Чтение 29–й страницы книги ~Поиски вымышленного царства~

крика распалось здание их монархии! Не забудем однако же, что война есть
злополучное орудие и что промыслом неба, видно, назначено, чтобы все
переходило из одного состояния в другое; а когда дойдут до совершенного
благополучия, то начинается период умаления; это общий закон для всех.
Таким образом, сколь громко было возвышение киданей, столь же внезапно
совершалось и их падение. Как это жалко!" [є129]

Действительно, расшатанная внутренними смутами империя Ляо, династия
которой оторвалась от традиций своего народа, оказала чжурчжэням слабое
сопротивление и пала в 1125 г., поставив уже разрозненных кочевников перед
лицом нового, сильного врага.

ПРООБРАЗ ИОАННОВА ЦАРСТВА

Мы проследили историю кочевого объединения цзубу, или татар, не зря. Ведь
это было именно то зерно, из которого выросла легенда о
царе-первосвященнике Иоанне. Все совпадает- и ничто не похоже: вместо
могучей империи, грозной для всех врагов христианской веры, - кучка
кочевников, героически отстаивающая свободу и свой образ жизни; вместо
изобилия даров природы - окраина пустыни; и самое главное: никому из
европейцев от таких единоверцев никакого проку. Вот ответ на вопрос: почему
до середины XII в. в Европе, как католической, так и православной, не
возникло никакого интереса к Дальнему Востоку? А ведь получить
исчерпывающие сведения было нетрудно. Караваны из Китая до Багдада и оттуда
до Константинополя ходили регулярно. Мусульманские купцы добирались до
Сибири, несторианские - держали в своих руках торговлю Средней Азии с
Китаем. Обмен сведениями был возможен, но интереса к ним у практичных и
сметливых европейцев не возникало. Им хватало по горло собственных
неурядиц.

На Западе норманны захватили часть Франции, потом Англию и Южную Италию. В
Священной Римской империи император то ходил в Каноссу на поклон к папе, то
выгонял папу из Вечного города и заменял его своим ставленником, которого
не хотели признавать феодалы - обладатели фактической власти. Византия
одерживала победу за победой. Она справилась с Болгарией при помощи Руси, с
Русью - при содействии печенегов. Присоединила к себе Сербию, Армению и
Грузию, увенчав военные успехи крещением Руси, чем положила предел
распространению латинства на восток и приобщила творческую, расцветающую
страну к своему культурному облику. Идеологическое проникновение оказалось
гораздо дешевле и куда эффективнее военных захватов.

В XI в. православие проникло в Среднюю Азию: в Мерве находился православный
митрополит, а неподалеку, в Самарканде, сидел митрополит несторианский.
По-видимому, какое-то количество православных появилось и в Хорезме, потому
что там 4 июня в церковь приносили розы в память того, что Мария поднесла в
этот день розу матери Иоанна Крестителя [є130]. Между православными и
несторианами, видимо, шла холодная война. В 1142 г. яковиты примкнули к
несторианам, причем единственным моментом, объединявшим эти два
исповедания, была ненависть к византийской ортодоксии.

Арабы, естественно, приняли сторону несториан, католикос которых с 987 г.
утверждался халифом. В 1062-1072 гг. халиф постановил, чтобы настоятели
монастырей яковитов (монофизитов) и мелькитов (православных) подчинялись
несторианскому католикосу. При войне с греками арабы рассматривали
несториан как своих союзников и требовали, чтобы те возносили молитвы за их
победу [є131]. Долгое время европейцы не считали азиатских христиан за
серьезную силу. О несторианах знали только, что они пособники арабов в
войне против христиан, но маломощные и не заслуживающие внимания.

Однако несторианство распространялось, и к началу XII в. оно составляло уже
культурный массив, хотя и разрозненный политически. Победа чжурчжэней и
образование империи Кинь (совр. чтение Цзинь) были для кочевников тяжелым
ударом, но главные силы их врагов оттянул Китай, и в начале XII в.
чжурчжэни вели себя по отношению к степи довольно пассивно. Только в 1135
г. они объявили войну кочевникам, которых на этот раз возглавили монголы. В
1139 г. они нанесли чжурчжэням поражение у горы Хайлинь, чем заставили
последних прекратить наступление в Китае и перебросить часть войск на
северную границу. Впрочем, это не спасло империю Сун, которая в 1141 г.
признала себя вассалом империи Кинь. После победы над китайцами чжурчжэни
возобновили войну с монголами, длившуюся до 1147 г. и закончившуюся победой
монголов, отстоявших Великую степь, в которой расцвела и укрепилась
несторианская церковь.

