Чтение 27–й страницы книги ~Тайное становится явным~

признаться Виктору в своих чувствах.

Как же так получается? Почему она испытывает к Виктору такую нежность,
спрашивала она себя, если он всего лишь хочет подавлять ее и обладать ею?

Открыв глаза, Виктор сказал:

- Однажды ночью я засиделся за бумагами. Такое частенько бывало. Тут
позвонил Пит и сказал, что добыл новую информацию и что нам надо встретиться
в баре с двумя ребятами. Предполагалось, что эти парни выведут нас на
крупную дичь. Я сказал Питу, что мне нужно полчаса, чтобы закончить статью,
и попросил его пойти в бар и дождаться меня. Когда я подъехал туда, весь
район уже кишел полицейскими, а Пит лежал в переулке... они его зарезали.

Сабрина начала задыхаться, и печальное лицо Виктора стало виноватым.

- Мой друг умер, пока я заканчивал какуюто идиотскую статью о подпольных
петушиных боях!

Сабрина придвинулась к нему поближе и тронула его за колено.

- Виктор, бессмысленно винить себя в смерти друга. Кто может поручиться,
что, окажись ты рядом, Пит остался бы в живых? Вполне возможно, что они
убили бы и тебя.

Он пожал плечами и вытер рукой лицо.

- Кто знает, - отозвался он упавшим голосом.

От искреннего сопереживания у Сабрины заныло сердце, и все же ей
казалось, что Виктор видит ситуацию несколько однобоко. Со своей колокольни.

- Значит, после смерти Пита ты бросил преступность и свернул на более
безопасную дорожку - недвижимость, цены на нефть, фондовая биржа. Я
представить себе не могу, как после десяти лет работы в криминальной хронике
ты смог заниматься этой скучищей.

Виктор посмотрел на девушку так, будто она сошла с ума.

- Ты и вправду считаешь, что я напрасно так поступил?

Она покачала головой.

- Я занимаюсь этим делом, потому что люблю его. И ты его тоже любил.

Он забрал у девушки фотографию и встал с дивана. Глядя на нее сверху
вниз, он сказал:

- Ты права. Я очень люблю эту чертову работу. И я... да, я пробовал
продолжать, словно ничего не случилось. Но не смог. Без Пита это было уже не
то.

- Видимо, вы были с ним очень близки, - мягко заметила Сабрина.

Виктор кивнул и взглянул на фото.

- Он был мне почти как брат.

Сабрина не могла вообразить, что чувствовал Виктор, потеряв столь родного
ему человека. У нее было много друзей, но такого близкого - ни одного.
Наверно, она слишком много внимания уделяла работе, и, так же как и Виктору,
ей не хватало времени на личную жизнь. И чем больше приходилось трудиться,
тем легче было не вспоминать об ошибках, допущенных в отношениях с отцом и с
Эриком.

Виктор поставил фотографию на книжную полку. Сабрина встала с дивана и
подошла к нему.

- Ты ушел из криминальной хроники из-за Пита. А теперь снова
возвращаешься к ней. Вместе со мной. Почему?

Он пожал плечами.

- Сам не знаю. Я спрашивал себя, почему я все-таки не ушел из газеты в
тот самый день, когда Кенсингтон сообщил мне о переводе в ваш отдел. Так
вот, я согласился, потому что считал себя в долгу перед ним за то, что три
года назад он взял меня в "Стар". Но... - со вздохом продолжил он, - видимо,
во мне всетаки сохранилось желание писать о преступности. И в глубине души
мне хотелось встретиться с призраками прошлого и доказать себе, что я живой
солдатик, а не бумажный.

- Но, Виктор, как ты мог сомневаться в себе?

Он строго посмотрел на девушку.

- Ты тоже скептически отнеслась к моему назначению.

Сабрина покачала головой.

- Я никогда не подвергала сомнению твои профессиональные способности. А
вот твои рассуждения меня настораживают. Я...

- Сабрина, - произнес он со сдавленным стоном, - да пойми ты...

Девушка крепко сжала его руку.

- Я понимаю, что ты потерял лучшего друга. Из-за несчастного случая ты
перекроил всю свою жизнь. Но ты не обязан расплачиваться за это...

- Только не надо говорить мне о расплате! За те десять лет я уже
расквитался: наступило прозрение и я знаю, с каким риском сопряжена наша
работа. Но я не желаю расплачиваться еще десять или двадцать лет, если ты
ввяжешься в бой и получишь пулю!

Девушка в отчаянии повернулась к Виктору и, сжав руки в кулачки, закрыла
ими лицо.

