Леонид ТКАЧУК

КОНЕЦ ПУТИ

Волны накатывались на берег, стремясь снести его со своего пути. Но
шумно взлетев на гальку, они теряли порыв и бессильно просачивались
обратно в море.

Одинокий человек двигался вдоль берега, останавливался, снова
пускался в путь, и останавливался опять. Красноватые, подернутые дымкой
солнечные лучи пробивались над горизонтом, окрашивая окружающее
нереальными, мерцающими при каждом движении, бликами. Феерическим пламенем
сверкал камень, выраставший из волнующихся вод. Он был неотделим от стихии
волн - неровный, шероховатый, со множеством выступающих граней.

Вершина камня оканчивалась конструкцией, похожей на устаревший
крейсер типа "дельта". Такие же нацеленные в звезды шпили-антенны неравной
длины, такая же несоразмерность, дисгармония и, в то же время, изящество,
устремленность к неведомому - воплощенное в камне движение.

Человек долго не мог оторвать взора от захватывающего зрелища. Кровь
гулко отдавалась в висках, горяча тело, обдуваемое легким ветерком. Хотя
местность вокруг, куда доставал взор, была застроена многочисленными
копиями прибрежных замков, твердынь, памятниками архитектуры многих миров,
на которые ступала нога земных космопроходцев, такого потрясения он еще не
испытывал: почти не осталось сомнения, что именно бурлящее море и породило
этот каменный цветок, подобный Афродите, рожденной из пены морской...

"Вот он каким должен стать... конец пути..." - мелькнула мысль и тут
же унеслась, подхваченная ветерком.

Ветер то затихал, то снова взбивал волны. Пляшущие на вечных стоянках
модели парусных суденышек подчеркивали строгую красоту замка белыми,
алыми, многоцветными хлопающими парусами. Движение волн, корабликов, игра
ярких парусов создавали впечатление, что здание движется, и даже живет
своей, непонятной людям жизнью.

Человек был так захвачен зрелищем, что не заметил, как оказался по
щиколотки в воде. Очнулся он от громкого покашливания, которым пытались
привлечь его внимание.

- Кха-кха!

Он быстро выскочил из воды.

- Доброе утро. Ну как? Нравится? - спросил его кряжистый человек в
тельняшке. На груди у него блестел золотой значок ветерана Космофлота.
Улыбаясь, "моряк покосился на такой же значок на форменке космодесантника.

- Не очень-то доброе, хотя и замечательное, - со вздохом ответил
косомодесантник, оправляя куртку.

- Как я понимаю, к нам насовсем. Согласились пощекотать нервишки
"игрой"?

- А?... Да. Почему бы и нет? Время разбрасывать камни закончилось,
настало время собирать их...

- Поль, - представился "моряк", - просто Поль.

- Сергей... Мартынов, - сдержанно произнес приезжий.

- Неужели "Звездный дед"?! - удивился Поль. - Вот уж не надеялся
увидеть вас здесь. А я думаю, что за знакомое лицо? Ходят легенды о том,
как вы обставляете одну медицинскую комиссию за другой. Когда меня после
училища назначили в поисково-аналитическую группу, вы возглавляли Третью
галактическукую. Но вот уже скоро сотню лет я топчу камни этого проклятого
острова, а вы все еще в Космофлоте. Сколько же вы продержались?

- Немного не дотянул до пятисот.

- Поразительно! Вот это да! Еще никому не удавалось продержаться и
половины этого срока. Даже одной трети, и то немногим! Да, вас по праву
можно называть "звездным Мафусаилом"!

- Как-то позабыл о возрасте, все время не хватало еще одного дня,
часа, минуты, а напоминать было "неудобно". - Мартынов глянул на
сгущающиеся тучи и добавил: - Все дело в том, что на Земле меня никто не
ждал. Все медицинские исследовательские центры здесь, а не в пространстве,
это я вовремя сообразил. В конце оказалось, что на меня даже карточку не
завели. Предполетный медицинский контроль занимается здоровьем, а не
возрастом, поэтому есть возможность сыграть на личных симпатиях. Вот так и
кочевал из одной экспедиции в другую, пока не нарвался на пенсионную
комиссию. В последнее время все стало сложнее...

- Понятно! Кто же добровольно оставит звезды? - Они шли вглубь
острова. - Вы в гостиницу? Я вас подожду. По вечерам мы собираемся в
хижине старого Хэнка. Приходите. Познакомитесь с нашими старожилами,
расскажете новости. А?

- С удовольствием, - согласился Мартынов. - Я решил остаться
насовсем. Для участия в психологическом эксперименте. Хотелось бы знать,
что за тайны мадридского двора, что за проблемы...

- Хмм, - скривился Поль. - Вас ведь предупредили, что отсюда дороги
назад нет? Оставь надежду всяк, сюда входящий... О, сейчас будет дождь, -
обрадованно добавил он, подняв ладони вверх.

- Побежали...