ОПЫТ ЭТНОЛОГИЧЕСКОГО ОБОБЩЕНИЯ

А теперь бросим взгляд на события, протекшие за тот же период в Европе. Это
будет именно взгляд с птичьего полета, потому что для нашей темы важно
уловить генеральное направление разворота событий, т.е. принять ту степень
приближения, при которой детали взаимно компенсируются. При этом нас
интересует только одно явление: этно-культурная дивергенция европейского
этнического массива, выразившаяся в расколе церкви и в появлении новой
суперэтнической целостности с романо-германским наполнением.

Мы покинули Восточную Европу в момент торжество иудейской Хазарии,
захватившей там гегемонию. Русь тяготилась сложившейся ситуацией, искала
союзников, и в 961 г. в Киев прибыл посол Оттона I, епископ Адальберт
[є132]. Он был принят княгиней Ольгой, но его проповедь не имела успеха.
Русь осталась в русле византийской политики, тем более что интересы Киева и
Константинополя совпадали.

Одним походом 965 г. Святослав покончил с существованием иудейского
правительства Хазарии, верного союзника мусульманского Востока. Но
удержаться на завоеванных землях русский князь не мог: низовья Волги были
захвачены хорезмийцами [є133], водораздельные степи - гузами, а хазары,
избавленные русскими от непопулярного правительства, сохранили за собой
речные долины Дона и Терека [є134]. Лишенная объединяющего начала, степь
перестала угрожать самостоятельности русского государства, что позволило
Святославу выполнить второе задание Византии - разгромить Болгарию. Но
увлекшись успехами, он вошел в конфликт с Иоанном Цимисхием, потерпел
поражение и погиб в 972 г. от руки печенегов при возвращении в Киев. Для
русской земли в этом поражении не было ущерба, потому что отказ от
авантюристической политики на Балканах позволил Владимиру Красное Солнышко
основательно укрепить границы Руси и обеспечить ее экономический и
культурный рост.

И последнюю, наиболее блестящую победу одержала Византия в 988-989 гг., не
пролив ни капли крови. Великий князь киевский Владимир принял крещение и
связанную с ним культуру из рук греческих монахов. Но позиции в Западной
Европе Византия потеряла.

В 962 г. немецкий король Оттон I короновался в Риме императорской короной.
Этим не столько фактом, сколько символом романо-германская Европа снова,
после Карла Великого, заявила о своей самостоятельности и равенстве с
Византией. Коронация Оттона I не начало и не конец, а переломный пункт
процесса обособления западного культурного мира. Этот разрыв подготовлялся
на протяжении всего Х в. Бритые патеры в белых сутанах оспаривали у
бородатых монахов в черных рясах души язычников, славянских и венгерских.

Знаменательной датой был раскол церквей 1054 г., сопровождаемый взаимными
анафемами. Для последних не было решительно никаких теологических
оснований, а схизма была вызвана совокупностью причин
социально-экономических, политических и идейных. Церковь, как чуткий
барометр, среагировала на процесс этнического и суперэтнического
расхождения Запада и Востока, но население там и тут, в том числе
императоры и короли, горожане и рыцари, а еще больше крестьяне, с присущей
обывателям инертностью мышления, долгое время не могло понять, что единое
христианство перестало существовать. И эта закономерная инертность
сказалась на той окраске событий, которая повлекла за собой первый
крестовый поход. Первые крестоносцы, не думая о расколе церкви, шли на
выручку греческим христианам, а те ждали помощи от западных единоверцев. И
понадобилось около ста лет, чтобы факт раскола, не только церковного и
политического, но больше того - этнического, стал психологической
доминантой общественного сознания. Но об этом мы скажем в свое время.

6. Прообраз героя легенды (1100-1143)

ОПЯТЬ О ПОДХОДЕ

В отличие от предшествовавшего 150-летнего темного и пустого периода
истории Великой степи первая половина XII в. изобилует событиями, именами
героев и трусов, названиями мест и народов и даже морально-этическими
оценками. Это не значит, конечно, что материала для понимания ритма эпохи
достаточно; наоборот, его явно не хватает. Но даже то, что есть, позволяет
дать больше, чем общий ход исторического развития, - теперь можно уловить
причинно-следственную связь явлений.

Источники по этой эпохе предельно разнообразны и разнохарактерны. Тут и
династийная хроника Ляо ши, сухая и каноническая, дающая сведения
проверенные, но недостаточные. Тут и несколько дополнительных китайских
сочинений, в которых важное и ценное причудливо переплетено с деталями и