Чтение 53–й страницы книги ~Одиссея~

65 Нынче, бежав с корабля феспротских мужей вероломных,

В хижину прибыл ко мне он. Его я тебе поручаю.

Делай, как хочешь. Но он о защите тебя умоляет".

И свинопасу в ответ Телемах рассудительный молвил:

"Речью своею, Евмей, жестоко ты сердце мне ранил.

70 Странника этого как мне возможно принять в своем доме?

Я еще молод, на руки свои не могу положиться,

Что защищу человека, когда обижать его станут.

Мать же моя между двух все время колеблется мыслей:

Вместе ль со мной оставаться и дом содержать свой в порядке,

75 Ложе супруга храня и людскую молву уважая,

Иль наконец за ахейцем последовать, кто наиболе

Знатен среди женихов и всех на подарки щедрее?

Странника ж этого, раз уж прибыл в твое он жилище,

Я в прекрасное платье одену, и в плащ, и в рубашку,

80 Дам подошвы для ног и меч привешу двуострый,

И отошлю, куда его дух понуждает и сердце.

Если же хочешь, оставь его здесь на своем попеченьи.

Платье сюда я пришлю и пищу различного рода,

Чтобы не делать тебе и товарищам лишних убытков.

85 В город идти к женихам я б ему ни за что не позволил,

Больно уж наглы они и в буйстве не знают предела:

Станут глумиться над ним и в безмерную скорбь меня ввергнут.

Сам же я их укротить не смогу: против многих и самый

Сильный бессилен, когда он один. А их ведь немало!"

90 Так Телемаху в ответ Одиссей многостойкий промолвил:

"Если, друг, мне на это позволено будет ответить, -

Сердце в груди у меня разрывается, слыша, как много

Всяких, по вашим рассказам, творят женихи беззаконий

В собственном доме твоем, с таким, как ты, не считаясь.

95 Вот что скажи: добровольно ль ты им поддался иль в народе

Все ненавидят и гонят тебя по внушению бога?

Или ты, может быть, братьев винишь, на которых бы вправе

Всякий рассчитывать в битве, хотя бы и самой ужасной?

Если б я молод, как ты, при собственном сделался духе,

100 Если б я сын Одиссея отважного был или сам он, -

Он из скитаний вернется. надежда еще не пропала! -

Первому встречному голову мне я отсечь бы позволил,

Если б я всем наглецам этим злою бедой не явился,

В зал высокий войдя Одиссея, Лаэртова сына.

105 Пусть бы даже меня одного все они одолели

Множеством, - в собственном доме б моем предпочел я погибнуть

Чем непрерывно смотреть на творимые там непотребства, -

Как моих обижают гостей, как позорно бесчестят

Женщин-невольниц моих в покоях прекрасного дома,

110 Как истребляют запасы вина и всяческой пищи, -

Так, не платя ничего и о главном не думая деле!"

Снова на это ему Телемах рассудительный молвил:

"Странник, на это тебе я вполне откровенно отвечу.

Не ненавидит меня весь народ и вражды не питает.

115 Также и братьев винить не могу, на которых бы вправе

Всякий рассчитывать в битве хотя бы и самой ужасной.

Весь наш род одиночным создал промыслитель Кронион:

Только лишь сына Лаэрта родил когда-то Аркесий,

Только опять Одиссея родил и Лаэрт, Одиссей же,

120 Только меня породив, не к добру меня дома покинул:

Ведь потому-то так много врагов и набилося в дом к нам.

Первые люди по власти, что здесь острова населяют -

Заму, Дулихий и Закинф, покрытый густыми лесами,

И каменистую нашу Итаку, - стремятся упорно

125 Мать принудить мою к браку и грабят имущество наше.

Мать же и в брак ненавистный не хочет вступить и не может

Их притязаньям конец положить, а они разоряют

Дом мой пирами и скоро меня самого уничтожат.

Это, однако, лежит в коленях богов всемогущих...

130 Вот что, отец! Отправляйся скорей к Пенелопе разумной

И сообщи, что из Пилоса я невредимым вернулся,

Сам же пока остаюсь у тебя. Возвращайся обратно,

Ей лишь одной сообщив, Пусть это для прочих ахейцев:

Тайной останется. Многие зло на меня замышляют".

135 Так Телемаху в ответ, Евмей свинопас, ты промолвил:

"Знаю все, понимаю. И сам уж об этом я думал.

Вот "то, однако, скажи, и скажи мне вполне откровенно:

Нужно ли мне по пути и к Лаэрту несчастному с вестью

Этой зайти? Хоть о сыне жестоко скорбел он, но все же

140 Раньше и в поле смотрел за работами, также с рабами

Пил в своем доме и ел, когда его духу желалось.

