Чтение 9–й страницы книги ~Искривленное пространство~

Гиата была в рабочем комбинезоне и ледровом фартуке с пятнами
какой-то розовой жидкости.

- Ты работаешь? - спросил Сухов.

- Я всегда работаю. И в любое время могу не работать. А почему ты
спрашиваешь? А-а-а, тебя смутила моя одежда...

- А где мать и твой сын Серафим? - сам не зная зачем, уточнил Антон.

- Ты хочешь их видеть? Серафимчик уже спит. Я его уложила с полчаса
назад. И мама отдыхает. Но я могу разбудить... если хочешь.

- Нет, нет, не нужно. Я просто...

- Вот ты какой. Спрашиваешь просто так. Ты любишь поговорить? -
лукаво смотрела на него женщина. - Или зашел немного развлечься?.. Но это
же не в твоем характере.

- Гиата, ты меня звала, вот я и пришел. Если ты работаешь, я не стану
тебе мешать.

- Проходи в кабинет, Антон.

Только сейчас Сухов заметил на дверях красивые резные ручки. Многое
здесь было сделано под дуб. Конечно, это синтетическая пленка, но очень
искусно изготовленная. Помещение имело нарядный вид.

- Заходи. Мне очень хочется, чтобы тебя здесь ничто не смущало, -
улыбнулась Гиата. - Ты ведь врач. Ты уже столько повидал за свою жизнь. Мы
с тобой почти коллеги, я - биолог. Помнишь, я тебе как-то рассказывала о
своей работе... Садись, пожалуйста. Вот в это же кресло, где ты сидел в
прошлый раз. Мне кажется, ты из тех людей, которые очень быстро привыкают
к необычным вещам и ситуациям...

- А где традиционный кофе? - пытался бодриться Антон.

- Сейчас я принесу. Серафим уже спит. Маме немного нездоровится, и
мне неудобно беспокоить ее.

Гиата торопливо вышла. Антон остался сидеть в кресле, осматривал
кабинет. Закрыв глаза, он подумал: "И зачем я пришел?" В глубине души
ловил себя на мысли, что пришел только потому, что Гиата - очень красивая
женщина...

- Ты не скучаешь? - Гиата вошла, неся кофе на подносе.

- А коньяк?

- Будет, не волнуйся. А ты, оказывается, любишь этот напиток? -
неожиданно серьезным тоном спросила Гиата, глядя Сухову прямо в глаза,
словно от этого зависело что-то необычайно важное.

- Люблю ли я?.. - удивленно переспросил Антон и вдруг вспомнил слова
Гиаты. - Бесспорно. Я люблю все, что существует в этом мире. Ведь все
существует в мире только для того, чтобы его любили.

- О, ты быстро проникся моей философией! - рассмеялась Гиата.

- Я не столько проникся, как решил, что много лучше все на свете
любить, чем все - ненавидеть... Мне кажется, что и ты рассуждаешь так же.
Не правда ли?

- Не совсем... Но близко по смыслу... Ты мне нравишься, Антон. Пей
кофе. А вот и коньяк. - Она наклонилась и достала из тумбочки бутылку,
поставила ее на стол. - А откроешь ты. Ведь ты мужчина!

- По крайней мере считал себя мужчиной до последнего времени. С
каждой минутой я все больше убеждаюсь, Гиата, что ты не безумна.

Гиата расхохоталась.

- Но до сих пор я не представлял себе существования таких... людей.

- Таких женщин - хотел ты сказать.

- Мне кажется, что такими, как ты, могут быть и мужчины.

- О-о! Откуда тебе это известно, Антон? Ты не ошибаешься.
Действительно, такими могут быть и мужчины. И я очень хотела бы, чтобы мы
с тобой понимали друг друга, причем - понимали даже без слов... А знаешь,
Антон, откровенно говоря, я очень сомневалась, что ты придешь ко мне
сегодня. Конечно, ждала, но не верила в твой приход. Но ты молодец. Я тут
затеяла одну работу. Поможешь мне? Ты же медик. Нам не трудно понять друг
друга.

- Посмотрим, Гиата.

- Садись, пожалуйста, поближе к столу. А я займусь своими делами. Ты
приглядывайся. Сначала просто смотри, что я делаю... Эксперимент. Очень
интересный эксперимент.

- В чем он заключается?

- Это очень трудно объяснить словами. Иногда лучше промолчать, чем
говорить о сложных вещах примитивной речью. Правда? Со временем я тебе все
расскажу. Короче - научный эксперимент. Я получила очень интересные
результаты.

