Чтение 65–й страницы книги ~Милый друг~

- Признаете ли вы, милостивая государыня, что этот господин - ваш лю-
бовник?

- Я не отрицаю, он мой любовник! - вызывающе ответила она.

- Этого достаточно.

Блюститель порядка записал еще некоторые данные о состоянии квартиры
и о расположении комнат. Министр между тем кончил одеваться, перекинул
пальто на руку, взял шляпу и, когда комиссар отложил перо, спросил:

- Я вам еще нужен? Что я должен делать? Мне можно уйти?..

Дю Руа повернулся к нему и, нагло улыбаясь, сказал:

- А, собственно говоря, зачем? Мы кончили. Можете снова лечь в пос-
тель, милостивый государь. Мы оставляем вас одних. - Дотронувшись
пальцем до рукава полицейского комиссара, он прибавил: - Идемте, госпо-
дин комиссар, нам здесь нечего больше делать.

Блюститель порядка, слегка удивленный, последовал за ним. Но у порога
комнаты Жорж остановился, чтобы пропустить его вперед. Комиссар из веж-
ливости отказался.

- Проходите же, сударь, - настаивал Жорж.

- После вас, - сказал комиссар.

Тогда журналист поклонился, почтительно-насмешливым тоном проговорил:

- Теперь ваша очередь, господин полицейский комиссар. Здесь я почти у
себя дома.

И осторожно, с нарочито скромным видом затворил за собой дверь.

Чае спустя Жорж Дю Руа входил в редакцию "Французской жизни".

Вальтер был уже там, - "Французская жизнь", получившая за последнее
время широкое распространение и немало способствовавшая успеху все раз-
раставшихся операций его банка, по-прежнему выходила под его неослабным
наблюдением и руководством.

Издатель поднял на него глаза?

- А, это вы! Что это у вас такой странный вид? Почему вы не пришли к
нам обедать? Вы сейчас откуда?

Дю Руа, заранее уверенный в том, какое впечатление произведут его
слова, отчеканил:

- Я только что свалил министра иностранных дел.

Вальтер подумал, что он шутит.

- Свалили министра... То есть как?

- Я изменю состав кабинета. Вот и все! Давно пора выставить эту
мразь.

Старик обомлел, - он решил, что его сотрудник пьян.

- Послушайте, вы спятили, - пробормотал он.

- Ничуть. Я только что застал мою жену с господином Ларош-Матье. По-
лицейский комиссар установил факт прелюбодеяния. Министру крышка.

Вальтер в полном недоумении поднял очки совсем на лоб.

- Полно, вы шутите? - спросил он.

- Нисколько. Я даже напишу об этом заметку для хроники.

- Но чего же вы хотите?

- Я хочу свалить этого мошенника, этого негодяя, опасного для общест-
ва! Берегись тот, кто становится мне поперек дороги! Я никому ничего не
прощаю! - положив шляпу на кресло, прибавил Жорж.

Издатель никак не мог понять, в чем дело.

- Ну, а... ваша жена? - спросил он.

- Завтра же я начинаю дело о разводе. Я ее отошлю к покойному Фо-
рестье.

- Вы хотите разводиться?

- А как же? Я был смешон. Но мне приходилось строить из себя дурачка,
чтобы захватить их врасплох. Теперь все в порядке. Хозяин положения я.

Вальтер все еще не мог опомниться; он растерянно смотрел на Дю Руа и
думал: "Черт возьми! С этим молодчиком надо быть в ладах".

- Теперь я свободен... - продолжал Жорж. - У меня есть кое-какое сос-
тояние. В октябре, перед новыми выборами, я выставлю свою кандидатуру у
себя на родине, - там меня хорошо знают. С такой женой, которая всем мо-
золила глаза, мне нельзя было занять положение, нельзя было заставить
уважать себя. Она меня одурачила, завлекла и поймала в свои сети. Но как
только я разгадал ее фокусы, я уже стал в оба следить за этой мерзавкой.

Он расхохотался.

- Бедняга Форестье так и остался рогоносцем... беспечным, спокойным,
доверчивым рогоносцем. Ну, а я сумел избавиться от этого нароста, кото-
рый достался мне от него в наследство. Руки у меня развязаны. Теперь я
далеко пойду.

Он сел верхом на стул и, как бы мечтая вслух, повторил:

- Далеко пойду...

Старик Вальтер, по-прежнему не опуская очков, смотрел на него во все
глаза и говорил себе: "Да, этот негодяй далеко пойдет".

Жорж встал.

- Я сейчас напишу заметку. Это надо сделать осторожно. Но имейте в
виду: для министра это будет страшный удар. Он пойдет ко дну. Никто его
не вытащит. "Французской жизни" теперь уже нет смысла его выгораживать.

Старик некоторое время колебался, но в конце концов махнул рукой.

- Валяйте, - сказал он, - так ему и надо.

Прошло три месяца. Дю Руа за это время выхлопотал развод, его жена
снова стала носить фамилию Форестье. Пятнадцатого июля Вальтеры рассчи-
тывали уехать в Трувиль, и на прощанье решено было провести день за го-
родом.

Поездка была назначена на четверг. В девять часов утра большое шести-
местное ландо, запряженное четверкой лошадей, тронулось в путь.

Завтракать собирались в Сен-Жермене, в павильоне Генриха IV. Милый
друг, не переваривавший присутствия и даже самой физиономии маркиза де
Казоля, изъявил желание быть на этом пикнике единственным кавалером. Но
в последнюю минуту решили рано утром заехать за графом де Латур-Ивелеи-
ом. Его предупредили об этом накануне.

Лошади крупной рысью бежали по авеню Елисейских полей; затем проехали
Булонский лес.

Был чудесный, не слишком жаркий летний день. Ласточки чертили на си-
неве небес большие круги, и след от их полета, казалось, долго еще таял
в воздухе.

Дамы сидели сзади; мать в середине, дочери по бокам; мужчины - лицом
к ним: в середине Вальтер, а по бокам гости.

Проехали через Сену, обогнули Мон-Валерьен, миновали Буживаль, а там,
до самого Пека, дорога шла вдоль реки.

Граф де Латур-Ивелен, уже немолодой, с большими редкими бакенбардами,
которые все время трепал ветерок (что дало повод Дю Руа заметить: "Ветер
весьма эффектно играет его бородой"), бросал нежные взгляды на Розу. Они
были помолвлены месяц назад.

Жорж то и дело посматривал на Сюзанну; оба они были очень бледны.
Глаза их встречались, и они украдкой обменивались заговорщицким взгля-
дом, выражавшим какую-то им одним понятную мысль, затем быстро отводили
глаза в сторону. Г-жа Вальтер была счастлива и спокойна.

Завтрак затянулся. Перед тем как вернуться в Париж, Дю Руа предложил
пройтись по террасе.

Сначала остановились полюбоваться видом. Все стали в ряд у стены и
принялись восхищаться открывшейся перед ними далью. Сена огромной змеей
нежилась в зелени у подножья длинной горы и несла свои воды к Мезон-Ла-
фиту. С правой стороны, на вершине холма, возвышался акведук Марли; его
силуэт, вырисовывавшийся в небе, напоминал исполинскую гусеницу на гро-
мадных лапах, сам же Марли скрывался внизу, в густой чаще леса.

На необъятной равнине, расстилавшейся прямо против них, кое-где вид-
нелись деревни. Среди чахлой зелени маленькой рощи резкими светлыми пят-
нами выделялись пруды Везине. Налево, где-то совсем далеко, тянулась к
небу остроконечная колокольня Сартрувиля.

- Нигде в мире нет такой панорамы, - заметил Вальтер. - Даже в Швей-
царии не встретишь ничего подобного.

Компания медленно двинулась дальше, - всем хотелось пройтись и еще
немного полюбоваться окрестными видами.

Жорж и Сюзанна шли сзади. Как только они отстали на несколько шагов,
он сказал ей тихим, приглушенным ГОЛОСОМ!

- Я обожаю вас, Сюзанна. Я вас люблю до безумия.

- И я вас, Милый друг, - прошептала она.

- Если вы не будете моей женой, я уеду из Парижа, уеду из Франции.

- Попробуйте поговорить с папой. Может быть, он согласится.

У него вырвался чуть заметный нетерпеливый жест.

- Нет, я вам уже который раз повторяю: это бесполезно. Двери вашего
дома будут для меня закрыты, меня выставят из редакции, и мы даже не
сможем видеться. Вот к каким чудным результатам, несомненно, приведет
мое официальное предложение. Вас хотят отдать за маркиза де Казоля. Ро-
дители надеются, что в конце концов вы согласитесь, и ждут.

- Что же мне делать? - спросила она.

Он медлил с ответом и искоса поглядывал на нее.

- Ради меня вы способны на отчаянный шаг?

- Да, - твердо заявила она.

- На сверхотчаянный шаг?

- Да.

- Самый отчаянный, какой только может быть?

- Да.

- Хватит ли у вас смелости пойти наперекор отцу и матери?

- Да.

- В самом деле?

- В самом деле.