страсть в голосе на тон поспокойней. - В том, что мы применим еще
неслыханные кары за преступления, таится своеобразная оценка его
характера. Да, уважение и высокая оценка, я не оговорился. Смертью бандита
не испугать, он ежеминутно сосед со смертью. И что ему тюрьма? Кому
тюрьма, кому дом родной - сколько раз слышал такую похвальбу. Но вот
глотать дерьмо, да еще перед камерами стерео, да на глазах своих близких,
да под их вопли - нет, это все же несравнимо с неизбежной для каждого
смертью! И знать, что этих твоих вопящих родных сразу после твоей
унизительной казни отправят на долгие страдания, лишив всего
приумноженного твоими подлостями имущества, - будет ли и тогда тебе
казаться выгодным преступление? Девочки мои милые и беззащитные, женщины
мои дорогие, измученные трудом и недостачами, клянусь вам всем: эту зиму
вы будете спать в квартирах спокойно, спокойно будете в темь ходить по
улицам! И если этого я не совершу, значит, и сам я, и мои помощники не
больше, чем дерьмо, ибо, насильно захватив непомерную власть, не сумели ею
распорядиться разумно и эффективно!
возвысил голос до страсти, убеждал не аргументами, а тоном. Оглядываясь
назад, я вижу, что тому феномену, который враги назвали "дьявольской
магией Гамова", начало положила эта первая речь к народу: женщин он
завоевал сразу, хотя грозил чудовищными карами, а в сердцах женщин всегда
легче возбуждать сострадание, а не ненависть.
поведал, как организует правительство. Ядро власти составят его друзья,
участники переворота, и те, кому он доверяет абсолютно. Пока их будет
десять человек - невыборные и несменяемые. Что до обычных министров,
руководителей хозяйства и культуры, то они потом образуют второй
правительственный слой - выборные, сменяемые и подконтрольные.
Елена много равнодушней, чем мне бы хотелось услышать.
правительстве пост выше этого? После Гамова, разумеется.
отличавшая ее от других женщин: неспособность на неправду. Я часто жалел
впоследствии, что природа не одарила ее умением хотя бы малой скрытности.
давно знаю... Ты будешь только при нем, а не сам по себе. Это
правительство... Всегда ли сумеешь быть ему верным помощником?
нас превосходит.
окончилась. С запада запущен транспорт боевых туч. Наши станции форсируют
метеоотпор. Ожидаются большие ветры и обильные ливни. Жителям
рекомендуется без крайней необходимости наружу не выходить. При затоплении
нижних этажей вызывать военизированную метеопомощь.
деревьев. В городе стояла та затаенная, нервная тишина, какую даже военные
метеорологи называют зловещей. На западе вдруг вспыхнули полосы огня. Одна
зарница догоняла другую. С запада наваливался дикий циклон.
будущего. Будущее было непредсказуемо.
проспекты в реки. Но военные метеорологи остановили ошалелый ураган на
подходе к степям, где зрел урожай. С десяток куболиг воды залил наши
западные земли, целые области на время превратились в болота. Зато
противник прекратил наступление, потоп мешал его армиям еще больше, чем
нашей обороне. Была и другая выгода для нас в неистовстве их метеонатиска:
Павел Прищепа сообщил, что больше двух третей сгущенной воды, накопленной
их промышленностью, уже израсходованы в метеовойне. До зимы нового
метеонаступления можно было не опасаться.
созвал совещание Ядра для решения всего нерешенного.
Готлибом Баром, в недавнем прошлом знатоком литературы и философствующим
ёрником, а ныне министром организации.
обратился ко мне Готлиб.
чем и не от кого. Разве что от своего имени - то есть с "ничем" и от
"никого", ибо кто вы?
городе было мрачно и холодно, как осенью. Ободранные бурей деревья уныло
покачивали голыми ветвями. Готлиб восторженно сообщил:
хитрюга Маруцзян таил на своих складах. Идем смотреть, как реализуются
запасы. Пока только для рабочих оборонных заводов за сверхплановую
продукцию. К сожалению, нам с вами эти богатства недоступны. - Он
вздохнул: членам правительства новая валюта не выдавалась.
двадцатью четырьмя министерствами", - хвастался он. К удивлению - и не
только моему - этот любитель искусства быстро освоил свои нынешние
функции.
отоваривались карточки. Здесь было мало товаров - хлеб, крупа, дешевые
консервы - и много покупателей, сбившихся в извилистую очередь. Во втором
помещении - два хорошо освещенных зала - с полок выпячивались давно
забытые снеди - копченые колбасы, сыры, масло, икра, балыки, мед,
мороженое мясо, мука и сахар, птица и плоды - и тысячи, тысячи банок
консервов. У каждого разумного человека невольно возникала мысль: какого
черта запасались деликатесами? Сало, мясо и сухари в армии куда нужней,
чем икра и балыки!
одному прилавку не выстраивались очереди. Я спросил пожилого рабочего,
зачем он пришел сюда - покупать или смотреть? Он показал справку, что
наработал сверх нормы на сорок латов - бумажка, достаточная для закупки
полной сумки продовольствия.
кончено! А золото пригодится и после войны. Кое-что истрачу. Жену порадую.
Да и внук - орел! Без подарка не приду.
елозить! Все истратил, а еще наработаю, еще истрачу!
втайне страдал, что пришлось расставаться с драгоценной справкой о
перевыполнении нормы, не дождавшись часа, когда станет возможно превратить
ее в золото. Все было, как предсказывал Гамов.
другой - кнут. Вы мне показали все роскошества пряника, теперь я...
дому. На вбитом в стену металлическом кронштейне висел мужчина лет сорока
пяти, в парадном мундире подполковника, увешанном орденами. Бескровное
усатое лицо, даже опухшее от удушья, хранило печать недавней красоты. Это
был Жан Карманюк, начальник районной полиции, многократно награжденный
прошлым правительством за усердие, примерный семьянин и общественник, отец
трех мальчиков. На дощечке, висевшей на правой ноге повешенного, кратко
перечислялись его преступления: брал взятки с грабителей, в покаянном
листе признался лишь в незначительных провинах, а после повторного
утверждения в должности за крупную мзду инсценировал побег двух бандитов.
Родители и жена Карманюка высланы на север, имущество конфисковано, дети
отданы в военную школу.
Кстати, в этом случае он сам его подписал - все-таки первая виселица для
важного труженика полиции. Повесили со всеми орденами - показать, что
прежние награды не оправдывают новой вины.
Василенко Иван
Каменистый Артем
Контровский Владимир
Рыбаков Вячеслав
Эриксон Стивен
Афанасьев Роман