суждений.
(простите!) и вечно бунтующая. У вас потребность отдавать себя и потреб-
ность сохранять себя...
дальше!
честве не можете. Таков закон природы. Вы чувствуете его острее других,
потому что вы жизнедеятельнее.
улыбаясь, думали о том, до чего же любопытная штука человеческая натура.
не умудрялись осложнять жизнь, мешая друг другу. Надо покончить с этим,
только и всего. Но, разумеется, нашему милейшему Рожэ, как и всякому
добропорядочному, косному французу, не постичь этой мысли. Все они счи-
тали бы, что пришла их гибель, если бы вдруг им перестало мешать прош-
лое. "Где нет помех, там нет услады", особенно когда тот, кому мешают,
сам мешает своему ближнему.
пользуются сообща; возделывают его и собирают виноград вместе. Но распи-
вать вино всегда вдвоем, с глазу на глаз, никто не обязан. Идут на вза-
имные уступки: друг у друга просят и отдают друг другу гроздь утех, ко-
торой владеет каждый, но благоразумно позволяют друг другу побывать на
сборе и в ином месте.
насущную из всех свобод.
брак не перекресток, на котором отдаешь себя любому встречному. Я отдаю
себя одному человеку. И если б я перестала его любить или полюбила дру-
гого, то ушла бы в тот же день; я и себя не поделила бы между ними и не
потерпела бы дележа.
еще более чужды, чем Рожэ.
"Да помешаем же друг другу"?
на верности двух сердец, - возразила Аннета. - Что же от него останется,
не считая кое-каких практических преимуществ, если и это утратится?
сказала Аннета.
от которых вас пытались избавить.
бода сердца. Я чувствую, мне достанет сил сохранить его безупречным по
отношению к тому, кому я его отдала.
ворила дочь своей матери, а не вся Аннета. Но ей не хотелось согла-
шаться, да еще в споре с Марселем. Она сказала:
мешкой. - Ведь это же все равно, что взять да и постановить: огню крас-
ному стать огнем зеленым. Любовь - это маяк с меняющимися огнями.
для нее и потребность в перемене и потребность оставаться неизменной -
два пламенных врожденных влечения, присущих сильной натуре. Но возмуща-
лось по очереди то, которому, казалось, угрожает большая опасность.
нился. Аннета, которая судила о себе так же верно, как судил о ней он,
произнесла чутьчуть сконфуженно:
туры, Аннета продолжала увереннее, чувствуя, что она теперь в своей сфе-
ре:
каждый сохранил бы право жить так, как подскажет ему душа, идти своим
путем, искать свою правду, отстаивать, если придется, поле своей дея-
тельности, - словом, соблюдать закон своей духовной жизни и не посту-
паться им во имя закона, соблюдаемого другим, пусть даже самым дорогим
на свете существом, ибо никто не имеет права приносить себе в жертву ду-
шу другого, ни свою душу - другому. Это - преступление.
ли, все эти разговоры о душе не по моей части. Вероятно, это скорее по
части Рожэ. Боюсь, впрочем, что в данном случае он понимает ее совсем не
так. Я не вполне ясно представляю себе, могут ли Бриссо постичь в своем
семейном кругу, что возможен какойто иной "духовный" закон, кроме зако-
на, охраняющего их, Бриссо, благополучие, политическое и личное.
гундию на две-три недели.
ватил Марсель. - Они ведь тоже великие идеалисты! Впрочем, может быть, я
и заблуждаюсь. Думаю, что вы столкуетесь. В сущности, вы просто созданы
друг для друга.
законченной Бриссо.
та! Бриссо ли, не Бриссо, а нашу Аннету сохраните.
нета.
сель. Он правильно разбирался в ней, но понимал ее не больше, чем Рожа,
который совсем в ней не разбирался. Понять ее могли бы более "верующие"
души - более свободно верующие, чем души почти всех молодых французов.
Те, кто верует, веруют в духе католицизма, а это означает подчинение и
отречение от свободного полета мысли (особенно когда речь идет о женщи-
не). А те, кто свободно мыслит, редко задумываются о сокровенных потреб-
ностях души.
где ее ждал Рожэ. Стоило ей увидеть его - и все сомнения улетучились.
Рожэ так обрадовался! Она не меньше. Она была бесконечно благодарна да-
мам Бриссо: они придумали какую-то отговорку и не явились встречать.
ленела волнистая лента - светлая молодая листва; - и розовели вспаханные
поля. Заливались жаворонки. Шарабан несся по гладкой дороге, звеневшей
под копытами горячей лошадки; свежий ветер хлестал Аннету по румяным ще-
кам. Она приникла к молодому своему спутнику, а он правил, и смеялся, и
говорил ей что-то, и вдруг наклонялся, срывал с ее губ поцелуй на лету.
Она не противилась. Она любила, любила его! Но это не мешало ей созна-
вать, что она вот-вот снова начнет осуждать его и осуждать себя. Одно
дело осуждать, другое дело любить. Она любила ег", как любила воздух,
небо, аромат лугов, как некую частицу весны... Отложим раздумья до завт-
ра! Она взяла отпуск на нынешний день. Насладимся чудесным часом! Он не
повторится! Ей казалось, будто она парит над землей вместе с любимым.
лись по тополевой аллее, а когда остановились, чтобы передохнула лошадь,
то долго сидели молча, крепко обнявшись, под защитой высокой ограды,
заслонявшей фасад замка.
отце, нашли какие-то задушевные слова. В первый вечер, проведенный в
кругу семьи, Аннета поддалась ласке: была благодарна, растрогана, - так
долго ей не хватало домашнего уюта! Она тешилась иллюзией. Каждый из
Бриссо старался по-своему быть милым. Сопротивляемость ее ослабла.
мышь, и ей сразу представилась мышеловка; она подумала: