Чтение 8–й страницы книги ~Стажеры~

Юрковский сказал неожиданно резко:

- Совершенно не понимаю, зачем нам пассажир.

Быков думал.

- Честное слово, я никому не буду мешать, - убедительно сказал Юра. -
И я готов на все.

- Готов даже красиво умереть, - проворчал Быков.

Юра прикусил губу. Дрянь дело, думал он. Ох, и плохо же мне. Ох,
плохо...

- Мне очень надо на Рею, - сказал он. Он вдруг с полной отчетливостью
осознал, что это его последний шанс и что на завтрашний разговор с
заместителем начальника рассчитывать не стоит.

- Мм? - сказал Быков и посмотрел на Юрковского. Юрковский пожал
плечами и, подняв бокал, стал смотреть сквозь него на лампу. Тогда Быков
поднялся из-за стола - Юра даже попятился, такой он оказался громадный и
грузный - и, шаркая домашними туфлями, направился в угол, где на спинке
стула висела потертая кожаная куртка. Из кармана куртки он извлек плоский
блестящий футляр радиофона. Юра, затаив дыхание, смотрел ему в спину.

- Шарль? - глухо осведомился Быков. Он прижимал к уху гибкий шнур с
металлическим шариком на конце. - Это Быков. Регистр "Тахмасиба" еще у
тебя? Впиши в состав экипажа для спецрейса 17... Да, я беру стажера... Да,
начальник экспедиции не возражает. (Юрковский сильно поморщился, но
промолчал.) Что? Сейчас, - Быков повернулся к Юре, протянул руку и
нетерпеливо пощелкал пальцами. Юра бросился к столу, схватил рекомендацию
и вложил в пальцы. - Сейчас... Так... От коллектива Вязьменского завода
металлоконструкций... Боже мой, Шарль, это совершенно не твое дело! В
конце концов это спецрейс!.. Да. Даю: Бородин Юрий Михайлович...
Восемнадцать лет. Да, именно восемнадцать. Вакуум-сварщик... Стажер...
Зачислен моим приказом от вчерашнего числа. Прошу тебя, Шарль, немедленно
подготовь для него документы. Нет, не он, я сам заеду... Завтра утром. До
свидания, Шарль, спасибо.

Быков медленно свернул шнур и сунул радиофон обратно в карман куртки.

- Это незаконно, Алексей, - негромко сказал Юрковский. Быков вернулся
к столу и сел.

- Если бы ты знал, Владимир, - сказал он, - без скольких законов я
могу обойтись в пространстве. И без скольких законов нам придется обойтись
в этом рейсе. Стажер, можете сесть, сказал он Юре. Юра торопливо и очень
неудобно сел. Быков взял телефонную трубку. - Жилин, зайди ко мне. - Он
повесил трубку. - Возьмите ваши документы, стажер. Подчиняться будете
непосредственно мне. Ваши обязанности вам разъяснит борт-инженер Жилин,
который сейчас придет.

- Алексей, - величественно сказал Юрковский. - Наш... э-э... кадет
еще не знает, с кем имеет дело.

- Нет, я знаю, - сказал Юра. - Я вас сразу узнал.

- О! - удивился Юрковский. - Нас еще можно узнать?

Юра не успел ответить. Дверь распахнулась, и на пороге появился Иван
в той же самой клетчатой рубахе.

- Прибыл, Алексей Петрович, - весело сообщил он.

- Принимай своего крестника, - буркнул Быков. - Это наш стажер.
Закрепляю его за тобой. Сделай отметку в журнале. А теперь забирай его к
себе и до самого старта не спускай с него глаз.

- Слушаю, - сказал Жилин, снял Юру со стула и вывел в коридор. Юра
медленно осознавал происходящее.

- Это вы - Жилин? - спросил он. - Борт-инженер?

Жилин не ответил. Он поставил Юру перед собой, отступил на шаг и
спросил страшным голосом:

- Водку пьешь?

- Нет, - испуганно ответил Юра.

- В бога веруешь?

- Нет.

- Истинно межпланетная душа! - удовлетворенно сказал Жилин. - Когда
прибудем на "Тахмасиб", дам тебе поцеловать ключ от стартера.

3. МАРС. АСТРОНОМЫ

Матти, прикрыв глаза от слепящего солнца, смотрел на дюны. Краулера
видно не было. Над дюнами стояло большое облако красноватой пыли, слабый
ветер медленно относил его в сторону. Было тихо, только на пятиметровой
высоте шелестела вертушка анемометра. Затем Матти услыхал выстрелы - "пок,
пок, пок, пок", - четыре выстрела подряд.

- Мимо, конечно, - сказал он.

Обсерватория стояла на высоком плоском холме. Летом воздух всегда был
очень прозрачен, и с вершины холма хорошо просматривались белые купола и
параллелепипеды Теплого Сырта в пяти километрах к югу и серые развалины
Старой Базы на таком же плоском высоком холме в трех километрах к западу.
Но сейчас Старую Базу закрывало облако пыли. "Пок, пок, пок", - снова
доносилось оттуда.

