полуотворенные двери: жильцы громко переговаривались. На красных плитах
рдели лучи заходящего солнца - они падали из двери налево. За нею и жила
Сильвия.
толкнула дверь: отблеск" золотистого заката ударили ей в лицо. Она уви-
дела - полураздетая девушка, в юбке, с голыми пухлыми плечами и босыми
ногами в розовых стоптанных шлепанцах ходит по комнате, повернувшись к
ней гибкой спиной. Она чтото искала на туалетном столике и болтала сама
с собой, припудривая пуховкой нос.
полон шпилек.
носом в цветы и замурлыкала от удовольствия. Подняла голову, взглянула
смеющимися глазами в зеркало и увидела Аннету, - озаренная солнечными
лучами, та нерешительно остановилась позади нее на пороге. Сильвия ахну-
ла, повернулась к ней, и, закинув голые руки, проворно заколола шпилька-
ми растрепанные волосы, потом подошла, протягивая объятия, но вдруг от-
дернула руки и любезным, гостеприимным жестом, но сдержанно, пригласила
Аннету войти. Аннета вошла; она пыталась что-то сказать, но не могла вы-
говорить ни слова. Сильвия тоже молчала. Предложила стул, накинула поно-
шенный халат в голубую полоску и села напротив, на кровать. Обе смотрели
друг на друга и выжидали - кто начнет...
вающим взглядом, без снисхождения, стараясь узнать, выпытать: "Какая же
ты?"
вздернутый нос, крутой лоб телки под копной вьющихся каштановых волос с
золотистым отливом, густые брови; широко раскрытые голубые глаза были
чуть навыкате и иногда как-то странно темнели от сердечного волнения;
рот большой, губы выразительные, со светлым пушком в уголках, обычно
сомкнуты, и в их выражении - что-то готовое к отпору, сдержанное, реши-
тельное, но какая же всепобеждающая, застенчивая и светлая улыбка преоб-
ражает все лицо, когда они раскрываются; подбородок и щеки полные, но не
толстые, словно литые, шея, плечи, руки - цвета густого меда; прекрасная
упругая кожа, омываемая здоровой кровью. Немного тяжеловата талия, чуть
грузен торс, а груди - широкие, пышные; опытный взгляд Сильвии, ощупывая
их под тканью, задержался на гармоничной линии прекрасных плеч и шеи, на
этой золотистой, округлой колонне, на самой совершенной линии тела Анне-
ты. Она умела одеваться, костюм был тщательно продуман, - по мнению
Сильвии, чересчур уж тщательно; волосы аккуратно заложены, ни одного за-
витка не выбивается, ни одной лишней прядки. И Сильвия спрашивала себя:
"А нутро у нее такое же?"
не ниже), но тоненькая, с узкой талией, с маленькой, не по фигуре, го-
ловкой, в халате, накинутом на полуголое тело, с небольшой грудью, но
все-таки пухлая и плечи у нее полные, а бедра узкие, и сидит она, чуть
покачиваясь, сложив руки на округлых коленях. Подбородок и лоб у нее то-
же округлые, носик вздернутый, волосы светло-каштановые, очень тонкие и
растут низко на висках, на щеках кудряшки, а на затылке и на белой,
очень белой и изящной шее непослушные завитки. Комнатное растение. Про-
фили у нее были асимметричные: правый томный, сентиментальный - кошечка
спит; левый хитрый, настороженный - кошечка кусается. Разговаривая, она
вздергивала верхнюю губку, так что обнажались острые клычки. И Аннета
подумала: "Худо будет, если она вцепится!"
друге отца - его взгляд, светлые глаза, его лоб, складка в уголках
рта...
милию холодным от волнения тоном, Сильвия, не прерывая ее, не сводила с
нее глаз, а потом преспокойно сказала, вздергивая губку в недоброй улыб-
ке:
чувства ей и хотелось сказать: "С моим отцом". Но она этого не сказала
из насмешливого сострадания к Аннете, читавшей по ее губам. Аннета все
поняла, отвела глаза, вспыхнула от унижения.
продолжала говорить с важностью, не спеша. Рассказала, что на похоронах
была в церкви, забилась в уголок и все видела. Она вела рассказ певучим
голоском, произнося слова чуть в нос и не обнаруживая никакого волнения.
