дать. Он не ждал от Ноэми участия в его умственной жизни и не пытался
вовлечь ее в эту жизнь. Ноэми тоже за этим не гналась: она считала, что,
владея всем, кроме его мыслей, владеет львиной долей. Филипп же был того
мнения, что мужчина обязан отводить женщине не больше места в своей жиз-
ни, чем он отводил Ноэми: мыслящая жена - все равно что громоздкая ме-
бель.
да они в первый раз скрестили взгляды, как клинки, когда прозвучали пер-
вые слова, как удар стали о сталь, Филипп сказал себе:
ды".
альной лестнице из тех сфер, куда Филипп как раз взбирался, напрягая все
силы, и они встретились на одной из ступенек. Правда, в этот момент они
оказались на одном уровне: оба чувствовали себя чужими в своей среде, ее
врагами, оба как бы принадлежали к другой расе, некогда владевшей миром,
а ныне лишенной власти, рассеянной по всему свету, почти уже исчезнув-
шей. В конце концов кому ведомы тайны поколений, их смены на земле, тай-
ны той тысячелетней борьбы, в которой человечество как будто идет к
окончательному торжеству посредственности?.. Но бывают внезапные
подъемы, когда былой властитель мира на один день снова овладевает своей
собственностью. Его ли это была собственность, или нет, Филипп предъяв-
лял на нее права. Он признал Аннету своей и решил ею завладеть.
разговаривая с Марком, тотчас легла. Она чувствовала себя опустошенной.
Уснуть она не могла. Приходилось быть настороже и все время отгонять
один образ: как только она впадала в сонное оцепенение, он появлялся пе-
ред ней. Чтобы забыть о нем, она пыталась думать о делах, но они утрати-
ли для нее интерес. Ища спасения от грозной опасности, она призвала на
помощь союзника, о котором в другое время боялась и вспоминать, так как
он мог расшевелить в ее душе пережитые волнения. Союзником этим был
Жюльен и те мысли, которыми тоска и мечта окружили ими возлюбленного, -
скорее воображаемого, чем действительного. Однако мысли о Жюльене воз-
никли лишь на мгновение и были холоднее льда. Аннета хотела непременно
удержать их. Но в руках у нее остался лишь пучок увядших цветов. Внезап-
но выглянувшее яркое солнце выпило из них все соки. Пытаясь их оживить,
Аннета своими лихорадочно горячими руками только окончательно засушила
их. Она металась в постели, то и дело переворачивая подушку. Однако надо
было поспать - утром ее ожидала работа. Она приняла порошок и погрузи-
лась в забытье. Но, когда она через несколько часов проснулась, тревога
все еще была тут, с нею. Аннете казалось, что и во время сна она ее не
оставляла.
ла и приходила, давала уроки, разговаривала, смеялась - все было, как
всегда. Хорошо заведенная машина продолжала работать сама. Но душа была
неспокойна.
светом... По другой стороне улицы прошел Филипп Виллар... Аннета верну-
лась домой, окрыленная радостью.
дость, она так пала духом, как будто открыла у себя раковую опухоль...
Значит, опять, опять попалась! "Любовь? Любовь к мужчине, который будет
для нее новым источником ненужных мучений, к человеку, ей почти незнако-
мому, но несомненно опасному и недоброму, мужу другой женщины... И ведь
она его не любит, нет, потому что любит другого! Другого? Ну да, она все
еще любит Жюльена! Как же она, любя Жюльена, могла влюбиться в другого?
А она влюблена, это ясно... Но как же, как же сердце может принадлежать
двоим сразу? Нет, отдаться можно лишь одному целиком, безраздельно!"
все... И сейчас она - казалась себе хуже проститутки: та отдает тело, а
она сердце отдала двум сразу, - разве это не позорнее?
нимала, что у нее не одно сердце, что в ней живет не одно существо. В
дремучем лесу человеческой души растут рядом и высокие, строевые деревья
мыслей и густые заросли желаний - двадцать различных пород. В обычное
время, когда они дремлют, их и не различишь. Но стоит ветру пролететь по
лесу, и ветви их сталкиваются... Столкновение страстей давно уже разбу-
дило в Аннете ее многоликость. Она была человеком долга и неуемной гор-
дости, и страстно любящей матерью, и страстно влюбленной женщиной, влюб-
ленной не в одного, а во многих... Она была как лес в бурю, разметавший
руки по всему огромному небу, во все стороны... Но, униженная, почти уг-
нетенная присутствием в себе этой силы, которая распоряжалась ею помимо
ее воли, Аннета думала:
таточно одного мгновения, чтобы все рухнуло? И откуда она, эта сила?"
