жилами, костями. И в нем не было той
сочности и свежести, той ароматной мягкости, что радуют в настоящем
синтетическом мясе. Я жевал кусок, перекатывая его из одного угла рта в
другой, он был весь собран из каких-то терпких нитей и неперекусываемых
железных пленок.
немедленно бы отправили на завод на перемонтировку за полной
непригодностью.
траву.
кажется ли вам, Мэри, что вы оскорбляете тех, кто жил задолго до нас?
каждом слове попеременно краснели и бледнели, сейчас вы только красны. И
вы многословны, этого тоже за вами не было.
говорю, что вы осуждаете еду, которая тысячи лет...
чудесный напиток древних.
падал все гуще, он становился мельче. Небо темнело, земля светлела,
торжественная белая одежда заволакивала землю. Земля засыпала. Мне тоже
захотелось заснуть, я покачнулся и чуть не упал в костер. В ужасе я
оглянулся, не видел ли кто, как я внезапно ослабел.
снегом, сучья парили, дым вставал зонтом, лишь в глубине тускло тлел жар и
змеились глумливые огоньки. Я не мог оторвать глаз от костра.
надоело это скучное варварское веселье.
переживаю случившееся, дорогой... Альберт. Не надо пропускать лучшего
времени для пищеварения. Итак, что вы сказали?
будет еще скучнее.
вступили Мэри и Альберт, и песня стала всеобщей. Я тоже подтягивал, но
тихо, чтоб не мешать певцам, я редко попадаю в лад. Потом я замолчал, лишь
слушал и оглядывался.
проникать в сумрачную картину дикарского таинства, совершающегося вокруг
меня.
а кругом костра люди, раскачиваясь, невпопад ревели песни. Я с ужасом
открывал на каждом лице еще неизвестные мне выражения ярости,
воинственного одушевления и жестокого восторга. Люди, мои соседи - я сам
был не больше чем одним из них, ничуть не лучше любого из них, -
радовались неизвестно чему, опьяненные, обожравшиеся, темно ликующие.
тупо пьяными рожами не пропала, а усилилась. Я снова раскрыл глаза. Люди
все так же сидели кружком и что-то надрывно выли сливающимся в один звук
пением. Я вспомнил о моих товарищах, разбросанных по звездным просторам,
никто из них и помыслить не мог, чем мы сейчас заняты.
плохо подействовало вино? Эли, вам надо принять лекарство...
чертово!.. В общем, мы едем! Садись в авиетку!
меня. У авиеток нас настиг тяжело дышащий Ромеро. Он схватил меня за
плечо, я едва устоял на ногах.
Умыкание невест - так это когда-то называлось. А меня, по-вашему, не надо
спрашивать? У вас не явилось мысли, что я могу быть против, любезный Эли?
повернулся к Мэри и Альберту: - Вы летите домой, а я немного задержусь.
Нам, как старым друзьям, надо кое о чем потолковать с Павлом.
замолчал, всматриваясь в мое лицо. Я тоже молчал.
снегопада, за ней пропала авиетка Альберта.
Конан-Дойль Артур
Корнев Павел
Березин Федор
Флинт Эрик
Самойлова Елена
Корнев Павел