будет связь?
пальцами, брезгливо оскалившись и бормоча что-то неласковое.
чешуйчатые... Поль, ты скоро? Это надо послать им в первую очередь! Ай!
корчащееся, окровавленное в диспансер. - Немедленно к врачу. Связь в семь
вечера.
до семи вечера?
побеги на его комбинезоне уже увядали, сморщивались и осыпались на пол.
Когда он вышел, Поль сказал:
мы все обнаглели. Никто ничего не боится. Как дома. Поиграл в садике - и к
маме на коленки, прямо как есть, в земле и песочке. Мама вымоет...
рад, что вы это замечаете.
эскалатору, волоча за собой обрывок лианы.
не пришел бы в таком виде. Вы помните Атоса, Леонид Андреевич? Он писал
мне, что когда-то работал с вами.
там... Жалко, что он вам не понравился.
в другом углу Нава зашевелилась на своей постели и спросила:
потолок. По потолку опять шли муравьи. Они двигались двумя ровными
колоннами. Слева направо двигались нагруженные, справа налево шли
порожняком. Месяц назад было наоборот. И через месяц будет наоборот, если
им не укажут делать что-нибудь другое. Месяц назад я тоже проснулся и
подумал, что после завтра мы уходим, и никуда мы не ушли, и еще когда-то,
задолго до этого, я проснулся и тоже подумал, что послезавтра мы уходим, и
мы, конечно, не ушли, но если мы не уйдем послезавтра, я уйду один.
Впрочем, и так я уже думал раньше, но теперь-то уж я обязательно уйду.
ночью они плохо видят, это тебе всякий скажет, вот хотя бы Горбун, хотя он
не здешний, он из деревни, что по соседству с моей, и ты его знать не
можешь, получилось так, что в его деревне все заросло грибами, а это не
всякому нравится, мой отец, например, ушел из своей деревни, а он сказал,
что Одержание произошло и в деревне теперь делать людям нечего... Так вот,
луны тогда не было, и они все сбились в кучу, и стало жарко - не
продохнуть...
положив ногу на ногу, и не шевелилась, только двигались губы и время от
времени вспыхивали в полутьме глаза. Когда вошел старик, она не перестала
говорить, а старик подсел к столу, придвинул горшок и стал есть. Тогда
Атос поднялся и обтер с тела ладонями ночной пот. Старик чавкал и брызгал.
Атос отобрал у него горшок и молча протянул его Наве, чтобы она замолчала.
Старик обсосал губы и сказал:
совсем, где я тогда ходил, а я ходил много, и на дрессировку, и просто
выкупаться, я в те времена часто купался, там было озеро, а теперь там
болото, и ходить стало опасно, но кто-то все равно ходит, потому что иначе
откуда там столько утопленников? И тростник. Я любого могу спросить:
откуда там в тростнике тропинки? Никто не может этого знать, да и не
следует. Только там уже не сеять. А сеяли, потому что нужно было для
Одержания, и все везли на глиняную поляну, теперь-то тоже возят, но там не
оставляют, а привозят обратно, я говорил, что нельзя, но они и не
понимают, что это такое - нельзя, староста меня прямо при всех спросил:
почему нельзя? Я ему говорю, как же ты можешь при всех спрашивать, почему
нельзя? Отец у него был умнейший человек, а может, он и не отец ему вовсе,
некоторые говорили, что не отец, и вправду не похоже... Почему нельзя при
всех спросить, почему нельзя?
и некоторое время смотрел на него, а потом заметил:
вот лучше мне расскажи, очень это болезненно, когда голову отрезают?
покрикивает. Ты почему не рожаешь? Сколько с Молчуном живешь, а не
рожаешь. Так поступать нельзя. А что такое "нельзя" - ты знаешь? Это
значит - нежелательно, не одобряется. А поскольку не одобряется, значит,
поступать так нельзя. Что можно - это еще неизвестно, а уж что нельзя, то
нельзя. Это всем надлежит понимать, а тебе тем более, потому что в чужой
деревне живешь, дом тебе дали, Молчуна вот в мужья пристроили. У него,
может быть, голова чужая, но телом он здоровый, и рожать тебе отказываться
нельзя. Вот и получается, что "нельзя" - это самое что ни на есть
нежелательное. Как еще можно понимать "нельзя"? Можно и нужно понимать
так, что "нельзя" - вредно....
зарос за ночь, и в густой поросли видна была только тропинка, протоптанная
стариком, и место у порога, где он сидел и ждал, пока они проснутся. Улицу
уже расчистили, зеленый ползун толщиной в ногу, вылезший вчера из
переплетения ветвей над деревней и пустивший корни перед домом соседа, был
порублен, облит бродилом, потемнел и уже закис, от него остро и аппетитно
пахло, и соседские ребятишки, столпившись вокруг него, рвали бурую мякоть
и совали в рот сочные комки. Когда Атос проходил, один из них невнятно
крикнул набитым ртом: "Молчак-Мертвяк!", но его не поддержали: были
заняты. Больше на улице, оранжевой и красной от высокой травы, в которой
тонули дома, сумрачной, покрытой неяркими зелеными пятнами от солнца,
пробивающегося сквозь лесную кровлю, никого не было. С поля доносился
нестройный хор скучных голосов: "Эй, сей веселей!.. Вправо сей, влево
сей!.." В лесу откликалось эхо. А может быть, и не эхо. Может быть,
мертвяки.
когда уходишь?
другого человека, который знает лес. Ты ведь, я вижу, идти не хочешь?
полю - мимо двух камней, сразу увидишь дорогу. Она мало заросла, потому
что валунов много. Прямо по этой дороге, две деревни пройдешь, одна
пустая, грибная, грибами она поросла, так там не живут, а в другой живут
чудаки, через их деревню два раза синяя трава прошла, с тех пор болеют, и
за той чудаковой деревней по правую руку и будет тебе твоя глиняная
поляна. И никаких тебе провожатых не надо, сам дойдешь.
большая дорога.
налево, иди до поля, до двух камней...
дальше. Я же рассказывал тебе. Мне необходимо добраться до города. Ты
говорил, что знаешь дорогу.
поляны, например, это просто: мимо двух камней, через грибную деревню,
через чудакову деревню, а там по правую руку и будет глиняная поляна. Или,
скажем, до Тростников. Тут уж поворачивай от меня направо, через
редколесье, мимо Хлебного болота, а там все время за солнцем, куда солнце,
туда и ты. Трое суток идти, но если надо - пойдем. Там мы горшки добывали
раньше, пока здесь свои не рассадили... Так бы и говорил, что до
Тростников. Тогда и до послезавтра ждать нечего. Завтра утром выйдем, и
еды с собой брать не надо, раз там Хлебное болото. Ты, Молчун, говоришь
больно мало, только начнешь прислушиваться, а ты уже и рот закрыл. А в
Володихин Дмитрий
Круз Андрей
Шилова Юлия
Семенова Мария
Акунин Борис
Володихин Дмитрий