С той же самой поры, как в Пилос ты морем уехал,

Он, говорят, уже больше не ест и не пьет, как бывало,

И за работами больше не смотрит. Сидит и тоскует,

145 Охая, плача. И тело с костей его сходит все больше".

Тут свинопасу в ответ Телемах рассудительный молвил:

"Жаль! Но нечего делать! Ему ничего мы не скажем.

Если б все делалось так, как желательно людям, то первым

Делом бы я пожелал, чтоб отец мой вернулся в Итаку.

150 Матери все передав, возвращайся назад, а к Лаэрту

Незачем крюк тебе делать. Но матери - ей сообщишь ты,

Чтобы послала к нему немедленно ключницу нашу

Тайно. Она б старику известия все сообщила".

Так сказав, свинопаса отправил. Доставши подошвы,

155 Тот их к ногам привязал и в город пошел. От Афины

Скрытым остаться не мог уход свинопаса из дома.

К хижине близко она подошла, уподобившись видом

Женщине стройной, прекрасной, искусной в блестящих работах.

Остановилась в дверях, одному Одиссею явившись, -

160 А Телемах не увидел ее пред собой, не заметил:

Вовсе не всем нам открыто являются вечные боги.

Но Одиссей увидал; и собаки, - залаять не смея,

В сторону с визгом помчались они чрез загон и исчезли.

Бровью мигнула она Одиссею. Он вмиг догадался,

165 Вышел из хижины вон за большую дворовую стену,

Остановился пред ней. И к нему обратилась Афина:

"Богорожденный герой Лаэртид, Одиссей многохитрый!

Слово сыну теперь же скажи, от него не скрываясь,

Как вам обоим, погибель и смерть женихам обсудивши,

170 В город отправиться славный. От вас и сама я недолго

Буду вдали. И меня уже тянет вмешаться в сраженье".

Кончив, жезлом золотым к нему прикоснулась Афина.

Прежде всего ему плечи покрыла плащом и хитоном,

Вымытым чисто. Повысила рост и уменьшила возраст;

175 Снова смуглым лицо его стало, разгладились щеки,

Иссиня-черной густой бородой подбородок покрылся.

Сделавши это, обратно Афина ушла. Одиссей же

В хижину к сыну вернулся. Отвел Телемах в изумленьи

В сторону взор свой, не зная, не бог ли ему вдруг явился.

180 Громко ему Телемах слова окрыленные молвил:

"Странник, совсем ты иной, чем какого я только что видел!

В платье другое одет, и кожей нисколько не сходен.

Бог ты, конечно, - из тех, что небом владеют широким!

Смилуйся! Жертву тебе принесем мы приятную, также 185 Тонкой работы дары золотые. А ты пощади нас!"

Тотчас ответил ему Одиссей, в испытаниях твердый:

"Вовсе не бог я. Зачем меня хочешь равнять ты с богами?

Я твой отец, за которого ты в воздыханиях тяжких

Муки несешь, подчиняясь насильям людей обнаглевших".

190 Сына он стал целовать. Покатились со щек его слезы

На землю. Он их упорно все время удерживал раньше.

Но Телемах не поверил, что это отец его. Снова

Он Одиссею в ответ слова окрыленные молвил:

"Не Одиссей ты, о нет, не отец мой! Меня обольщает

195 Бог какой-то, чтоб после я больше скорбел и крушился.

Смертному мужу никак не возможно все это проделать

Собственным разумом! Бог лишь один, появившись пред смертным,

Может сделать себя молодым или старым, как хочет.

Только что здесь ты сидел стариком в неопрятных лохмотьях,

200 Нынче ж похож на богов, владеющих небом широким!"

Так Телемаху в ответ сказал Одиссей многоумный:

"Не подобало б тебе, Телемах, раз отец пред тобою,

Больно много дивиться и в сердце своем сомневаться.

К вам Одиссея сюда никакого другого не будет:

205 Это сам я таким - исстрадавшийся, много блуждавший -

В землю родную сюда на десятом году возвращаюсь.

А превращенье мое - Афины-добычницы дело.

Было на это желанье ее. Ведь все она может.

То меня сделала вдруг похожим на нищего, то вдруг

210 На молодого и крепкого мужа в прекрасной одежде.

Очень легко для богов, владеющих небом широким,

Сделать смертного видным иль сделать его безобразным".

Так произнес он и сел. Телемах, заливаясь слезами,

Сердцем печалясь, отца обнимать благородного начал.

215 И у обоих у них поднялося желание плакать.