Сергей подошел к утесу, нависшему над морем, как будто только и
ждущему, чтобы свалиться на смельчака, посмевшего оказаться над ним.
"Должно быть, сверху потрясающий вид", - подумал Мартынов и стал
взбираться по скале. Остров пришелся ему по вкусу. Красивая природа,
необычный ландшафт, мягкий климат и... космонавты-отставники, на славу
поработавшие в течение многих лет. И еще - тайна, окружающая эксперимент.
По правде говоря, он догадывался в чем дело, хотя полной уверенности еще
не было. Извечно смерть ужасала и привлекала людей, лучшие умы уделяли
изучению ее бездну времени, старались отодвинуть, победить. И вот, люди на
пороге того, чтобы вычеркнуть тот страх и беспомощность, которым смерть
была причиной. Даже одно ее приближение. Даже невесомое дуновение ее. А
что же теперь?

С горечью думал Сергей Мартынов о тех парнях, которые сложили свои
лихие и ох какие незаурядные головы при освоении новых планет, работах в
космосе, сгинули где-то в бездонных глубинах пространства. Скольких
Ньютонов и Архимедов, Кулибиных и Эйнштейнов потеряла Земля? Скольких еще
потеряет? Вот вернуться бы в прошлое, попридержать их вовремя, сберечь для
человечества... Но время неумолимо. Оно безвозвратно отбирает друзей и
надежды, связанные с ними. Здесь же, на острове, по всей видимости ставят
на тех, кому удалось уцелеть. Но жизненный опыт - не только достоинство:
часто это и недостаток. При всей своей привлекательности многое из
увиденного им несло печать шаблона и консерватизма, хотя было достаточно
дел, к которым бывшие "волки космоса" прикладывали свои натруженные руки.

Одни копировали памятники зодчества различных миров, другие
воспроизводили прославленные образцы техники, проекты, так никогда и
нереализованные. Сооружения из системы 61 Лебедя соседствовали с
псевдохрамами Греции, к копии Пантеона Славы, что на Канопусе, приник
цейлонский храм, а пещеры Аджанты бросали вызов суровому великолепию
строений габриан.

В заливе на вечной стоянке прильнули к воде парусные и моторные суда
- от долбленок древних мореходов, до копий могучих линкоров Эры
Разделенных Наций... А в глубине острова космодромы следовали один за
другим: те, что были построены на других планетах, и те, что никогда не
были и вряд ли когда-то будут. У самой гостиницы разместили стартовый
комплекс космодрома. Сергей пролежал на земле пять часов, рассматривая
работу автоматов.

Тороидальный дирижабль, наполненный гелием, с размещенными внутри
металлическими фермами стартовой площадки, загружался челноком типа
"земля-орбита-земля". Затем весь комплекс плавно отрывался от поверхности
и устремлялся вверх, и там, в вышине, стартовал челнок - голубое пламя с
ревом било из сопел и корабль уносился еще выше. Через какое-то время
дирижабль садился, приземлялся и челнок. Роботы суетливо готовили их к
очередному старту. И так раз за разом.

Из всех условий, которые Мартынову поставили перед началом
эксперимента, больше всего ему не нравились два: никогда не покидать
острова и всеми доступными средствами заботиться о своем здоровье. Со
всеми остальными пунктами он был согласен, хотя и находил их достаточно
странными. Последние же два считал не только бессмысленными, но и глупыми.
Тем не менее, согласился их принять. Теперь до конца своей жизни он
останется здесь, на острове.

До вершины оставалось лишь метров десять. Когда он перепрыгнул с
одного камня на другой, из провала неожиданно выскочил прозрачный шар,
около метра в диаметре, из него вырывались сполохи света. На фоне хмурого
моря и серых скал механизм выглядел инородным, чуждым всему окружению. Шар
покоился на шести длинных суставчатых конечностях из блестящего металла.
Он напоминал паука, но издав серию вспышек, завопил вполне человеческим
голосом:

- Назад! Прошу вернуться назад!

- В чем дело? - спросил Сергей.

- Опасная зона! Вход людям категорически запрещен!

- Ах, вот как? Скажите-ка, мистер робот, где мне найти старого Хэнка?

Вспышки заиграли с новой силой так, что слились в единый поток света.

- Хэнк Бауэр, по прозвищу Старый Хэнк, погиб двадцать семь лет назад!

- Неужели? - Мартынов не стал поправлять его; если робот сказал, что
старый Хэнк погиб, а не умер, значит так оно и было. - Каким же образом?

- Сорвался с этой скалы вниз. Вход человеку запрещен!

"Интересный исход, - отметил он про себя. - То-то меня так усердно
предупреждали, что эксперимент опасен и, дав согласие на участие в нем, я
не смогу уже что-либо изменить". А вслух произнес:

- Понятно. Но я обещал прийти в его бунгало.

- Курс северо-восток. Через холм к морю. Ровно пятьсот два метра по
прямой.