- Стрелки, - горестно сказал Матти. Он осмотрел наблюдательную
площадку. - Вот подлюга, - сказал он.

Широкоугольная камера была повалена. Метеобудка покосилась. Стена
павильона телескопа была забрызгана какой-то желтой гадостью. Над дверью
павильона зияла свежая дыра от разрывной пули. Лампочка над входом была
разбита.

- Стрелки, - повторил Матти.

Он подошел к павильону и ощупал пальцами в меховой перчатке края
пробоины. Он подумал о том, что может натворить разрывная пуля в
павильоне, и ему стало нехорошо. В павильоне стоял очень хороший телескоп
с прекрасно исправленным объективом, регистратор мерцаний, блинк-автоматы
- аппаратура редкая, капризная и сложная. Блинк-автоматы боятся даже пыли,
их приходится закрывать герметическим чехлом. А что может сделать чехол
против разрывной пули?

Матти не пошел в павильон. "Пусть они сами посмотрят, подумал он. -
Сами стреляли, пусть сами и смотрят". Честно говоря, ему было просто
страшно заходить туда. Он положил карабин на песок и, поднатужась, поднял
камеру. Одна нога треножника была погнута, и камера встала криво.

- Подлюга! - сказал Матти с ненавистью. Он занимался метеоритными
съемками, и камера была его единственным инструментом. Он пошел через всю
площадку к метеобудке. Пыль на площадке была изрыта, Матти со злостью
топтал характерные округлые ямы - следы "летучей пиявки". "Почему она все
время лезет на площадку? - думал он. - Ну, ползала бы вокруг дома. Ну,
вломилась бы в гараж. Нет, она лезет на площадку. Человечиной здесь
пахнет, что ли?"

Дверца метеобудки была погнута и не открывалась. Матти безнадежно
махнул рукой и вернулся к камере. Он свинтил камеру, с трудом снял ее и
кряхтя положил на разостланный брезент. Потом он взял треногу и понес в
дом. Он поставил треногу в мастерской и заглянул в столовую. Наташа сидела
у рации.

- Сообщила? - спросил Матти.

- Ты знаешь, у меня просто руки опускаются, - сердито сказала она. -
Честное слово, проще сбегать туда.

- А что? - спросил Матти.

Наташа резко повернула регулятор громкости. Низкий усталый голос
загудел в комнате: "Седьмая, седьмая, говорит Сырт. Почему нет сводки?
Слышите, седьмая? Давайте сводку!" Седьмая забубнила цифрами.

- Сырт! - сказала Наташа. - Сырт! Говорит первая!

- Первая, не мешайте, - сказал усталый голос. - Имейте терпение.

- Ну вот, пожалуйста, - сказала Наташа и повернула регулятор
громкости в обратную сторону.

- А что ты, собственно, хочешь им сообщить? - спросил Матти.

- Про то, что случилось, - ответила Наташа. - Ведь это чепе.

- Ну уж и чепе, - возразил Матти. - Каждую ночь у нас такое чепе.

Наташа задумчиво подперла кулачком щеку.

- А знаешь, Матти, - сказала она, - ведь сегодня первый раз пиявка
пришла днем.

Матти всей горстью взялся за физиономию. Это была правда. Прежде
пиявки приходили либо поздно ночью, либо перед самым восходом солнца.

- Да, - сказал он. - Да-а-а. Я это понимаю так: обнаглели.

- Я это тоже так понимаю, - заметила Наташа. - Что там, на площадке?

- Ты лучше сама сходи посмотри, - сказал Матти. - Камеру мою
изуродовало. Мне сегодня не наблюдать.

- Ребята там? - спросила Наташа.

Матти замялся.

- Да, в общем там, - сказал Матти и неопределенно махнул рукой.

Он вдруг представил себе, что скажет Наташа, когда увидит пулевую
пробоину над дверью павильона.

Наташа снова повернулась к рации, и Матти тихонько прикрыл за собой
дверь. Он вышел из дома и увидел краулер. Краулер летел на предельной
скорости, лихо прыгая с бархана на бархан. За ним до самых звезд вставала
плотная стена пыли, и на этом красно-желтом фоне очень эффектно выделялась
могучая фигура Пенькова, стоявшего во весь рост с упертым в бок карабином.
Вел краулер, конечно, Сергей. Он направил машину прямо на Матти и намертво
затормозил в пяти шагах. Густое облако пыли заволокло наблюдательную
площадку.

- Кентавры, - сказал Матти, протирая очки. - Лошадиная голова на
человеческом туловище.

- А что? - сказал Сергей, соскакивая. За ним неторопливо спустился
Пеньков.

- Ушла, - сказал он.

- По-моему, ты в нее попал, - сказал Сергей.