реактора... Да, да, он был в реакторной... Что? По-видимому, нет. На
центральном пункте уже знают...
усиленно двигая черными рогами локаторов. На противоположной стене висело
что-то большое, блестящее и холодное. Оно казалось серым непроницаемым
квадратом в инфрасвете и сверкало и серебрилось в обыкновенных лучах, но
не это смутило Урма. В странном квадрате стояло черное чудовище с
шевелящимися рогами на голове, круглой, как школьный глобус, и Урм не мог
понять, где оно. Визуальный дальномер мгновенно сообщил ему, что до
незнакомого предмета двенадцать метров восемь сантиметров, но локатор
опроверг это сообщение. "Никакого предмета нет. Есть гладкая, почти
вертикальная поверхность на расстоянии... шесть метров четыре сантиметра".
Урму до сих пор никогда не приходилось видеть ничего подобного, и никогда
еще локатор и зрительные рецепторы не давали ему столь противоречивых
показаний. В его организме с самого начала была заложена потребность
делать ясным и понятным все, с чем приходится соприкасаться, и он
решительно пошел вперед, мимоходом отмечая и запоминая выяснившуюся
закономерность: "Расстояние по зрительному дальномеру равно расстоянию по
локатору, умноженному на два"... Он вошел в зеркало. Стекло разлетелось
звенящим дождем осколков, и Урм, упершись в стену, остановился. Очевидно,
делать здесь было больше нечего. Урм поцарапал штукатурку, понюхал,
повернулся и, не обращая внимания на белого, как бумага, дежурного
милиционера, повисшего на сигнале тревоги, хрустя по битому стеклу, шагнул
к выходной двери. Снег и метель обступили его.
торопливо натягивал шубу.
по всей электростанции...
лаборатории? А склады? А если он заглянет сюда, в городок?
ноги на ногу, держась за ручку двери.
его и... ну, и схватить!
своей дохи, сердито крикнул:
весу, живая сила удара кулака - триста кило... Чушь какая! Ты, Костенко,
человек новый у нас, так уж помалкивай...
общежитие, подниму практикантов. Ты, Рябкин, беги в автопарк... Ах, черт,
ведь все, наверное, в клубе... Все равно беги, найди хотя бы трех шоферов.
Нужно вывести тракторы-бульдозеры... Так, Пискунов?
звони в автопарк. Костенко, отправляйся с ним. Ясно? Дьявол, только бы он
не выбрался за ворота!
Рябкин, поскользнувшись, боднул головой в спину Костенко, и тот с размаху
упал на четвереньки.
проводах, густо гудел в железном кружеве высоковольтных столбов. Из окон
коттеджа на сугробы падали мутные желтые прямоугольники света, все
остальное было погружено в непроглядную тьму.
подставляйте зря головы.
ругая проклятую пургу, свинячьего Урма и вообще всех, причастных к
происшествию. Затем его светлая доха мелькнула у калитки и скрылась в
вихрях крутящегося снега.
экспериментальной кибернетики за последние несколько лет работы.
Понимаете? Как же я могу желать его гибели?
Костенко последовал за ним. Впереди лежало заснеженное поле, за ним -
шоссе. Но ту сторону шоссе была электростанция.
на котором еще с осени был заложен котлован для нового здания. Костенко
слышал, как Пискунов бормочет что-то, спотыкаясь о кучи обледенелого
кирпича и прутья арматуры. Идти было трудно. За пеленой пурги еле видна
была редкая цепочка огоньков института.
очень. Отдохнем немного.
Он знал Урма, как никто в институте. Через его руки прошел каждый винтик,
каждый электрод, каждая линза этого великолепного механизма. Он полагал,
что может рассчитать и предсказать каждое его движение в любых
обстоятельствах. И вот пожалуйста. Урм "самовольно" вышел из своего
подвала и гуляет по электростанции. Почему?
аппаратом из германиево-платиновой пены и феррита. Если у обычной цифровой
машины десятки тысяч триггеров - элементарных органов, получающих,
хранящих и отдающих сигналы, то в "мозгу" Урма задействовано уже около
восемнадцати миллионов логических ячеек. На них запрограммированы реакции
на множество положений, на различные варианты изменения обстоятельств,
предусмотрено выполнение огромного числа разнообразных операций. Что могло
повлиять на "мозг", на программу? Излучение атомного двигателя? Нет,
двигатель окружен мощной защитой из циркония, гадолиния и бористой стали.
Практически через эту защиту не может прорваться ни один нейтрон, ни один
гамма-квант Тогда рецепторы? Нет, рецепторы еще сегодня вечером были в
идеальном порядке. Значит, все дело в самом "мозге". Программа. Сложная
новая программа. Пискунов сам руководил программированием и...
Программирование... Так вот в чем дело!
рефлекс! Идиот!
хорошо...
дрожащей голубой вспышкой, и на фоне этого зарева, удивительно четкие и в
то же время какие-то нереальные, возникли из вихря пурги силуэты черных
зданий. Редкая цепочка огней, отмечавшая ограду института, мигнула и
погасла.
напротив реакторной башни! Там Урм... И охрана...
они проваливались в рытвины, занесенные сухим снегом, падали, поднимались
и падали снова.
мутными льдинками, мешали смотреть. Он схватил Костенко за руку и тащил за
собой, продолжая хрипло бормотать.
тревожно завыла сирена, осветились окна коттеджей, в которых располагалась
охрана, по полю пробежал слепящий луч прожектора. Он выхватывал из мглы
снежные барханы, решетчатые стойки столбов высокого напряжения, скользнул
по каменной стене, окружавшей институт, и, наконец, уперся в ворота. У
ворот торопливо двигались маленькие черные фигурки.
голос его прерывался. - Ворота... заперли. Молодцы! Значит... Урм еще там.
луча шарили вдоль стены института. Было видно, как снежные смерчи танцуют
в голубом свете. Сквозь шум и вой ветра доносились крики, кто-то сердито
ругался. Наконец взревели моторы, послышался лязг гусениц. Гигантские
тракторы-бульдозеры выходили из автопарка.
Мы присутствуем при самой необыкновенной облаве в истории человечества.
Смотрите внимательно, Костенко!
инженера текут слезы. Впрочем, это могли быть слезы от ветра. Между тем
лязг гусениц слышался уже не за спиной, а правее. Тракторы вышли на шоссе.
Можно было уже различить дрожащие огоньки фар. Огоньков было пять.
Русанов Владислав
Херберт Фрэнк
Бажанов Олег
Каргалов Вадим
Василенко Иван
Максимов Альберт