Катя не видела, как к соседнему вагону, также ничего не замечая вокруг,
подошел Отец Прокопий. Утомленный раздумьями, проводивший последнее время
неизвестно где, он молча и с удовольствием окропил колеса спального вагона.
Молча же протянул изумленному проводнику билет, вошел в свое незамысловатое
купе, достал из кармана свой нехитрый завтрак: луковицу да шматок севрюги.
Поезд тронулся. И прошлое осталось на перроне старозаветным чучелом. Так
думала Катя, во все глаза глядя на удаляющийся башенный кран.
отстающему от поезда куполу церкви, церкви еще совсем недавно такой родной и
близкой...
месту встречи без двух минут на три часа. И Гнудсон, как предполагается,
простил ее. Пометил лишь: - Боюсь, что матушкин пирог с крольчатиной может
нас не дождаться. Ты же знаешь - эти чертовы черномазые братья и сестры
всегда такие голодные. И такие прожорливые... Айша по памяти надула губки: -
Но я подумала, что лучше опоздать, чем прийти в твой дом в платье, не идущем
к твоему галстуку?.. Инспектор чуть собственный язык не проглотил: - Откуда
ты знала, что я буду именно в этом галстуке? Айша испытующе посмотрела на
него: - А у тебя есть другой? - Нет.., - не мог солгать ей на первом же
свидании полицейский. - Теперь уже есть, - покачала неоцененным пробором
Айша и со вздохом протянула Гнудсону галстук, - Дарю. Между прочим, это из
последней коллекции "Чипполино". Можешь одеть его в следующий раз. Только
предупреди, чтобы я с платьем не оплошала... Гнудсон застенчиво и как бы
небрежно сунул подарок в брючный карман: - Обязательно... Спасибо... И
идем... Айша еще разок глянула на себя в витрину и решилась: - Бежим. Летим.
Я специально ничего не ела сегодня с утра и так хочу впиться своими зубами в
хорошо перченый кроличий бочок... Гнудсон был единодушен: - И я тоже хочу в
бочок... И они рванули было за угол, но тут же столкнулись нос к носу с
прогуливающимися по улице Чикитой и Большим оленем. После случившегося с
девушкой родители ни на минуту не оставляли ее дома одну. Дипломата же
попросили приглядывать за ней во время выходов и выездов. Б.О. был на
седьмом небе от такого поручения. - Осторожно, дети человека... - проворчал
Большой олень встречным пешеходам, прикрывая корпусом очевидные достоинства
своей пассии. - Да это же Гнудсон, - всплеснула холеными руками Чикита, -
старший капитан, вы меня не узнали? Полицейский лукаво опустил уголки своих
толстеньких губ: - Конечно, узнал, госпожа Каплан. Это мой служебный долг -
знать в лицо детей таких клиентов. Когда это требуется, разумеется... - Ну,
бросьте, бросьте эти никчемные субординации, - замахала леопардовой
перчаткой Чикита. - На улице, когда не видит мама, я такая простушка. Тем
более, что мы с вами официально знакомы. Помните прием в "Дипломате"...
Гнудсона этот посыл несколько передернул: - Конечно, как не помнить. Я еще
там на чьем-то банане задом по лестнице съехал. Два раза... - Ну же, -
улыбнулась Чикита, - в таком случае представьте меня своей очаровательной
спутнице... Гнудсон повернулся к своей пэри: - Айша, это Чикита Каплан -
дочь... - Знаю-знаю, - дернула его за портупею Айша, - я видела вашу
фотографию в газетах. Почти каждый день, почти в каждых новостях перемывают
вам косточки. И, наверное... Гнудсон поспешил заткнуть ей язвительный рот: -
Уважаемые Чикита и Большой Олень, это - Айша, моя... Айша ощутимо натянула
портупею: - Твоя... Но Гнудсон с честью вышел и из этой криминальной
ситуации: - Моя замечательная знакомая... - А это, дорогие мои, самый
большой в мире олень - посол Лафландии.., - перехватил инициативу в свои
ловкие руки и тут же расшаркался Б.О. лично, - Олень не только большой, но и
голодный как серенький волчище. Мы желаем перекусить в какой-нибудь
достойной забегаловке. Нас, видите ли, уже тошнит от официальных фуршетов с
лягушачьей икрой. Может, обозначите какое-нибудь отвечающее пищеварению
заведение. Ну, конечно, и чтоб по скромному дипломатическому карману... Айша
указала было рукой за угол: - Там есть неплохой китайский ресторан... Но ее
неожиданно прибил по плечу Гнудсон: - А может, вы вдруг хотите вкусить самой
разнастоящей негритянской еды с пылу с жару? Приглашаем вас к нам на пирог с
кроликом... - Пирог с кроликом, - плотоядно задумалась Чикита, - Как это
романтично: пирог с кроликом и Большим Оленем... Хочу-хочу.., - захлопала
она в ладоши. - Замечательно, Чикита. Я тоже никогда не ел разнастоящей
негритянской еды, - поддержал ее Большой Олень, сглатывая все прибывающую
слюну. Гнудсон же еще подлил масла в огонь: - А на десерт у нас игра... Но
правила мы вам потом объясним. А то, еще передумаете... И они быстренько и
вчетвером вломились к родителям Гнудсона, где уже во всю шел пир горой.
присест доедался второй. По заданной программе румянился в печи третий.
