окрестностей. Гряда невысоких возвышенностей, дугой опоясавших город с
востока до моря на севере, именно здесь, на юго-западе, была всего ниже, и
именно сюда Ваксель нацелил свои ударные дивизии. Перед возвышенностями
простирались болотистые и лесистые низины, их постепенно заполняли машины
и люди.
войск. С вершин гряды срывались молнии, дальние электробатареи нашей
обороны уже пробовали огонь.
второй половине дня Ваксель даст солдатам отдых. Утомленные войска он в
атаку не погонит. Кортезы воюют по науке, Казимир. Завтра к ночи они
начнут натиск. Ночью разыграйте над ними ураган, а если не удастся сдуть
карабкающихся на холмы, утром смойте их оттуда, залейте потопом. Вы не
опасаетесь контрциклонного противодействия?
у меня. Монтаж их заканчивается.
страны. Я буду лишь распределять облачные массы, которые издалека
транспортируются к Забону. У Вакселя нет метеомощности, сравнимой с нашей.
смонтирует на вашем командном пункте такой же обзорный экран.
возвышенностям, оборудовал электробатареи, замаскировал их и дал дневку
солдатам. Только редкие водолеты проносились над замершей местностью. Я
приказал не тратить на них снаряды, наши артиллеристы плохо сбивали
движущиеся цели, да и не следовало расшифровывать огневые точки.
обратном скате холма. Метеоцентр походил на любой другой военный командный
пункт: по стенам самописцы, интеграторы, командная аппаратура,
акустическая и оптическая связь... И операторы в военной форме. Сам Штупа
сидел в уголке за особым пультом, сбоку высился обзорный экран. Он хмуро
сказал:
середина лета, от травы струилось тепло и терпкие запахи. Небо,
безоблачное, бледно-голубое, жарким колпаком покрывало холмы и низины. В
мире стояла великолепная тишина, умиротворение и вялость, ни одна травинка
не шевелилась. Но не только разумом, а и всей кожей я постигал великое
внутреннее напряжение, охватившее природу в этот послеполуденный час.
Природа не отдыхала томно и благодушно, как полагалось ей в дни позднего
лета, а сдерживала внутренний трепет - она-то знала, какую бурю
накапливают в ней.
тучи будут мчаться на нас из глубины страны; там их накапливали и
упорядочивали в массы неохватной толщи, ждущие лишь транспортного циклона,
чтобы ринуться на запад. Но туч не было, были беленькие облачка,
возникавшие в прозрачном воздухе как бы из ничего. И они не двигались, а
стояли, лишь постепенно становились крупней и из слепяще белых
превращались в серые и темные. Из командного пункта вышел Штупа.
же белые облачка, что и на нашей стороне, и они тоже укрупнялись и темнели
и так же неподвижно торчали над скрытыми позициями кортезов, как наши над
нами.
неожиданности не получилось. Соответственно, и другой эффект.
прежде чем прикажете метеоатаку.
С первым сигналом индикаторов, что кортезы выбираются из укрытий и
карабкаются наверх, начинайте смывать их.
объяснений. Штупа снова показал на запад. Солнце там скрылось в тучах. На
западе вечером полагалось быть светлей, чем у нас. Но у нас еще меж
облаков сияло небо, а над кортезами густела ночь. Впечатление было такое,
будто противник богаче облаками, чем мы. Я сказал об этом Штупе, он хмуро
улыбнулся.
ослабить наше водоизвержение.
времени. Я воротился на командный пункт и не отрывался от экрана.
Фердинанд Ваксель вдруг стал доказывать, что не все в его действиях можно
предугадать. Ни одна машина не показывалась из укрытий. Он расположил свою
армию в глубоких низинах, и хладнокровно позволил мне использовать все
преимущества нашего расположения. Впервые он действовал не так, как
действовал бы в его положении я. Я не считал, что он глупей меня. Но все
же самым умным для него было бы вырваться из низин, не дожидаясь ливня, и,
овладев возвышенностями, открыть последние запертые ворота на Забон.
провоцирует нас на метеоудар еще до сражения за высоты. Ваксель знает, что
наши метеогенераторы долгой бури не обеспечат. Хочет отсидеться, а когда
потоп схлынет, развить боевые действия.
мы могли не начинать бури. Каждый день промедления работал на нас: с
Западного фронта на подмогу двигались дивизии. Я вызвал Прищепу.
новостей о Вакселе?
темноты для ретирады, а к утру в низинах останутся лишь стационарные
установки. Тяжелые орудия, камуфлирующие сооружения, но ни одного солдата.
броском к возвышенностям немедленное раскручивание циклона. А тайный уход
из низин только что вступившей туда армии гарантировал, что наш метеоудар
принесет кортезам гораздо меньше потерь, чем мы планируем.
того, как она выберется из низин. Я приказал Штупе:
считанные минуты изменило вид. С востока ринулись тучи, с запада двинулся
встречный облачный фронт. Вдруг на все стороны распростерлась тьма. Ветер
вначале мчался поверху, потом опустился на землю. Встреча двух ураганов -
запущенного Штупой с востока, и западного, энергично вызванного
противником, - произошла над грядой возвышенностей. Воздушный поток
отражался встречным потоком, один облачный фронт яростно напирал на
другой. Битва ветров и туч быстро превратилась в битву огней, линия сшибки
высвечивалась молниями. Сперва они только взрезали толщи облаков, потом их
стало так много и они так непрестанно вспыхивали, что небо превратилось в
огненный купол - пылало от горизонта до горизонта. И горизонт можно было
определить как линию, за какой уже не бушует огонь. Пожар неба освещал
пока еще неподвижную землю.
один исполинский пожар, так и небесные электроразряды складывались в один
вселенский грохот. Небо гремело отовсюду, тяжкий гул обрушивался на землю.
Я помнил гром электробатарей нашего корпуса, когда мы прорывали главный
заслон врага при отступлении к своим. Тогда разом ударила сотня
электроорудий. Я думал, что уже никогда не услышу подобного - дрожали руки
и сгибались ноги. Но грохот противоциклонной борьбы столь же превосходил
электробатарейный гром, сколько сама электробатарея превосходит своим
тяжким гулом треск ручного резонатора. Я бросил бинокль на землю, зажал
уши руками. Надо было поскорей уходить в помещение, инстинкт гнал в
укрытие - только напряжением воли, гневным приказом самому себе я заставил
себя остаться у валуна.
проносились камни величиной с футбольный мяч. Уроненный тяжелый бинокль
вдруг взвился вверх и умчался, не падая. Ветер отрывал меня от валуна,
долго противостоять такой буре я не мог.
и сам Штупа, ухватили за руки и потащили в укрытие.
как пушинки, - сказал Штупа.
Не подошло ли время топить врага?
же в местах противоборства облаков они взрывались ярче. Огненная река
перерезала небо на две неравные половинки, она выгибалась на запад, а не
уходила на север.
опасно. Слишком много воды обрушим на своих.
покинет опасные места. Мы все же на возвышенности - нам ливень не так
опасен. Бросьте потоп вдогонку кортезам.
Конюшевский Владислав
Глуховский Дмитрий
Херберт Фрэнк
Орлов Алекс
Лукин Евгений
Ильин Андрей