Он увидел ее низко опущенную голову, и что-то у него внутри как будто
оборвалось. Виктор вдруг понял, что должен обнять Сабрину и поговорить с ней
предельно откровенно.

- Сабрина?

Она подняла глаза и, ужаснувшись, обнаружила, что его лицо искажено
болью. Виктор обнял девушку и прижал ее к своей груди.

- Неужели ты не понимаешь? Я люблю тебя, мисс Сабрина. И если с тобой
что-то случится, я этого не перенесу.

Он ее любит? Она посмотрела на него, не веря своим ушам.

- Ты не путаешь желание и любовь?

Виктор мрачно улыбнулся и погладил ее по голове.

- По-моему, я уже не в том возрасте, чтобы не видеть между ними разницы.

Сабрине стало и радостно, и страшно.

- Ты думаешь? - спросила она дрожащим голосом.

Он взял девушку за подбородок, приблизил ее губы к своим и пробормотал:

- Я тебе сейчас покажу.

Едва Виктор притронулся к ней, как сердце Сабрины неистово забилось, а
ноги чуть не подкосились. Она и не знала, что поцелуи могут быть такими
нежными и в то же время жаркими и чувственными. Девушка лишь беспомощно
цеплялась за Виктора, и ее распирало от желания закричать во весь голос о
том, что она любит его безраздельно и самозабвенно.

- О чем ты сейчас думаешь? Что я играю словами? Что осуществляю свой план
совращения?

Его лицо было так близко, что Сабрина видела на нем каждую морщинку и
каждую серую крапинку в синих глазах, и еще она чувствовала щекой его
ласковое дыхание. Она любила это волевое грубоватое лицо, она обожала этого
мужчину. Но если она скажет Виктору об этом, то в ту же минуту ее жизнь
станет неимоверно сложной.

- Я боюсь, - прошептала она, - что если ты еще раз меня поцелуешь, то мы
окажемся в постели. А я не хочу.

Виктор держал девушку за талию, потом его руки медленно поползли вверх.

- Почему? - спросил он, наклонившись к Сабрине.

Она высвободилась из его объятий прежде, чем ему удалось победить те
химеры, что их разделяли.

Девушка отошла в сторону, и Виктор нахмурился.

- Что же неестественного в том, если женщина окажется в постели с тем,
кто ее любит?

Сабрина в отчаянии убрала с лица упавшие на него волосы.

- Возможно, про страсть ты знаешь все, но, Виктор, я сомневаюсь, что тебе
известно, что значит любить.

Его ноздри дрогнули от возмущения, и он так грозно надвинулся на девушку,
что она испуганно отступила.

- А ты сама-то знаешь? - резко спросил Виктор.

Сабрина глубоко вздохнула и почувствовала, как ноет сердце.

- Любить не значит кем-то безраздельно завладеть или подмять под себя.
Любимого человека не будешь душить или помыкать им.

Он почесал в затылке.

- Если речь идет о работе...

- Но Виктор! Сначала ты орешь на меня и отстраняешь от дела, потом
говоришь, что любишь меня. Это звучит неправдоподобно.

- Проклятье! Я не хотел тебя обидеть. Но ты можешь понять, что я
отстраняю тебя только потому, что люблю тебя?

Сабрина печально покачала головой.

- Вот оно что. То же самое мне сказал отец, когда запретил заниматься
криминальной хроникой в своей газете. Он был уверен, что поступает так ради
меня. Потому что любит меня. Должно быть, у вас одна и та же болезнь. ТМП.

- Это еще что такое? - занервничал Виктор.

- Неужели ты не помнишь свой диагноз: Типично Мужское Поведение?

- Ну, хватит! - зарычал он и бросился к девушке, но она, увернувшись,
направилась к двери.

- До свидания, Виктор. Увидимся завтра на работе. Если ты меня не
уволишь.

Еще минута, и Сабрина вышла бы из дома, но Виктор преградил ей путь и
захлопнул уже открытую дверь прямо перед ее носом.

- Куда ты собралась?

Она взглянула на него с плохо скрываемой яростью.

- Как ты думаешь? Я еду домой. Тебя это устраивает, начальник?

Виктор нежно взял девушку за подбородок и повернул ее лицо к себе.

- Ты никуда не пойдешь, Сабрина. Ты останешься спать здесь и со мной.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

На следующее утро Сабрина проснулась в десять часов. Открыв глаза, она
сначала не поняла, где находится и почему лежит на чужой кровати и в
незнакомой комнате.

Потом девушка все постепенно вспомнила. Виктор не пустил ее домой из
страха, что ктото начнет преследовать ее, если уже не поджидает у дверей.
Сабрине нечего было ему возразить, поскольку весь город знал, что она писала