только этот разговор и ничего больше. Ни темную историю с Тристаном, ни
темную историю с Майей Глумовой, ни, тем более, причину, по которой Льву
Абалкину понадобилось скрываться, объяснить этой гипотезой было нельзя.
Да, елки-палки, если бы эта моя гипотеза была правильной, Лев Абалкин
должен был бы сейчас ходить по КОМКОНу и лупить своих обидчиков направо и
налево как человек несдержанный и с артистической нервной организацией...
Впрочем, что-то здравое в этой моей гипотезе все-таки было, и возникали
кое-какие практические вопросы. Я решил задать их Экселенцу, но сначала
следовало позвонить Сергею Павловичу Федосееву.
недоумением, словно бы не узнавая, он смотрел с экрана на журналиста
Каммерера. Журналист Каммерер рассыпался в извинениях за неурочный звонок.
Извинения были приняты, однако выражение недоумения не исчезло.
журналист Каммерер озабоченно. - Вы ведь встречались с Абалкиным?
И он разговаривал со мною как-то странно... - Журналист Каммерер с трудом
подбирал слова. - У меня возникло впечатление... Я понимаю, что это,
скорее всего, ерунда, но ведь всякое может случиться... В конце концов он
мог вас неправильно понять...
Представьте себе, мы не виделись с ним пятнадцать лет. И вот, едва
поздоровавшись, он с каким-то болезненным сарказмом принимается восхвалять
меня за то... Короче говоря, он фактически обвинил меня в том, что я
претендую на его приоритет в работе с Голованами! Уверяю вас, без всяких,
без малейших на то оснований... Поймите, я в этом вопросе выступаю только
как журналист, как популяризатор, и никак не более того...
Успокойтесь, пожалуйста. Разумеется, ничего подобного я ему не говорил.
Хотя бы уже просто потому, что я в этом совсем не разбираюсь...
сказал, что некий журналист Каммерер пишет о нем книгу и обратился ко мне
за материалом. Номер у журналиста такой-то. Позвони ему. Все. Вот все, что
я ему сказал.
отчаянии. - Я поначалу решил, что он как-то неверно вас понял, но если это
не так... тогда я не знаю... Тогда это что-то болезненное. Мания какая-то.
Вообще эти Прогрессоры, может быть, и ведут себя вполне достойно у себя на
работе, но на Земле они иногда совершенно распускаются... Нервы у них
сдают, что ли...
действительно меня недопонял... а точнее сказать, недослышал... Разговор у
нас получился мимолетный, я спешил, был сильный ветер, очень шумели сосны,
а вспомнил я о вас в самый последний момент...
Каммерер. - Возможно, что это именно я недопонял Льва... Меня, знаете ли,
кроме прочего, потряс его вид... Он сильно изменился, сделался каким-то
недобрым... Вам не показалось, Сергей Павлович?
подталкиваемый не слишком скрываемой обидой простодушно-общительного
журналиста Каммерера, он постепенно и очень сбивчиво, стыдясь за своего
ученика и за какие-то свои мысли, рассказал, как это все у них произошло.
"Комарики" и взял курс на Свердловск, где у него было назначено некое
заседание некоего клуба. Через пятнадцать минут его буквально атаковал и
заставил приземлиться в диком сосновом бору невесть откуда взявшийся
глайдер, водителем которого оказался Лев Абалкин. На поляне, среди шумящих
сосен, между ними состоялся краткий разговор, построенный Львом Абалкиным
по уже известной мне схеме.
и не тратя времени на объятия, он обрушился на старика с саркастическими
благодарностями. Он язвительно благодарил несчастного Сергея Павловича за
те неимоверные усилия, которые тот якобы приложил, чтобы убедить комиссию
по распределению направить абитуриента Абалкина не в Институт
зоопсихологии, куда абитуриент по глупости и неопытности намеревался
поступить, а в школу Прогрессоров, каковые усилия увенчались блистательным
успехом и сделали всю дальнейшую жизнь Льва Абалкина столь безмятежной и
счастливой.
естественно, своему бывшему ученику оплеуху. Приведя его таким образом в
подобающее состояние молчания и внимания, он спокойно объяснил ему, что на
самом деле все было наоборот. Именно он, С._П._Федосеев, прочил Льва
Абалкина в зоопсихологи, уже договорился относительно него в Институте и
представил комиссии соответствующие рекомендации. Именно он,
С.П.Федосеев, узнав о нелепом, с его точки зрения, решении комиссии,
устно и письменно протестовал вплоть до регионального Совета Просвещения.
И именно он, С.П.Федосеев, был в конце концов вызван в Евразийский
сектор и высечен там как мальчишка за попытку недостаточно
квалифицированной дезавуации решения комиссии по распределению. ("Мне
предъявили там заключение четырех экспертов и как дважды два доказали, что
я - старый дурак, а прав, оказывается, председатель комиссии по
распределению доктор Серафимович...")
показалось, что он не обратил на это внимания... Может быть, следовало
рассказать ему о вас поподробнее, но мне было не до того... Мне показалось
почему-то, что я больше никогда его не увижу...
рабочим столом и занимался любимым делом: рассматривал в лупу какую-то
уродливую коллекционную статуэтку.
Земле в контакт с кем-нибудь еще?
с интересом.
добавил, что, по моему мнению, следует ожидать, что Абалкин должен в
ближайшее время выйти на Комова, Раулингсона, Горячеву и других людей, так
или иначе причастных к его работе с Голованами. А также на этого доктора
Серафимовича - тогдашнего председателя комиссии по распределению.
Поскольку Экселенц молчал и не опускал головы, я позволил себе задать
вопрос:
вообще вышел на вас.
было. Он проделал такую же штуку, что и с тобой: не включил изображение.
Полюбовался на меня, узнал, наверное, и отключился.
только одному человеку.
несостоятельна. Лев Абалкин сделался превосходным резидентом, он любил эту
работу и не согласился бы променять ее ни на что.
К делу. Приказ отыскать Абалкина и взять его под наблюдение я отменяю. Иди
по его следам. Я хочу знать, где он бывал, с кем встречался и о чем
говорил.
больше и не меньше.
что Алена дрыхнет без задних ног. Тогда я вернулся в кабинет.
Посняков Андрей
Белогорский Евгений
Рыбаков Вячеслав
Никитин Юрий
Грабб Джеф
Бажанов Олег