Чтение 151–й страницы книги ~Вторая попытка~

прекрасно понимал: просто так тот пугать не будет! Наверняка Ян не терял
времени даром, использовал все свои связи и влияние... "Ну, что же, -
вздохнул Гуминский, - я знал, с кем имею дело..."

Тем временем Майзлис ухватился за предоставившуюся возможность, как
за спасительную соломинку:

"Второй - периметру: внимание! При попытке Веренкова проникнуть на
территорию объекта немедленно доставьте его ко мне! Повторяю, немедленно
ко мне!"

Это уже было откровенным приглашением: приходите, господин Веренков,
снимите наконец ответственность с несчастных оперативников... Ну, знаете
ли!

Гуминский злобно выругался - конечно, теперь, когда вертолет
разбился, и эвакуация сорвалась, Майзлис больше не надеется списать смерть
Сэма и все прочие мерзости на "сбежавшего" шефа. "Придется напомнить ему,
кто здесь командует!" - подумал Гуминский и нажал кнопку микрофона.

- Внимание второму, говорит первый! - произнес он самым суровым
голосом и не без удовольствия представил, как замерли от неожиданности
охранники по всему периметру - еще бы, никогда раньше голос Гуминского не
звучал на общей волне! Выдержав паузу, он продолжил:

- Второй, не торопитесь принимать решение, для вас ничего не
изменилось. Все остается по-прежнему, "монстр" на моей ответственности.
Повторяю, все по-прежнему. Как поняли, прием, - Гуминский специально
использовал обтекаемые фразы, позволявшие начальнику охраны остаться "в
стороне" и не опасаться за свою шкуру. Однако тот явно не хотел вести
рискованные переговоры в открытом эфире:

"Я второй, вас понял. Повторяю: вас понял. Прошу подождать до
восстановления закрытой связи, прием."

Ну да, как же! Сейчас Гуминскому было уже глубоко наплевать, кто и
как их может слушать, и он немедленно перешел в атаку:

- Первый второму: разговор не закончен! Еще раз напоминаю о режиме:
никаких посторонних на базе до особого распоряжения! Никаких исключений!
Инструкция 4А по-прежнему действует в полном объеме! Как поняли, прием.

"Я второй, понял, - голос Майзлиса теперь выдавал полное смятение. -
Инструкцию будем выполнять в соответствии с текущей обстановкой..."

Пока Гуминский подбирал оскорбление, адекватно соответствующее
"текущей обстановке", из динамика послышался еще один голос:

"Говорит девятнадцатый. Осмотр вертолета закончен, разрешите
доложить?"

На этот раз "второй" отозвался немедленно:

"Девятнадцатый, никаких докладов в открытом эфире! Немедленно ко мне,
доложите по прибытии..."

Гуминский снова включил микрофон:

- Первый девятнадцатому. Отставить! Доложите результаты осмотра!
Прием!"

Несколько секунд в эфире царила тишина. Гуминский почти физически
ощущал мучительные колебания несчастного охранника, получившего столь
противоречащие друг другу указания. Наконец рация ожила:

"Докладываю: вертолет "Алуэтт-9", двухместный, врезался в крышу в
центральной части здания и упал на технический этаж. При падении частично
разрушился, возгорания нет..."

"Почему "Алуэтт"?" - растерянно подумал Гуминский: вызванный им
вертолет никак не мог быть двухместным! Сумасшедшая надежда захлестнула
его, и он, боясь поверить в чудо, закричал в микрофон:

- Первый девятнадцатому! Подтвердите марку вертолета! Прием!

"Я десятый, из группы девятнадцатого, тип вертолета подтверждаю, -
раздался еще один голос. - Машина пострадала, но пожара не было, и все
надписи легко читаются. При падении вертолет разрушил линию
электропередачи и повредил распределительный щит..."

- Первый второму! - отчаянно воззвал Гуминский к Майзлису, чувствуя,
что силы вновь возвращаются к нему. - Аварию потерпел неизвестный
вертолет. Наша машина еще в пути. Повторяю, ожидайте прибытия,
восстановите энергоснабжение и продолжайте охрану объекта! Девятнадцатый,
доложите принадлежность разбившегося вертолета!

"Принадлежность неизвестна. Кабина вертолета пуста. Никаких следов
экипажа, никакой крови... Непонятно, куда они могли деваться! Ага, здесь
открыт люк, у дальнего торца..."

Только этого не хватало! Гуминский нервно прошелся по кабинету, потом
подошел к двери и запер ее на замок. Выходит, какие-то посторонние люди
пытались проникнуть на базу, потерпели аварию, но тем не менее
благополучно выбрались из вертолета и теперь свободно бродят по зданию!
Кто это мог быть - журналисты, любопытные, друзья Евгения?.. И сколько их
может быть? Один, двое... может даже, трое... А вся охрана занята на
периметрах!

