его? - спросил он вдруг.
поверх его головы в глубь зала, где снова уже раздавались голоса и смех, и
лицо его неожиданно и странно изменилось. Новое выражение появилось на нем
- смесь тоски, боли и ожидания. Гагу уже приходилось видеть такие лица, но
он не успел вспомнить, где и когда. Он обернулся.
ее толком рассмотреть - через мгновение она исчезла. Но она была в
красном, у нее были угольно-черные волосы и яркие, кажется синие, глаза на
белом лице. Неподвижный язык красного пламени на кремовом фоне стены. И
сразу - ничего. А Корней сказал спокойно:
вдоль прозрачной стены, и Корней говорил:
перелетим, не переедем в другое место, а просто очутимся там, имей в
виду...
оглянулся. Нет, смеялись не над ним. На них вообще никто не смотрел.
прозрачные, а матовые. В будку вела дверь, и оттуда тянуло запахом, какой
бывает после сильной грозы. Гаг несмело шагнул внутрь, Корней втиснулся
следом, и дверной проем исчез.
неторопливо нажимал клавиши на небольшом пульте, встроенном в стену. Такие
пульты Гаг видел на арифметических машинах в бухгалтерии школы. - Вот я
набираю шифр, - продолжал Корней. - Набрал... Видишь зеленый огонек? Это
означает, что шифр имеет смысл, а финиш свободен. Теперь отправляемся...
Вот эта красная кнопка...
свитер. Пол словно исчез на мгновение, а потом появился снова, и за
матовыми стенками вдруг стало светлее.
блестящей, как ртуть, накидке посторонилась, давая им дорогу, сурово
смерила взглядом Гага, глянула на Корнея - лицо ее вдруг дрогнуло, она
торопливо нырнула в будку, и дверь за нею исчезла.
дух.
спиной.
вещи...
направо.
для армии...
номер. Я тут жил, пока тебя лечили.
следов мебели. Вместо передней стены - голубое небо, остальные стены
разноцветные, пол белый, потолок, как и в госпитале, в разноцветную
клетку.
вспучился навстречу его падающему телу, как бы обтек его и превратился в
кресло. Этого кресла только что не было. Оно просто мгновенно выросло.
Прямо из пола. Прямо на глазах. Корней закинул ногу на ногу, привычно
обхватил мосластыми пальцами колено.
тебе рассказывать, что от тебя скрыть. Как сделать, чтобы ты, упаси бог,
не свихнулся...
бессознательном состоянии. Предлагалось загипнотизировать тебя. Много
разной чепухи предлагалось. Я был против. И вот почему. Во-первых, я верю
в тебя. Ты - сильный, тренированный мальчик, я видел тебя в бою и знаю,
что ты можешь выдержать многое. Во-вторых, для всех будет лучше, если ты
увидишь наш мир... Пусть даже только кусочек нашего мира. Ну, а в-третьих,
я тебе честно скажу: ты мне можешь понадобиться.
стиснул изо всей силы, до боли. Корней вдруг подался вперед и сказал,
словно заклиная:
случится. Ты в полной безопасности. Ты просто совершаешь путешествие, Гаг.
Ты в гостях, понимаешь?
Стиснутые кулаки его побелели. Он сделал шаг назад, другой, третий и
пятился до тех пор, пока не уперся лопатками.
до меня не влипал. Вот сижу я сейчас на роскошной лужайке по шею в мягкой
травке-муравке. Вокруг меня - благодать, чистый курорт на озере Заггута,
только самого озера нет. Деревья - никогда таких не видел: листья
зеленые-зеленые, мягкие, шелковистые, а на ветвях висят здоровенные плоды
- груши называются - объеденье, и ешь сколько влезет. Слева от меня роща,
а прямо передо мной дом. Корней говорит, что сам его своими руками
построил. Может быть, не знаю. Знаю только, что когда меня назначали в
караул у охотничьего домика его высочества, так там тоже был дом -
роскошный дом, и строили его большие головы, но куда ему до этого. Перед
домом бассейн, вода чистая, как увидишь - пить хочется, купаться страшно.
А вокруг - степь. Там я еще не был. И пока неохота. Не до степи мне
сейчас. Мне бы сейчас понять, на каком языке я думаю, змеиное молоко! Ведь
сроду я никаких языков, кроме родного алайского, не знал. Военный
разговорник - это, натурально, не в счет: всякие там "руки вверх",
"ложись", "кто командир" и прочее. А теперь вот никак не могу понять,
какой же язык мне родной - этот самый ихний русский или алайский. Корней
говорит, что этот русский в количестве двадцати пяти тысяч слов и разных
там идиом в меня запихнули за одну ночь, пока я спал после операции. Не
знаю. Идиома... Как это по алайски-то будет? Не знаю.
знаю. Корней - офицер нашей разведки. И готовят они меня для какого-то
особой важности задания. Может быть, интересы его высочества
распространились на другой материк. А может быть, черт подери, и на другую
планету. Почему бы и нет? Что я знаю?
день здесь живу, другой - нет, ребята, не получается. Город этот -
декорация? Синие эти громады, что на горизонте время от времени
появляются, - декорация? А жратва? Показать ребятам эту жратву - не
поверят, не бывает такой жратвы. Берешь тюбик, вроде бы с зубной пастой,
выдавливаешь на тарелку, и на тебе - запузырилось, зашипело, и тут надо
схватить другой тюбик, его давить, и ахнуть ты не успел, как на тарелке
перед тобой - здоровенный ломоть поджаренного мяса, весь золотистый, дух
от него... э, что там говорить. Это, ребята, не декорация. Это мясо. Или,
скажем, ночное небо: все созвездия перекошены. И луна. Тоже декорация?
Честно говоря, она-то на декорацию как раз очень похожа. Особенно когда
высоко. Но на восходе - смотреть же страшно! Огромная, разбухшая, красная,
лезет из-за деревьев... Который я уже здесь день, пятый, что ли, а до сих
пор меня от этого зрелища просто в дрожь бросает.
глазом видно. И против них, против всей их мощи я здесь один. И ведь никто
же у нас про них ничего не знает, вот что самое страшное. Ходят они по
нашей Гиганде, как у себя дома, знают про нас все, а мы про них - ничего.
С чем они к нам пришли, что им у нас надо? Страшно... Как представишь себе
всю ихнюю чертовщину - все эти мгновенные скачки на сотни километров без
самолетов, без машин, без железных дорог... эти их здания выше облаков,
невозможные, невероятные, как дурной сон... комнаты-самобранки, еда прямо
из воздуха, врачи-чудодеи... А сегодня утром - приснилось мне, что ли? -
Корней прямо из бассейна без ничего в одних плавках взмыл в небо, как
птица, развернулся над садом и пропал за деревьями...
пробежался по лужайке, грушу сожрал, чтобы успокоиться. А ведь я здесь
всего-то-навсего пятый день! Что я за пять дней мог здесь увидеть? Вот
хоть эта лужайка. У меня окно прямо на нее выходит. И вот давеча
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Круз Андрей
Вронский Константин
Шилова Юлия
Семенова Мария