Дауге повертел головой и сказал:
совершенно необходим счастливчик.
кончилось. Ему очень хотелось, чтобы все уже было позади. Все остались
сидеть. - Пора, товарищи, - растерянно повторил он.
задумчиво сказал Юрковский и принялся растирать щеки.
случай, знаете... Всякое может быть, - он жалостно улыбнулся.
выйдет Б-быков, и т-тогда... Лучше мне сгореть. Р-рука у него тяжелая,
д-до сих п-пор помню. Д-десять лет.
Дайте я вас поцелую.
Моллара он поцеловал в лоб.
шагов.
Жилин. - Он сам поведет корабль.
н-немощных на своих п-плечах.
его каюту и уложил в амортизатор.
"Хоть бы скорее все это кончилось!" - подумал он.
по крышке каждого амортизатора и прослушал ответный стук. Потом он
вернулся в рубку.
перегрузок. Костюм был похож на кокон шелкопряда, из него торчала рыжая
растрепанная голова. Быков был совершенно обыкновенный, только очень
сердитый и усталый.
малек?
вдруг очень захотелось увидеть отца, как он вылезает из стратоплана,
грузный, усатый, со шляпой в руке. И познакомить отца с Быковым.
Он подошел к двери своей каюты и вдруг увидел Варечку. Варечка тяжело
ползла, прижимаясь к стене, волоча за собой сплющенный с боков хвост.
Увидев Жилина, она подняла треугольную морду и медленно мигнула.
сдвинул крышку с амортизатора и поглядел на часы. Потом он бросил Варечку
в амортизатор - она была очень тяжелая и грузно трепыхалась в руках - и
залез сам. Он лежал в полной темноте, слушал, как шумит амортизирующая
смесь, а тело становилось легче и легче. Это было очень приятно, только
Варечка все время дергалась под боком и колола руку шипами. "Надо
выдержать, - подумал Жилин. - Как он выдерживает".
стартера.
зарево экзосферы, и одна за другой загораются звезды, как алмазные иглы на
черном бархате.
сияния над близкими скалами. Он смотрел на ледяное поле ракетодрома. На
поле медленно, едва заметно для глаза, падала исполинская башня
"Тахмасиба". "Тахмасиб" был громаден - фотонный грузовик первого класса.
Он был так громаден, что его не с чем было сравнить здесь, на
голубовато-зеленой равнине, покрытой круглыми черными пятнами. Из
спектролитового колпака казалось, что "Тахмасиб" падает сам собой. На
самом деле его укладывали. В тени скал и по другую сторону равнины мощные
лебедки тянули тросы, и блестящие нити иногда ярко вспыхивали в лучах
солнца. Солнце ярко озаряло корабль, и он был виден весь, от огромной чаши
отражателя до шаровидной жилой гондолы.
Край отражателя был расколот, и в огромной чаше лежала густая изломанная
тень. Двухсотметровая труба фотореактора казалась пятнистой и была словно
изъедена коростой. Аварийный ракеты на скрученных кронштейнах нелепо
торчали во все стороны, грузовой отсек перекосило, и один сектор его был
раздавлен. Диск грузового отсека напоминал плоскую круглую консервную
банку, на которую наступили свинцовым башмаком. "Часть продовольствия,
конечно, погибла, - подумал начальник. - Какая чушь лезет в голову! Не все
ли равно. Да, "Тахмасибу" теперь не скоро уйти отсюда".
этого не думаете. При чем здесь куриный суп?
видно только слабое зеленоватое мерцание на титановых боках, потом там
сверкнули огни и мелькнули маленькие черные фигурки. Косматый горб Юпитера
ушел за скалы, и скалы почернели и стали выше, и на мгновение ярко
загорелась какая-то расщелина, и стали видны решетчатые конструкции
антенн.
коробку и нажал кнопку приема.
почтительности, сказал скороговоркой:
станцию и ждет вас в вашем кабинете.
кабинет. Дверь была раскрыта настежь. В кабинете было полно народу, и все
громко говорили и смеялись. Еще в коридоре директор услыхал радостный
вопль:
разыскивая глазами прибывших. Валнога громко дышал у него над ухом, и
чувствовалось, что он улыбается до ушей. Они увидели Моллара с мокрыми
после купания волосами. Моллар отчаянно жестикулировал и хохотал. Вокруг
него стояли девушки - Зойка, Галина, Наденька, Джейн, Юрико, все девушки
Амальтеи, - и тоже хохотали. Моллар всегда ухитрялся собрать вокруг себя
всех девушек. Потом директор увидел Юрковского, вернее, его затылок,
торчащий над головами, и кошмарное чудище у него на плече. Чудище вертело
мордой и время от времени страшно зевало. Варечку дергали за хвост. Дауге
видно не было, но зато было слышно не хуже, чем Моллара. Дауге вопил:
слишком бледный среди загорелых. С парнем оживленно разговаривали
несколько местных планетолетчиков. Михаил Антонович Крутиков сидел в
кресле у стола директора. Он рассказывал, всплескивая короткими ручками, и
временами подносил к глазам смятый платочек.
его казались совсем медными, под глазами висели синие мешки, какие бывают
Корнев Павел
Прозоров Александр
Доценко Виктор
Лондон Джек
Флинт Эрик
Якубенко Николай