- Первый девятнадцатому, - скомандовал он в микрофон. - Экипаж
вертолета немедленно разыскать и обезвредить, инъекторы применяйте без
колебаний! И учтите, их может быть до трех человек, возможно, вооруженных!
К тому же не исключено, что они могут нас слушать, - он вдруг подумал, что
вертолет вполне мог оказаться и "подарком" от Веренкова. - При обнаружении
докладывайте немедленно. Конец связи.

Выключив рацию, Гуминский с удивлением заметил, что у него дрожат
руки. Впрочем, что тут удивительного? За какие-то четверть часа он успел
пережить и смерть, и воскрешение...

...Он заставил себя не расслабляться: недоразумение с вертолетом
прояснилось, но ситуация по-прежнему была весьма неопределенной. Света
по-прежнему не было, и до сих пор было неизвестно, что произошло в
лаборатории. "Не пострадала ли Сара? - с тревогой подумал Гуминский. - Не
пойти ли помочь ей?" Он уже поднялся было из-за стола, но нерешительно
замер. Что делается в коридорах? Не натолкнется ли он на неизвестных
"гостей"? Нет, лучше подождать пуска генератора... Тогда можно будет
посмотреть на мониторе, что происходит на базе, а выходить из кабинета
сейчас - все равно, что совать руку в мешок со змеями...

Гуминский взглянул на часы: пять минут от обещанных десяти уже
прошли, вот-вот должен был включиться свет.

Да, кстати! Он вдруг вспомнил, что внезапная подача питания на
включенные компьютеры может их испортить, и торопливо щелкнул
выключателями. Еще не хватало новых "случайностей"! Нельзя давать
"бесконтактному убийце" ни одного лишнего шанса против себя! "В конце
концов, - усмехнулся про себя Гуминский, - разум всегда сможет
противостоять мистике..."

...Опомнился Сергей только в комнате Евгения, поражаясь, каким
образом его сюда занесло. В ушах все еще стоял грохот падения вертолета,
но окончательно придя в себя, Сергей с удивлением осознал, что кругом
стоит полная тишина. Он заметил, что по-прежнему держит в руке пустой
пистолет, усмехнулся и сунул его в карман...

Снова щелкнула рация, и эфир наполнился взволнованными голосами:

"Второй девятнадцатому. Что у вас там случилось? Что с вертолетом и с
энерголинией? Доложите немедленно!"

"Я девятнадцатый. Вертолет только что упал на крышу - по всей
видимости, ошибка пилота. Энерголиния оборвана при падении. Возгорания и
замыкания снизу не наблюдается..."

Пауза. Потом голос Майзлиса:

"Группе девятнадцатого осмотреть вертолет, устранить возможность
возгорания и оказать помощь экипажу. Шестому немедленно запустить
аварийный генератор. Повторяю, немедленно! Срок - десять минут, об
исполнении доложить. Всем остальным: до предела усильте внимание на
периметрах. Учтите, парни, около минут десять вы будете без ТСО, повторяю,
десять минут работы без ТСО. Конец связи."

Сергею потребовалось несколько секунд, чтобы вникнуть в новую
ситуацию. Выходит, сбитый им вертолет разрушил энерголинию, и теперь база
практически парализована: перестали работать системы слежения, прервалась
вся связь, кроме переносных раций, работающих на батарейках... Да, ничего
не скажешь, удачный выстрел! Называется, щелкнул выключателем...

"А ведь это как раз то, чего я и добивался... - ошалело подумал он,
вспомнив, зачем поднимался на технический этаж. - Но если сейчас
заработает аварийный генератор... Нет, он ни в коем случае не должен
запуститься, иначе все насмарку!"

Сергей решительно шагнул к двери, когда рация снова щелкнула, и в
эфир ворвался насмешливый голос Веренкова, узнаваемый без всякого
позывного. Ну конечно! Ведь он сам сказал Веренкову номер канала, а в
машине наверняка есть рация...

Сергей замер у двери, разрываясь между желанием скорее бежать к
генератору и послушать, что творится на внешнем периметре. Но когда в
эфире разразилась выразительная перебранка Майзлиса с "самим" Гуминским,
ему стало не по себе...

Разумеется, только отсутствие закрытых линий связи, да еще, пожалуй,
острая критичность ситуации могли заставить высокое начальство вести такие
разговоры в открытом эфире - то есть, в присутствии не только подчиненных,
но даже журналистов! Такая демонстрация растерянности и беспомощности
могла означать лишь одно: никто из них не контролирует ситуацию...

Да, в таком положении гибель "монстра" может оказаться не
единственной! И наибольшая опасность угрожает, конечно же, Евгению...
Значит, надо любой ценой воспрепятствовать восстановлению
электроснабжения!

...В коридоре вдруг послышались шаги и голоса. "Группа
девятнадцатого"? Но они должны быть на чердаке... Впрочем, кто бы там ни
был, лучше избежать встречи! Сергей шарахнулся к открытому окну, приглушив
рацию, чтобы ее не было слышно из коридора, и глянул вниз. Проклятье -
один из охранников стоял прямо под окном! Откуда он тут взялся?