всякое, в том числе и красоту. В пыльном свете дня она предстала
уродливой. Ко мне приблизился Граций.
галактам понадобились бы тысячелетия, чтобы создать на ней элементарные
удобства.
мечты аранов о рае.
Мэри и Ирину пришлось вызывать, они прихорашивались в скафандрах,
укладывая змееволосы в каком-то особом порядке.
человеческого. К чему эти ухищрения, милая? Первая же встреча с
ускорителями заставит ваши волосы встать дыбом, а уличная толкотня
превратит изящную прическу в частокол царапающих рук.
волос же - иных орудий захвата больше не было. Мэри весело возразила:
нормально человеческое среди всего человеческого?
группкой побежали через лесок к городу.
пещеры - в них-то и обитали араны. Там, на глубине, были оборудованы и
мастерские, и помещения для ночных сборищ. А между холмами вились дороги,
убитые до того, что стали глаже древних земных асфальтовых шоссе. Из лазов
выползали бесчисленные паукообразные и проворно неслись на обширную
котловину между четырьмя холмами - лобное место Арании. Мы присоединились
к общему потоку. По мере приближения к лобной площади усиливались толчея и
возбуждение. Все больше становилось дико взлетающих тел, восторженно
размахивающих руковолос, все ярче сверкали искры, срывавшиеся с
наэлектризованных голов, все громче были гомон, вопли, писк и треск
разрядов. На поисковиков никто не обращал внимания. Скафандры в
совершенстве камуфлировали нас под ординарный облик.
человеческие электропечи.
когда мы заняли местечко недалеко от плахи. - Их приведут под охраной
оберегателей конца, таких же ускорителей, но плотней заряженных
электричеством. Ускорители захватили все лазы к Отцу-Аккумулятору,
вооружение их мощней оружия наших. Поэтому нам и не удается побеждать в
схватках. Кто пользуется расположением Отца-Аккумулятора, тот властвует.
ночном сборище, пьедесталом ему служили араны, но не один, а четверо: трое
поддерживали частоколом руковолос опрокинутого верх брюхом четвертого, а
уже на вытянутых ногах четвертого возбужденно приплясывал вознесшийся
аран.
отвращением произнес Оан. - Если бы вы уничтожили это чучело, которому
поклоняются все ускорители, борьба с ними стала бы легче.
партия осуществляющих. Они спускались по четыре в ряд, с боков возбужденно
подпрыгивали оберегатели, рассеивая в пыльном воздухе тучи искр, голова
каждого конвоира походила на пылающий костер - столько вырывалось наружу
разрядов. Толпа вся затряслась, как одно исполинское, из тысяч тушек,
тело.
соседнего холма внезапно вырвался сноп искр и отряд отвергателей кинулся
на конвой. Фанатичное ликование мигом превратилось в ярость сражения.
Оберегатели свирепо отбивались от напавших, толпа кинулась на подмогу
своим. В колонне осуществляющих тоже не было единства. Удирали на волю
лишь немногие, а большинство отбивалось от тех, кто их освобождал. Один
обреченный, вырываясь из руковолос отвергателей, жалобно искрил:
обреченных и удалось спастись, то зато колонну осуществителей с лихвой
пополнили сами спасатели, попавшие в плен. Мимо нашей группы промчался
беглец из колонны, за ним гнались конвоиры, но он юркнул под какие-то
взлетающие тела, и преследователи схватили другого. Тот отчаянно заискрил:
подумал вслушаться в его отговорки.
ошалело запрыгал на своем живом двухэтажном пьедестале и завел
пронзительно-унылый вой:
в рукопожатии. Оберегатели схватили одного из обреченных и швырнули его в
печь.
под напряжением. А в тот момент мы услышали взрыв, над плахой взметнулось
пламя разряда, по площади пронесся тяжкий грохот. Предсмертный стон жертвы
потонул в громе взрыва и реве толпы. На нас посыпался горячий прах,
тонкий, как мука, прах испепеленного существа!
горнило печи. И тут нервы Лусина не выдержали:
пойду один! Я пойду один, я взбунтуюсь, Эли!
третьей жертвой. Надо было взорвать ко всем чертям печь, но Оан предварил
мой приказ испуганным возгласом:
печь, и кинулся к Верховному ускорителю конца.
десять. Он ударил по живому пьедесталу, и Уох полетел вниз. Лусин встретил
его такой затрещиной, что Великий осуществитель с пронзительным писком
снова взмыл. На Лусина кинулась дюжина охранников. Сотни молний вонзились
в него, нам почудилось, что он пылает.
моем экране медленно, очень медленно развертывается зафиксированная
стереокамерами картина. Я в сотый раз всматриваюсь в нее, - каждая линия,
каждый блик пронзают неусмиряемой болью. Лусину ничто не грозило, теперь
это ясно. Скафандр был слишком прочен для руковолос охраны Уоха, и
вызванное защитное поле явилось бы непреодолимым щитом. Я понимаю Лусина.
Я понимаю себя, всех нас понимаю. Мы не знали физической мощи палачей, мы
видели лишь их фанатизм и свирепость. Лусин сконцентрировал поле, как если
бы он снова сражался с головоглазами или невидимками, или на него напал
ошалевший драчливый ангел. Какую-то долю секунды я или Ромеро, бежавшие
вслед, могли бы помешать ему так сгустить в себе силовые линии. Мы этого
не сделали. И мы увидели, как словно взрывом бросило от Лусина напавших на
него. Только один удержался, его гибкие руковолосы так сцепились со
скафандром, что их можно было лишь вырвать из головы, а не оторвать от
Лусина.
хладнокровно осматриваясь, не стал неторопливо ослаблять поле. Вокруг
рушились, смертно искря, ломая ноги, разбрасывая по сторонам вырванные
руковолосы, дико перепуганные оберегатели, - он думал о них, а не о себе.
Он разом выключил поле, он отрубил его, чтоб оно не растерзало
противников. И разом же, на какие-то доли секунды, он сам стал игрушкой в
хаосе бушующих вокруг стихий, пушинкой среди неконтролируемых
случайностей!
почуяв, что поле пропало, снова отчаянно дернул свои запутавшиеся в
скафандре руковолосы, но не выдернул, а повалился вниз, увлекая с собой
Лусина. Оба стояли на краю плахи и низринулись в ее зев, в самый фокус
печи, на который зловеще нацеливались жерла электродов. Снова ударила
молния, снова взметнулось пламя, но тут же погасло, сбитое вернувшимся
охранным полем. И я, и Ромеро, и бежавшие за нами демиург с галактом
бросили свои поля в помощь Лусину, но было уже поздно. То, от чего
предостерегал Оан, совершилось. Дьявольский электрический эшафот, мерзкая
печь, поглощавшая обреченных, разлетелась в куски. Среди осколков лежал
пробитый чудовищным разрядом, полусожженный скафандр, а внутри него -
мертвое тело, изуродованное тело Лусина!
показалось, что я погиб, как и Лусин. Но я пришел в себя. Я застонал от
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Каменистый Артем
Шилова Юлия