ужели она не узнала в ней себя, свою подлинную натуру? Да, узнала, и это
было всего тяжелее: от самой себя как убежишь?
ренней силе, которую она презирала. Она решила задушить в себе унизи-
тельную страсть. И напряженная работа помогла бы ей этого добиться, если
бы не Ноэми.
крупным почерком, в котором под светской изысканностью чувствовались су-
хость и решительность. В нескольких любезных словах Ноэми приглашала Ан-
нету к обеду. Аннета вежливо отказалась, написав, что очень занята. Ноэ-
ми вторично пригласила ее и на этот раз написала, что очень хочет уви-
деться с ней и просит прийти в любой вечер, когда Аннете удобно. Аннета,
твердо решив не подвергать себя опасности, которую она предчувствовала,
снова отклонила приглашение, ссылаясь на сильную усталость после рабоче-
го дня. Она думала, что теперь окончательно отделалась от Ноэми. Но ма-
ленький Пандар, который в часы скуки и коварных проказ надевает одну из
тысячи личин Амура, не давал покоя Ноэми, пока она не ввела Аннету в
свою овчарню. И раз вечером, когда Аннета, вернувшись с уроков, готовила
обед (именно этот час всегда выбирают для своих посещений люди празд-
ные), явилась Ноэми и принялась щебетать, пересыпая болтовню уверениями
в вечной дружбе. Аннета, сконфуженная тем, что ее застали в такой обста-
новке, и невольно подкупленная нежностями той, в которой она бессозна-
тельно искала как бы отражения другого человека, решительно отказалась
обедать у Вилларов, но вынуждена была обещать, что навестит Ноэми; при
этом она осторожно спросила, в какое время наверняка можно застать Ноэми
одну. Ноэми подметила нежелание Аннеты встречаться с ее супругом. Она
объяснила это застенчивостью Аннеты и антипатией к Филиппу. Это еще
больше расположило ее к новой приятельнице. Вернувшись домой, она имела
Неосторожность рассказать Филиппу о своем посещении и с милым коварством
всех верных подружек усердно расписала ему все, что, по ее мнению, могло
окончательно уронить женщину в глазах Филиппа: беспорядок и нищенскую
обстановку, запах чернил и кухни, Аннету у плиты. Филипп знал об ее му-
жественной борьбе, а еще лучше знал он запах бедности, поэтому рассказ
жены навел его на совсем иные мысли - не те, на какие она рассчитывала.
Но он не стал их высказывать вслух.
встретила на улице Филиппа, который шел домой. Так как она не искала
этой встречи, она не сочла нужным бороться с охватившей ее тайной ра-
достью. Они обменялись несколькими словами. В то время как они стояли и
разговаривали, мимо прошла молодая женщина, и Филипп с ней поздоровался.
Аннета узнала талантливую актрису, которая в ту зиму играла Катюшу Мас-
лову. Актриса эта очень нравилась ей, и Аннета посмотрела на нее с вос-
хищением.
ны, но, право, всякие церемонии не для таких, как мы с вами.
пьесе со смесью шутливости и раздражения, совсем так, как сам Толстой
(поделом ему!) частенько разговаривал с тем, кого недолюбливал. Но вдруг
его самого рассмешил этот суровый тон, и он сказал, перебив себя:
кто ее смотрит, вижу ее как бы сквозь их мозговые оболочки. И зрелище
получается не из красивых.
бавляет их от обязанности бороться с ним. Несчастья других доставляют
этим милейшим идеалистам отрадные минуты, давая повод для безопасных эс-
тетических и филантропических эмоций. Но еще лучшие минуты доставляют
страдания людей пиратам, которые их эксплуатируют. Сентиментальностью
прикрываются, как знаменем, всякие патриотические лиги и общества со-
действия увеличению народонаселения, ею оправдывают выпуски займов, ко-
лониальные войны и всякие филантропические затеи... Век слезливости!.. И
вместе с тем не бывало века корыстнее и черствее! Век добрых хозяев (чи-
тали Пьера Ампа?), которые строят рядом с заводом церковь, кабак,
больницу и публичный дом... Эти хозяева делят жизнь свою на две части:
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Конюшевский Владислав
Афанасьев Роман
Пехов Алексей