Чтение 21–й страницы книги ~Попытка к бегству~

дырку, которая приведет машину в движение, и тогда их, радостных и
ликующих, запрягут в сани и погонят по снегу навстречу свободе, босиком,
через заснеженные холмы, под седалище Великого и могучего... У Вадима
круги пошли перед глазами от боли - так крепко он закусил губу. Я бы им
устроил праздничек, подумал он с ненавистью. Это было странное чувство -
ненависть. Он никогда раньше не испытывал ненависти к людям. Он услыхал,
как Саул страшно сопит у него за спиной. Хайра мурлыкал песенку.

Внизу показался грязный котлован. На дне его в беспорядке сгрудились
машины, нелепые и дикие орудия унижения и смерти. Эх вы, пришельцы,
подумал Вадим. Впрочем, что с вас взять! Вы ведь даже не гуманоиды. Вода с
неба... Варенье...

Он снизился и, тормозя, пошел вдоль улицы прямо к домику охраны.
Хайра, узнав родные места, разразился радостными воплями, которые не брал
даже мощный анализатор.

Перед домиком было полно народу. В зеленоватом свете зари мерцал
снег. На снегу, сбившись в кучку, жалкие, голые, стояли, опустив головы,
два десятка бывших освобожденных. Вокруг них, опираясь на копья, расставив
ноги, стояли стражники в шубах. На крыльце возвышался носитель отличного
меча. Отличный меч он держал перед собой и, повернув оттопыренное ухо к
мечу, водил по острию большим пальцем. Потом он заметил снижающийся
глайдер и замер, раскрыв черную пасть.

Вадим посадил глайдер прямо перед крыльцом. Он распахнул фонарь и
крикнул:

- Кайра-мэ сорината-му! Татимата-нэ кори-су!

Он выбрался из-за руля, сгреб носителя копья из рода холмов в охапку
и поставил его на ступеньки крыльца. Начальник опустил меч и с отчетливым
хрустом захлопнул рот. Хайра согнулся и мелкими шажками проворно подбежал
к нему.

- Почему ты еще не убит? - изумленно спросил начальник.

Хайра, сложив руки перед грудью, быстро и басовито заворковал:

- Случилось то, что должно было случиться! Я рассказал им о величии и
мощи Великого и могучего утеса, сверкающего боя, с одной ногой на небе,
живущего, пока не исчезнут машины, и они в страхе пустили воду. Они
накормили меня вкусной пищей и говорили со мной как покорные. И они
явились сюда, чтобы склониться перед тобой.

Копейщики почтительно столпились у крыльца. Только два десятка голых
стояли на месте, покорно ожидая своей участи. Начальник важно и
медлительно вложил меч в ножны. Он больше не смотрел на глайдер. Он
принялся равнодушно и неторопливо расспрашивать Хайру.

- Где они живут?

- У них большой дом на равнине. Очень теплый.

- Где они взяли эту машину?

- Не знаю. Наверное, на дороге.

- Ты должен был сказать им, что все небо и вся земля принадлежат
Великому и могучему утесу.

- Я сказал им. Но их обувь, и одна куртка, и блестящий ящик
принадлежат мне. Не забудь это потом, светлый и великий.

- Ты дурак, - сказал начальник презрительно. - Все принадлежит
Великому и могучему утесу. А ты получишь то, что тебе достанется. Где
послание?

- Они отобрали, - разочарованно сказал Хайра.

- Ты дурак еще раз. Это будет стоить тебе кожи.

Хайра увял. Начальник посмотрел куда-то в пространство между Антоном
и Вадимом и произнес:

- Пусть они покажут свою обувь.

Саул зарычал и полез к борту.

- Тихо, тихо, - сказал Антон.

Начальник меланхолически высморкался на крыльцо.

- А какую еду ты ел? - спросил он.

- Варенье. Это не совсем варенье, но оно сладкое и радует язык.

Начальник слегка оживился.

- А у них много этого варенья?

- Очень много! - с энтузиазмом вскричал Хайра. - Но не приказывай
бить меня.

- Я решил, - сказал начальник. - Пусть они отправляются домой и
принесут к моим ногам все варенье. И всю другую еду. У них нет угля?

Хайра вопросительно посмотрел на Антона. Антон резко сказал:

- Потребуй у него свободы этим преступникам!

- Что он говорит? - спросил начальник.

- Он просит, чтобы ты не убивал этих преступников.

- А как ты понимаешь его речь?

Хайра указал обеими руками на рожки мнемокристаллов у себя на висках.

- Если приставить это к голове, то слышишь чужую речь, а понимаешь ее
как свою.

- Дай сюда, - потребовал начальник. - Это тоже принадлежит Великому и
могучему утесу.

Он отобрал у Хайры мнемокристаллы и после нескольких неудачных
попыток пристроил их у себя на лбу. Антон сейчас же сказал:

- Немедленно отпусти этих людей, заслуживших свободу.

Начальник с удивлением посмотрел на него.

