Чтение 19–й страницы книги ~Поиски вымышленного царства~

Только этим и можно объяснить то ожесточение, которое проявилось во время
войны и даже в последние ее дни. Один из лянских военачальников, раненный и
взятый в плен, отверг предложение победителя о пощаде и высоком чине при
условии перехода на сторону Поздней Тан. Он предпочел казнь [є17]. Вряд ли
можно такое поведение объяснить эгоизмом - очевидно, китайцам было против
чего биться, но в другом прав А.Кордье: нужно также, чтобы было за что
сражаться, а в этом-то и был недостаток. В то время "солдаты, словно из
баловства, убивали одного военачальника и выдвигали другого" [є18].
Положительная программа китайских шовинистов была утопией учеников
"гуманиста" Хань Юя, а у шато хотя не было литературно оформленных
трактатов, но были кочевые традиции, унаследованные еще от хуннов. Кроме
того, еще не потеряв связей со степью, они привлекали под свои знамена
татабов, киданей, татар и тогонцев" [є19]. Все эти племена были в свое
время обижены китайцами. Они пленных не брали и сами в плен не сдавались.
Потому-то они и побеждали.

Даже киданьская диверсия, предпринятая узурпатором Елю-ем Амбаганем в 921
г., не смогла изменить положение на фронте. Амбагань был разбит наголову и
еле-еле отстоял собственные владения, тем более что далеко не все его
соплеменники ему сочувствовали. Конечно, и тут мы видим властолюбие и
алчность, упорство и тщеславие, но эти чувства, подмеченные А. Кордье,
находили свое выражение в Китае, Маньчжурии, Ордосе и Тибете несколько
по-разному. Люди не пешки на шахматной доске, они воюют то лучше, то хуже в
зависимости от каких-то нюансов, неуловимых для них самих, но историк не
имеет права их не видеть. Неукротимость стала знаменем эпохи, и потому
война продолжалась.

ТРЕТЬЯ СИЛА

Кидани были народом воинственным, но немногочисленным. Они принадлежали к
юго-восточной ветви монголоязычных племен - потомков сяньби и населяли
степную часть Западной Маньчжурии от реки Нонни на севере до реки Ляохэ на
юге. Вначале они были охотниками и рыболовами, но в VII-IX вв. усвоили от
тюрок навыки скотоводства, а от китайцев переняли навыки земледелия. Не
имея сил для самостоятельной политики, они то подчинялись тюркам и уйгурам,
то переходили под власть империи Тан только для того, чтобы через несколько
лет снова отложиться. Но во второй половине IX в., когда пала степная
Уйгурия и вслед за тем восстание Хуан Чао обескровило Танскую державу,
кидани оказались наиболее сильным и сплоченным народом Восточной Азии.
Киданьская держава представляла союз восьми племен, управлявшихся общим
вождем, избираемым на три года. Фактически история показывает, что на
практике этот срок не соблюдался: энергичные вожди либо погибали раньше
него, либо воевали после него. Тем не менее в принципе такой закон
существовал.

На севере с киданями граничили многочисленные охотничьи племена шивэй -
предки татар. На западе, на окраине степей современной Монголии до озера
Далай-Нур, жили татабы, которых китайцы называли кумохи или хи (кит. си).
Шивэй и татабы были монголоязычными народами и вместе с киданями составляли
единый этнический массив. На востоке от киданей обитали охотничьи племена
чжурчжэней (маньчжуров). Здесь же находилось царство Бохай [*54],
включавшее в себя смесь разных корейских и маньчжурских племен,
цементированных цивилизацией корейского [є20] образца. На юге Кидань
граничила с Китаем и вела с переменным успехом постоянную кровопролитную
малую войну с китайскими пограничниками.

В начале Х в. особенно энергично действовал один из восьми вождей, Елюй
Амбагань. Став в порядке очереди главным вождем, он в 903 г. совершил
удачные набеги на чжурчжэней и на северо-восточную границу Китая, усилив
свое войско примкнувшими к нему татабами. В 904 г. он повторил набег на
Китай, на область Ю в Хэбэе, и на приамурских шивэйцев. С 905 г. Елюй
Амбагань, подкупленный Чжу Вэнем, ввязался в китайскую гражданскую войну,
сперва на стороне тюрок-шато, потом, в 907 г., на стороне династии Лян.

Однако, взяв роскошные подарки, Амбагань не спешил на помощь к своему
союзнику. Он предпочел более легкую войну со своими маньчжурскими соседями:
татабами и чжурчжэнями. В 906 г. он нанес им сильные удары, заодно ограбив
китайскую область Ю. Благодаря этому он завоевал популярность в войске и
получил возможность осуществить в 907 г. государственный переворот, который
за метод одобрил бы сам Макиавелли. Дело в том, что согласно обычаю Елюй
Амбагань пробыл вождем киданей уже три года и должен был смениться.

Тогда он собрал прочих вождей на сейм и отрубил им головы, которые потом
выставил на границе. Себя он объявил "Небесным императором", свою жену -
"Земной императрицей" [є21] и продолжил свои завоевания, подчинив племена
шивэй и увань в Северной Маньчжурии и чжурчжэней в Приморье.

