примерно такое: "Аллергия на людей"... Не путать с вульгарным
человеконенавистничеством. Допрыгался венец природы. Сам себя на дух
переносить не способен. Всех братьев меньших переплюнул. На то и старшой,
видимо, чтоб всех - перещеголять...
почистилась, постояла в нерешительности, и побрела к одиноко разлегшейся
посреди двора длинной скамье: посидеть. Ноги стали вялыми и непослушными,
руки дрожали, а губы непроизвольно кривились в гадливую ухмылочку.
Дотащившись до скамейки, Марина рухнула на нее, испытав неописуемое
никакими членораздельными словами ощущение облегчения; уронила сумку на
бурый асфальт и рассеянным взглядом окинула не внушающие оптимизма
замкнутые "просторы" двора.
ни единая живая душа, как вдруг взгляд ее споткнулся. Сфокусировала его,
заставила глаза выполнять свои природные обязанности, а не "растекаться
мыстью". Несколько в стороне от бачков, у стены дома, полускрытый кустами
чахлого палисадничка, стоял мужчинка. Молодой. И - внезапно голый. Не
атлет. Довольно-таки тощ. Но высок. Белесый такой, физиономия худющая, аж
щеки впали. Стоит - смотрит. Таращится - можно сказать. Телескоп хренов...
Неожиданно для себя самой Марина не на шутку обозлилась: - Чего
выставился, долговязый?! Убери гляделища, тошнит от вас!!! - и даже фигу
ему скрутила для вящей убедительности. Ярость затопила изнуренный тоскою
мозг и выплеснулась фонтанирующей ненавистью, вспухла гнойным чирьем
отвращения к этому тощему блондинчику, выпершемуся во двор в одних трусах
неведомо за каким бесом, зарядку делать вечернюю, что ли...
Глядишь, на пару будем ужас на окрестности наводить.
частоколом стальных двутавровых балок равнодушия, я не должна думать и
решать, люди они или человек я", - подумала она четко, выползая на
полусогнутых со двора, в просвет между девятиэтажками, несказанно
благодарная тощему уроду за то, что своим появлением катализировал процесс
свирепого отчуждения, шедший в ее душе. Реакция произошла. Субстанция
разделена на составляющие, и граница между ними видна даже невооруженным
глазом, как между осадком и легкими фракциями...
приближающегося парня. Лицо незнакомое, одет странно; самое поразительное
- _б_е_з_ оружия!.. Откуда он свалился, этот толстяк безумный, таскается
по улицам без "пушки" и в ус не дует. - Стой, где стоишь! - велел Вилли,
поглаживая ладонью рукоять кольта. - Ты кто такой? Чего надо?
Я безоружен, как видишь.
целом вполне вразумительно. Вилли прищурился, прикинул на глазок рост
незнакомца: получилось больше шести футов; здоровенный тип, массивный, в
рукопашной с таким сцепляться - удовольствие ниже среднего.
согласие.
бог бережет! - Вилли через несколько секунд снял руку с кольта: по пути
встретился Шон-Громобой, спросил незнакомца: - Эй, новенький, ты уже встал
на учет?
допереться?
что, не надо было?
Новичок показал. - Ты не обижайся, - сказал Шон примирительно, - порядок,
знаешь. Вилли, присмотри за ним, - обратился Шон к Неудачнику. - Не дай
бог нонки наскочат, пропадет новичок ни за грош, а жаль, парень мощный. Я
видел, как он приехал, сам его в офис отвел...
углом выпьем.
сдался?
Меня... Грэем кличут, кстати.
мужики все едино Неудачником кличут.
банки! - крикнул еще от двери Очкарику Барри. - И пару селедок на закусон!
раскурочили.
ритуальный жест гнева: рубанув по сгибу локтя левой руки ребром ладони
правой, Вилли согнул левую руку и сжал пальцы этой руки в кулак. - Пятый
транспорт кряду разбомбили, стервы патлатые! Можно подумать, они только за
счет наших поставок живут, а без нас, несчастные, с голоду передохнут...
может, исчезнуть нам, и они тоже исчезнут? - пошутил он. - Ух, доберусь я
до главной нонки...
кровавых пятен, - и Чианук не спешил. Зверь уже никуда не денется, а
Чианук устал, Чианук целый день выслеживал его, лазая по скалам и
продираясь сквозь нехоженые заросли; Чианук ослабел, давно не ел, но
теперь, когда олень уходил со стрелой в шее, спешить больше не надо. Скоро
подранок упадет, и тогда Чианук его преспокойно добьет, без лишних затрат
сил, которых и без того осталось очень мало. Чианук не упрекал себя за то,
что не убил оленя сразу; главное сделал - достал, подранил, а то, что рука
дрогнула и глаза подвели - не беда. "Я выпью кровь оленя и съем его мясо,
- подумал Чианук, - я заберу его силу и снова буду сильный".
оставалось достаточно силы, чтобы настичь подранка быстро, но Чианук не
делал этого. Что-то неуловимое, смутное, очень тревожащее было в лесу.
Чувствовалось присутствие еще кого-то, таинственного, опасного. Ноздри
опытного охотника уловили незнакомый запах. Раньше Чианук такого никогда
не чуял. Поэтому приходилось решать: спешить добивать дичь или погодить, в
ожидании развития событий - неведомая опасность гораздо хуже известной,
понятной опасности. Как бы ни была та страшна сама по себе.
добычей, по кровавой цепочке, и вдруг замер. Оцепенел, прислушиваясь.
Где-то совсем близко треснула сухая ветка: и незнакомый запах ударил в
ноздри, сильно ударил - опасность приблизилась настолько, что вот-вот, и
Чианук будет вынужден с нею столкнуться лицом к лицу, если у нее есть
лицо...
настороженно вгляделся в чащу. Приближающаяся опасность больше не
заботилась о том, чтобы передвигаться скрытно: треск веток раздавался
почти непрерывно, шелестели кусты, запах все усиливался... Охотник уже
забыл о подранке, мелькнула мысль, а не попытаться ли, нырнув в подлесок,
уползти невидимой змеей подальше, прочь от неведомого, смердящего
опасностью запаха... Но Чианук остался на месте, не сдвинулся ни на шаг.
Воину племени ошинн не пристало трусливым зайцем убегать в кусты, страшась
опасности, пусть даже и неведомой. Воины племени ошинн никогда не убегали
от врага, чтобы спасти свои шкуры.
в_о_и_н_ племени, но я ошинн, и останусь верным сыном племени до конца.
До смерти. Духам предков за меня стыдно не будет.
уничтожившего мое племя, подумал последний воин-ошинн.
пальцев на руках и ногах, он застал смерть и ужас: стоянка была
разгромлена, все припасы, заготовленные на долгую зиму, исчезли, множество
мертвых тел, брошенных без погребения, валялось повсюду; в основном детей
и стариков, осознал Чианук, бродя по тому месту, которое еще совсем
недавно было стоянкой ошинн, бурлило жизнью. Лишь несколько трупов мужчин
и женщин заметил Чианук, и среди них труп Саука, своего брата. Ни жены
своей, ни жены брата, ни сестер Чианук среди мертвых не отыскал.
их до последнего.
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Маккарти Кормак