- Ты не можешь говорить так, - сказал он. - Я прощаю тебя, потому что
ты низкий и не знаешь слов. Ступай. И принеси также письмо и чертеж. - Он
повернулся к копейщикам, которые почтительно ему внимали и заорал: - Ну
что вы тут стали, труполюбы? Нечего вам обнюхивать их штаны. Штаны всех
людей, кто разговаривает со мной, воняют одинаково. За работу! Гоните эту
падаль в котлован. Гей! Гей!

Копейщики загоготали и трусцой побежали по улице, гоня перед собой
бывших освобожденных. Начальник дружелюбно хлопнул Хайру по уху и велел
ему убираться. Хайра, шатнувшись от удара, юркнул в дверь. Оставшись один,
начальник посмотрел на небо, посмотрел на хижины, протяжно, с
прискуливанием зевнул, посмотрел на глайдер, лениво отхаркался, и, глядя в
сторону, сказал скучающим голосом:

- Делайте, как я указал. Возвращайтесь в свой дом, принесите мне сюда
все варенье и всю другую еду и идите в котлован, если хотите жить.

Вадим смотрел на эту громадную грязную фигуру и испытывал странную
слабость во всех членах. У него было такое ощущение, как будто он во сне
пытается взобраться на скользкую отвесную стену. Антон пробормотал рядом:

- Смотри, Димка, смотри хорошенько. Это тебе не мальчишка Хайра.

- Не могу, - странным бесцветным голосом сказал Саул. - Я его сейчас
удавлю.

- Ни в коем случае, - сказал Антон.

Начальник гаркнул в открытую дверь:

- Зажарь мне мяса, Хайра, труполюб! И согрей ложе! Я сегодня весел. -
Потом он встал к глайдеру боком и, глядя на горы, заговорил, подняв
грязный указательный палец: - Сейчас вы еще неразумные и окаменели от
страха. Но вам надлежит знать, что впредь, разговаривая со мной, вы должны
согнуться в пояснице и прижать руки к груди. И не смотреть на меня, потому
что вы низкие, и взор ваш нечист. Сегодня я вас прощаю, а завтра прикажу
избить древками копий. И еще вы должны помнить, что самая высокая
добродетель состоит в повиновении и молчании. - Он сунул указательный
палец в пасть и стал копаться в зубах. - Когда вы вернетесь сюда с
вареньем, письмом и чертежом, вы разденетесь и оставите все на крыльце. Я
не выйду к вам. Потом пойдите в хижины и обдерите там рубахи с мертвецов.
Две рубахи брать нельзя. - Он вдруг заржал. - А то вы вспотеете на работе.
Можете взять рубахи и с живых, но только с тех, у кого золотые ногти...

В полуоткрытую дверь просунулся Хайра.

- Все готово, светлый и сильный, - сказал он.

Начальник продолжал:

- Ваша судьба будет легка. Великому и могучему утесу нужны люди,
умеющие двигать машины. Ибо будет же, наконец, война за земли, которые ему
принадлежат! И тогда Великий и могучий утес, - он поднял указательный
палец, - сверкающий бой с ногой на небе и ногой на земле, живущий, пока не
исчезнут машины...

- Гад! - оглушительно рявкнул Саул. Над ухом Вадима тускло блеснул
вороненый ствол скорчера.

- Не надо! - крикнул Антон.

Саул оттолкнул Вадима и схватился за руль.

- Не надо? - закричал он. - А что же надо? Терпеть и ждать, пока не
исчезнут машины? Хорошо!

Страшный рывок повалил Вадима между сидений. Не закрывая фонаря, Саул
бросил глайдер в воздух. Раздался треск, над кабиной пролетело
расщепленное бревно. Ледяной ветер завыл в ушах, глайдер круто накренился,
и Вадим успел увидеть, что начальник стоит на четвереньках на крыльце,
задрав необъятный зад, а крыша дома, вертясь и разваливаясь, падает на
середину улицы. Вадим попытался закрыть фонарь. Фонарь не закрывался.

- Саул! - крикнул Вадим. - Сбросьте скорость!

Саул не ответил. Он гнал глайдер над улицей, по которой уже двигались
цепочки заключенных, прямо к котловану. Он скрючился, скрывая лицо за
маленьким козырьком. Скорчер лежал у него на коленях. Глайдер шел
неровными толчками, встречный ветер стремился перевернуть его.

Вадим все пытался одной рукой закрыть фонарь. Другой он придерживал
упавший ему на колени ящик анализатора. Саул говорил сквозь зубы:

- Мерзавцы... подлецы... мучители... Машины вам? Будут вам машины!..
Земли воевать? Будут вам земли!..

Вадиму, наконец, удалось вскарабкаться на сиденье и он огляделся.
Глайдер мчался прямо на котлован. Антон, вцепившись в подлокотники, щурясь
от ветра, смотрел прямо в спину Саула.

- Варенья тебе? - рычал Саул. - Я тебе покажу варенье!... Сладкую
еду... труполюбы...

Глайдер взлетел над котлованом. Саул замолчал и, перегнувшись через