Дальнейшие действия Амбаганя сводились к подчинению соседних племен. Татабы
покорились в 911 г., приамурское племя уги - в 915 г., но окончательная
победа над лесовиками была достигнута только в конце 919 г. В 912 г. Елюй
Амбагань попытался овладеть Хэбэем, где полководец Лю Шоу-гуань вздумал
объявить себя императором. Эта попытка не имела успеха только из-за того,
что против Амбаганя восстали его родные братья. Год спустя они были
схвачены, но поход не удался, а за это время шатоский претендент Ли
Цунь-сюй завоевал Хэбэй и поймал узурпатора Лю Шоу-гуаня.

Собравшись с силами, Елюй Амбагань в 916 г. предпринял попытку замирить
запад - тюрок (шато), Духунь (видимо, уйгурское племя хунь, осевшее после
разгрома Уйгурии в китайских владениях) и дансянов (о них будет длинный
разговор ниже). Согласно придворной киданьской истории "Ляо-ши", это ему
удалось, но на самом деле он потерпел поражение от шатосцев и быстро
убрался в Маньчжурию [є22]. После этого кидани активно вели войну против
шато, но несколько странным образом: они грабили и угоняли в рабство
население Хэбэя, состоявшее не из шато, а из китайцев. Шато же, выступая
против киданей, становились в позу защитника китайских крестьян от жестоких
варваров. Таким образом Амбагань, сам того не желая, способствовал победе
шатоских войск и восстановлению империи Тан в виде Поздней Тан, что и
произошло в 923 г.

Потерпев неудачу на юге, Амбагань решил компенсировать себя в степи. В 924
г. он с сильным войском выступил на запад - против тогонов, дансянов и
цзубу [є23]. Можно думать, что он стремился охватить с севера владения
своего соперника - империи Поздней Тан - и прижать шатосцев к собственно
китайским территориям. Описание похода в истории династии Ляо весьма
невразумительно. Сообщается, что был бой у горы Су-кум, но где эта гора и с
кем был бой - неясно, на цзубу был послан отдельный отряд под командованием
принца крови.

Принц и его войско разграбили всю область, населенную цзубу, и покорили
племена мемена на хребтах Хомушэ (?!) и Феотутшань [є24].

Если гипотетически допустить, что Хомушэ - это Хамар-дабан [*55], то
получится, что киданьские войска опустошили всю Восточную Монголию, прежде
чем дошли до развалин уйгурской столицы Карабалгасуна. Елюй Амбагань
приказал выбить там на камне надпись в ознаменование своего подвига и
вернулся, не оставив даже гарнизона в опустевшей степи. Не от кого было ее
охранять, да и незачем. Желающих на нее не было. Так войска Амбаганя
проникли на юг степи до Ганьчжоу, где захватили в плен тутука (чиновника)
этого города, уйгура Бильгэ. Пленника отпустили к уйгурскому идыкуту (титул
правителя) с письмом, в котором Амбагань предложил уйгурам вернуться на
свою родину, т.е. в долину Орхона, так как ему безразлично, будут ли эти
земли принадлежать киданям или уйгурам. Правитель Уйгурии отказался,
сославшись на то, что его народ привык к новой родине и доволен тем, что
имеет [є25]. Равным образом не претендовали на степь и кыргызы. Они давно
покинули ее и ушли в благодатную Минусинскую котловину, где они могли жить
оседло, заниматься земледелием и скотоводством, а не кочевать.

Не странно ли, что степь, до IX в. представлявшая яблоко раздора между
могучими народами, вдруг в Х в. перестала интересовать соседние державы?
Этот вопрос столь важен, что мы уделим ему особое внимание [є26].

Последний успехом Елюя Амбаганя было завоевание царства Бохай [є27]. Б
начале 926 г. сдалось на милость победителя правительство, а осенью было
подавлено восстание населения. Кидани истребили царский род, увели
аристократию в свою столицу, а простых людей массами ссылали в пустующие
области, отрывая их от родной почвы. В начале 927 г. Елюй Амбагань умер,
оставив наследнику Дэгуану уже не призрачную власть вождя над племенным
союзом, а престол большого царства, которое с 916 г. стало именовать себя
империей. У этой новорожденной империи было много сил и немало врагов.

Наиболее опасными противниками киданей были все-таки шато. После разгрома
династии Лян все южнокитайские правители областей принесли покорность
обновленной династии Тан, за исключением царства Шу (в Сычуани). В Шу было
30 тыс. воинов, но когда в 925 г. туда прибыли танские войска, они сдались
без боя. Южные китайцы разучились воевать. Но они не разучились клеветать,
и по наветам приближенных танский император Ли Цунь-сюй казнил своих самых
верных соратников. Уцелел только полководец Ли Сы-юань. Он поднял восстание
против придворных евнухов и фаворитов. В 926 г. войска перешли на сторону
полководца, а императора убили его же любимцы, которых Ли Сы-юань по