дома. Расслабьтесь, вкушайте и переваривайте... - Да уж, давненько к нам не
забредали официальные делегации, - троекратно расцеловал всех крест на крест
Джони и прослезился на сторону. - Какие чистенькие, - кусали, щипали и
исподтишка мазали кетчупом гостей Бобби, Чарли, Кристи и Молли. -
Угощайтесь, - вытащила Рони из духовки вовремя подошедший пирог. А когда
гости набросились на отменно запеченного под тестом кролика, поманила
Гнудсона на кухню. - Да, мама.., - выскочил он из-за стола, крепко сжимая в
кулаке перченую добычу. Рони наставила руки в боки: - И что ты удумал,
сынок? - Мама, что беспокоит тебя, ням-ням? - с полным ртом непонимающе
пожирал ее глазами Гнудсон. - Это твоя девушка? - указала Рони сквозь щель в
занавеске. - Чикита? Нет, упокой господи, - чуть не поперхнулся инспектор, -
Она невеста то ли нефтяного миллионера, то ли вот этого дипломата. Мне она
не по зубам... Рони облегченно дыхнула: - И слава богу. Смотри, какая она
худая и прожорливая... Гнудсон пытался глотать крольчатину без лишних слов:
- Ну что ты, мама. Чикита далеко не худая. В самый раз по антропологии - не
убавить, не прибавить и грамма. А то, что ест таким манером, так просто люди
оголодали на своей нервной работе... - А эта? - Рони снова ткнула пальцем в
занавеску. - Айша? - остановил жевательные фрикции сын, сделал паузу и
утвердил: - Да, но, увы, она еще не стала моей... - О, господи, и не дай
бог.., - затрясла всей своей квашней Рони, - Зачем тебе эта желтая? У них
свои законы - у нас свои. Мы же имеем совершенно разные культуры,
мировоззрения, моральные и социальные ценности, материальные стимулы... И
кожа у нас разная. Она желтая и должна выйти за желтого. Ты черный и должен
жениться на черной... Или хотя бы на такой смуглой как Чикита... Но какая
она худая, эта Чикита, килограммов семьдесят не больше... Гнудсон проглотил
пирог, но не материнскую речь: - А я-то всегда считал тебя антирасисткой и
где-то даже аристократкой... Рони монотонно зашагала по кухне: - Ну, на
словах-то мы все готовы выйти замуж за белого или за красного. Но тут же
вопрос выживания расы. Пойми. Женишься ты на желтой, и у тебя будут потом
цветные дети. У тех будут свои цветные дети. У тех свои. Пройдет несколько
десятков лет и от черных людей камня на камне не останется. Все станут как
разные цвета радуги. Только черного не будет в этом спектре. И я не хочу,
чтобы в этой вселенской трагедии был виноват мой сын... - Но, мама.., -
схватился за ее голову Гнудсон, - Я.., я люблю эту Айшу... От неожиданности
Рони даже присела на кухонный комбайн: - Что ж ты мне сразу об этом не
сказал, сынок. Как я счастлива, что наконец-то у нас дома появилась девушка,
которую любит мой чертов черномазый сын... И Рони тут же прижала его к своей
многострадальной широкоформатной груди. А потом, наполовину высунувшись из
кухни, прокричала через весь стол: - Джони, у меня будет сноха. - Не
торопись, мама.., - потянул ее за руку Гнудсон. - А у меня, стало быть,
появится невестка, - вскочил в восторге на стул Джони и в босую оттарабанил
танец "сват-сват-пересват". - Похоже.., - медленно поднялась со своего места
Айша. Но ее тут же осадили набросившиеся со всех сторон Бобби, Чарли, Кристи
и Молли: - Сестренка, сестренка... - Айша, я люблю тебя, - бросился к столу
Гнудсон, стараясь удержать инициативу под контролем. - И хочу жениться на
тебе... - Это так неожиданно, - совсем растеряла свою хваленую
обороноспособность Айша, - У нас на Востоке подобные предложения
рассматриваются минимум в течение четырех лет... - Но мы же на Западе, -
заметил Большой олень, отгрызая кролику ухо. - Какой ты умница, - резонно
погладила его по загривку Чикита. - Мы действительно на Юго-западе, -
согласилась Айша и с намеком показала Гнудсону палец. Рони тут же набросила
на него давно припасенное в кармане колечко: - Когда-то прапрадед вставил
его в нос моей прапрабабушке. И они были счастливы вместе на плантации целых
пятьдесят семь лет... Да благословит вас господь... Рони чуток всплакнула,
но, вспомнив, что это не похороны, тут же остановила в момент заунывно
затянувших следом ей домочадцев: - Дети. Игра отменяется. У нас будет
обручение. Зовите всех соседей. Пусть тащат с собой всех своих кроликов и
вертопрахов... - Ура, - закричали Бобби, Чарли, Кристи и Молли. Размахивая
обглоданными тазобедренными суставами кролика, бросились они к ничего не
подозревавшим соседям. И уже через полчаса весь спальный микрорайон утонул в
громе тамтамов и туттутов. К этим замечательным звукам энергично
подмешивался мелодичный дребезг китового уса. Это Большой олень виртуозно
подыгрывал африканскому оркестру на своем карманом инструменте. Но играл
Большой олень недолго. Понаблюдав за его ловкими пальцами и губами, к нему
причалила мясистая, грациозно размахивающая своими культивируемыми бедрами,
и при этом практически совершеннолетняя Молли: - Не хотите ли потанцевать,
как придется... Большой олень легкомысленно встал. - Убью, - неожиданно для
всех прошептала на это Чикита. - Убьет, - оглянулся на Чикиту Б.О., нечаянно
дотронувшийся до еще непаханой целины своей разгоряченной партнерши...
Пехов Алексей
Сертаков Виталий
Березин Федор
Доценко Виктор
Флинт Эрик
Лукин Евгений