Но если она умела видеть, то Аннета умела слышать. И когда Сильвия кон-
чила, Аннета подняла глаза и спросила:
это был лишь миг. Тень ревности скользнула в глазах Аннеты, и она про-
должала:
мимо воли, прозвучала досада. А Сильвии показалось, что она уловила пок-
ровительственную интонацию. Ее лапки выпустили коготки, и она сказала с
живостью.
видом выпалила:
лись. Сильвия смотрела на них. Чувствуя, как подступает к горлу комок,
Аннета спросила:
и верила людям; вот почему слова Сильвии ранили ее в самое сердце...
Итак, отец говорил с Сильвией о ней, они говорили о ней вместе! Она же
до самого последнего дня ничего не знала, была так уверена, что он дове-
ряет ей, а он обманул, он все утаивал от нее; она даже не знала о су-
ществовании сестры! Непостоянство, несправедливость подавили ее. Она по-
чувствовала, что побеждена. Но показывать это ей не хотелось; она поис-
кала оружие, нашла его и сказала:
Он же болел. Его взаперти держали.
Аннета - суровая и надменная, Сильвия - двуличная, ласковая, жеманная.
Они считали очки, прежде чем продолжать игру. Аннету утешало, что она
все же получила преимущество - хоть и незначительное, но в глубине души
ей было стыдно за свои дурные мысли, и она постаралась повести разговор
более сердечным тоном. Она сказала, что ей хотелось бы сблизиться с той,
в ком возродилась "частица" отца. Но, помимо своей воли, она установила
различие между ними, подчеркнула, что она - в привилегированном положе-
нии. Рассказала Сильвии о последних годах Рауля и не могла удержаться -
дала ей понять, что была ближе отцу. Сильвия воспользовалась паузой и
удружила Аннете - вспомнила, как был к ней привязан отец. И одна не-
вольно завидовала роли другой и старалась похвастаться своей ролью. Го-
воря или слушая (не желая слушать и все же слыша), они осматривали друг
друга с головы до ног. Сильвия снисходительно сравнивала свои длинные
голени, тонкие щиколотки, босые ножки, болтавшие шлепанцами, с грузными
ногами и широкими щиколотками Аннеты. Аннета, рассматривая руки Сильвии,
отмечала, как заросли лункп ее слишком розовых ногтей. Встретились не
просто две девушки; то были две семьи-соперницы. И хотя казалось, что
они непринужденно ведут беседу, взгляд их и язык разили мечом, они с
неприязнью следили друг за другом. Звериным чутьем ревности каждая сра-
зу, с первого же взгляда, вызнала всю подноготную другой, обнаружила
тайные изъяны ее души, пороки, о которых та, быть может, и не подозрева-
ла. Сильвия видела в душе Аннеты сатанинскую гордость, упрямство, взбал-
мошность, которые, вероятно, еще не проявили себя. Аннета видела в душе
Сильвии черствость и улыбающуюся двуличность. Позже, полюбив друг друга,
сестры старались забыть то, что тогда увидели. А сейчас неприязнь зас-
тавляла их все рассматривать через увеличительное стекло. Временами они
ненавидели друг друга. Аннета, чуть не плача, думала: "Как все это дур-
но, как дурно! Я должна показать пример".
веску, на крышу и трубы соседнего дома, залитого лунным светом, на ветку
сирени в кувшине с отбитым краем.
мощь... Сильвия выслушала с рассеянным видом, усмехнулась недоброй ус-
мешкой, промолчала... Аннета была смертельно оскорблена, и, с трудом
скрывая, как уязвлена ее гордость и какая нежность зарождается в ее ду-
ше, она внезапно поднялась. На прощание они обменялись пустыми любезнос-
тями. И Аннета вышла, опечаленная, разгневанная.
вой ступени лестницы, когда Сильвия, потеряв по дороге одну туфельку,
подбежала к ней сзади и обхватила руками ее шею. Аннета обернулась,
вскрикнула от душевного волнения. В порыве чувства сжала Сильвию в
объятиях. Сильвия тоже вскрикнула и засмеялась оттого, что Аннета с та-
кой силой обняла ее. Они горячо поцеловались. Слова любви. Нежный шепот.
Благодарность, обещание скоро увидеться...
она не помнила, как спустилась. Услышала наверху мальчишеский свист,
будто кто-то звал собаку, и голосок Сильвии:
Максимов Альберт
Пехов Алексей
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Круз Андрей
Афанасьев Роман