переполненный супермаркет, где попыталась отвлечься от мучивших ее мыс-
лей, бегая от прилавка к прилавку. Но когда весь смысл угроз, высказан-
ных Рафаэлем, наконец дошел до нее, она в ужасе замерла у морозильной
камеры, уставившись на нее невидящим взглядом.
зала ему всего, что собиралась сказать. Но то, что она ему сказала, было
сущей правдой. Она не намерена терпеть его наезды. По крайней мере сей-
час, когда, даже просто увидев Рафаэля с другой женщиной, она чувствова-
ла, как все закипает в ней от горечи поражения. Рафаэль самым грубым об-
разом заставил ее вспомнить все то, от чего она бежала. Ей противопока-
зано к нему приближаться. Вместо того чтобы умаслить его, она только еще
больше его разозлила.
попечительство о детях. До сих пор, пока Рафаэль об этом не заговорил,
ей даже и в голову это не приходило. Джилли и Бен были ее детьми, только
ее. С момента рождения они были центром... нет, всей ее жизнью. Больше у
нее ничего не было, больше она ничего не хотела и не боялась, что кто-то
попытается отобрать у нее ее двойняшек. И меньше всего она ожидала этого
от Рафаэля.
застыла у нее в жилах. Она с ужасом представила, как Рафаэль вытаскивает
на свет Божий факты ее несчастливого детства, как объясняет их последую-
щее влияние на ее развитие и как на основании этого доказывает, что она
просто не может быть хорошей матерью.
до всего докопаться! Разве хороший адвокат не попытается восстановить
день за днем всю ее жизнь за последние пять лет? Рафаэлю еще предстоит
получить в руки массу новых козырей. На верхней губе у нее заблестели
капельки пота. Нечто очень похожее на самый обыкновенный ужас наполнило
все ее существо.
старушку. Каким-то чудом ей удалось заставить себя кивнуть ей и, как ни
в чем не бывало, пойти вперед по проходу. Боже, она только что едва не
выболтала Рафаэлю все, желая оправдаться в произошедшем между ними. Если
бы она во всем ему призналась, какое бы мощное оружие она вложила в его
руки! Тогда бы ему ничего не стоило доказать, что она не в состоянии
воспитать должным образом двоих детей.
как сейчас быстренько соберет вещички и укатит вместе с детьми. Но стои-
ло ей вспомнить о своем счете в банке, как все фантазии туг же улетучи-
лись, и она опустилась на землю. Надо будет отговорить Рафаэля от суда.
В этом ее единственный шанс. Правда, совсем мизерный - если уж раньше ей
ни разу не удалось переубедить Рафаэля, то с какой стати он будет слу-
шать ее теперь? Этот вопрос не давал ей покоя весь день и всю ночь.
часы и поняв, что дети опоздали в воскресную школу и она не успеет
одеться и вовремя отвести их в церковь. Весь день пошел наперекосяк. Да-
же обед подгорел. Затем она решила вывести детей погулять в парк, через
дорогу.
победил, а Джилли, потеряв равновесие, упала. Но тут же, упрямо взвизг-
нув, вскочила на ноги и всем весом обрушилась на брата. Бен схватил ее
за черные кудряшки и с силой дернул. Джилли так завизжала, что легко
могла бы поднять мертвеца.
бросилась к качелям.
Раз оно не нужно сестре, то Бену тем более. Смутно ощущая на себе снис-
ходительные взгляды других мам, Сара села на скамейку. Даже на расстоя-
нии было видно, что ее дети оживленно спорят из-за качелей, на которых
оставалось только одно свободное место. Когда наконец ребенок, сидевший
на другой стороне качелей, встал и Бен уселся на его место, она вздохну-
ла, виновато оглядываясь на своих соседок. Сегодня дети были почему-то
особенно задиристы, возможно, она сама в этом виновата, грустно подумала
Сара. Нервничая, она всегда чувствовала себя как начинающий канатоходец,
а от детей это никогда не ускользает.
ну, стоявшего под деревьями ярдах в тридцати от качелей. Тут же узнав
его и почувствовав сильное беспокойство, она встала, сделала несколько
нервных шагов вперед и остановилась.
фигуре навело Сару на мысль, что ему очень тяжело и что он просто не
знает, что делать. Все его большое мощное тело было страшно напряжено, а
в гордой посадке черноволосой головы и стиснутых зубах чувствовалась ка-
кая-то горечь, не поддающаяся определению словами. Это его гордое одино-
чество резануло ее по сердцу, разбило с такой тщательностью возведенную
оборону и побудило ее возвыситься над своим собственным мучительным за-
мешательством. Он специально сюда пришел? Или он просто не может больше
оставаться в стороне? Видимо, шок от сознания того, что он отец, уступил
теперь место жгучему и вполне понятному желанию узнать побольше о своих
детях. Но если бы на площадке было больше детей с такими же черными во-
лосами и с такой же смуглой кожей, вряд ли бы он узнал своих близнецов.
Он повернулся и пошел прочь из сквера, так и не попытавшись приблизиться
к детям.
уже почти его догнала, Рафаэль быстро обернулся и посмотрел ей прямо в
глаза. Она физически ощутила холодную злость, исходившую от его хмурого
лица и горького осуждающего взгляда.
и горечь. - Чего тебе?
со мной говорила, когда разрушала семью? Нет. Ты спряталась за своими
родителями. Ты сделала свой выбор, Сара. Теперь тебе придется с этим
жить.
ему. - Много ли ты встречал дочерей, готовых навсегда порвать со своими
родителями?
ленно, но с непоколебимой решимостью проговорил Рафаэль. - Ты была мне
женой и должна была остаться с мужем.
одарил ее таким взглядом, в котором выразилась вся его неудержимая, бес-
компромиссная гордость, составлявшая его силу.
знал, что надо делать ради сохранения нашей семьи. И я выбрал единствен-
но верный путь.
спросила она полным сарказма голосом.
своим решениям, - заключил он решительно.
по отношению ко мне не должна ограничиваться лишь несколькими вопросами
о моем местонахождении, - резко возразила Сара.
лась она все больше и больше. - Тебе так было удобнее. В Нью-Йорке жизнь
била ключом. Выставка имела потрясающий успех. Может, мои родители
все-таки были правы... - Она замолчала, переводя дух.
де, чем ты стала такой, - горько ухмыльнулся он.
бя вкладом в банке. Когда ты выплыл, я стала для тебя векселем, притом
беременным! - обвинила его Сара, не в силах совладать с яростью.
бами. - Сквер не самое подходящее место для выяснения отношений!
деревья.
рямив плечи. - Нечего валить все на меня!
глаза? Зачем ты вышла за меня?
рять очки.
наверняка, что не я. Позволь освежить твою память. Тебе позарез надо бы-
ло освободиться от своих родителей, но мужества сделать это в открытую у
тебя не хватало. А тут как раз подвернулся я, и ты решила мной вос-
пользоваться. Когда же ты достигла своей цели и добилась свободы, ты
вдруг открыла для себя, что огромный мир не столь уж и привлекателен.
Вот тогда-то ты и решила поставить мамочку с папочкой на колени - надо
Роллинс Джеймс
Лукин Евгений
Свержин Владимир
Лондон Джек
Орловский Гай Юлий