Над письменным столом в стене была, по-видимому, ниша за небольшими
дверцами. Гиата открыла их, придвинула пристроенный рядом желобок, и в
него из ниши выбежала одна ника - длиннохвостое серенькое существо,
похожее на большую мышь. Гиата ловко подхватила ее за все четыре лапки,
погладила за ушком и поднесла к ее мордочке гибкий шланг от розового
баллона. Сухов еще в прошлый раз заметил под столом три баллона,
покрашенные в черный, розовый и серый цвета. Условное обозначение красок
Сухов знал по операционной: углекислый газ, циклопропан, закись азота.

Ника быстро затихла, а Гиата, взглянув на Сухова, сказала:

- Усыпляю, чтобы не метались. Кровь разбрызгивают. А ты, я вижу,
скучаешь. Мог бы и помочь. Это же твоя профессия.

- Не сказал бы, - буркнул Сухов.

- Ты чем-то недоволен?

Гиата положила сонную нику на большую препаратную доску, некоторое
время рассматривала ее. Потом взяла большой ампутационный нож.

Сухов даже заметить не успел, как тельце и голова ники лежали уже
отдельно. Туловище Гиата небрежно смахнула в большую емкость для мусора,
стоявшую рядом с письменным столом. Несколько крохотных капелек крови
попало на ледровый фартук, и Гиата вытерла их зеленым платком, но вытерла
кое-как - на фартуке добавились розовые разводы. Сухова удивило, что Гиата
все это делает прямо за письменным столом в той же комнате, где она,
очевидно, и спит. Почувствовав мысли Антона, женщина сказала:

- Нужно будет попросить специальное помещение для лаборатории... Я
слышала, что вчера в том самом доме, где ты живешь, освободилась одна
комната. Это правда?

- Какая комната? - переспросил Сухов, но невольно сообразил, что речь
идет о квартире Натальи.

- Небольшая комната. В ней жила одинокая женщина... - пояснила Гиата.

- Да, и сгорела...

- Кажется, так... Но не это важно. Я сразу подумала, следует
попросить именно эту комнатку для моей лаборатории.

- А почему ты работаешь не в институте?

- В каком институте? - усмехнувшись, спросила Гиата, приоткрыла
дверцу в стене и ждала, пока выбежит еще одна ника.

- Но ты работаешь где-то?

- Я работаю дома, Антон. И ни с каким институтом свою судьбу и
творческую энергию связывать не желаю. Я привыкла всегда чувствовать себя
абсолютно свободной. Во всем!

- Может, ты и училась дома, по индивидуальной программе?

- Совершенно верно, - произнесла Гиата и подхватила вторую нику за
лапки, поднесла к ее мордочке шланг со струящимся наркотическим газом. -
Ты очень догадлив, Антон. Я и вправду училась дома. Имею уже несколько
научных открытий в области биологии и кибернетики...

Гиата привычным движением опустила нику на доску, взяла нож,
продолжая говорить с Антоном:

- Вполне возможно, что мы станем соседями, если мне выделят
лабораторию в твоем доме... Она была старой?

Головка ники отделилась от тельца.

- Кто?

- Та женщина, которая сгорела.

- Да, она была старой.

- А почему она сгорела?

- Не знаю. Может, заснула с сигаретой?

- А-а, она курила. Хочешь закурить, Антон?

Гиата взяла маленькую ложечку и начала выбирать мозг из головки
первой ники.

- Нет, я не курю. Когда-то курил, но бросил.

- А почему ты бросил курить?

- А ты куришь?

- Нет, - ответила Гиата, постукивая ложечкой о край металлического
стаканчика, стряхивая остатки мозга. - Я не курю. Не нравится. Но иногда
могу. Иногда даже вкус нахожу в этом.

Она еще раз зачерпнула ложечкой.

- Ты рад, что мы будем соседями?

Сухов промолчал, лишь удивленно посмотрел на Гиату.

- Симпатичные эти существа, правда? - спросила растроганно и, не
ожидая ответа Сухова, продолжила: - Они такие кроткие, такие чистюли. И
мозг у них очень приятный на вид. Вот попробуй, - она протянула Антону
ложечку с мозгом.

Сухов отшатнулся.

- Зачем тебе все это?

- Я говорила - об этом долго рассказывать. И пока еще не время. Ты не
сможешь понять всего. Одним словом, я использую мозг ники для
приготовления одного препарата.

- Понятно... - сказал наобум, лишь бы ответить что-то.

- У тебя красивая жена?

- Что-о?

- Спрашиваю, красивая ли твоя жена?

Гиата, опорожнив головку одной ники, принялась за другую.

- Ты ее любишь?

Лицо и шея Сухова покрылись холодной испариной. Он достал носовой
платок и вытер лоб, щеки.