возможно, и ниже, чем в Риме I века нашей эры.
биографического и литературного в творчестве Пушкина. При этом, когда было
политически выгодно, говорили, что Пушкин отражает собственные мысли и
взгляды (например, в экстремистских стихах), а когда мешало (скажем,
политическая индифферентность Онегина, который ни в какую не хотел стать
декабристом), то объясняли, что это лишь взгляды пушкинского героя. Не
вступая в длинную полемику, отметим здесь, что мало у кого из писателей была
такая близость между литературной фантазией и исповедью, как у Пушкина. Мало
у кого литературные ассоциации столь прозрачны.
отправить в Италию. Это, пожалуй, и ассоциациями не назовешь, настолько
прямо написано: Август -- без сомнения Александр I, Овидий -- Пушкин. И
рядом находится элегия "Умолкну скоро я", где высказаны мысли о смерти, о
том, что веселье улетучилось из души поэта. И к стихотворению "Наполеон" он
приписывает эпиграф по-латыни: "Неблагодарное отечество...", сравнивая себя
на этот раз с Наполеоном.
разговоре с великим князем Николаем Павловичем назвал нашего Овидия "повесой
с большим талантом", что можно принять за похвалу. Но сыск идет своим
чередом. Доносчик сообщает из Кишинева с полугодовым опозданием, что Пушкин
вступил в масонскую ложу. Ответная депеша поставит Инзову в упрек, что не
обратил внимания на таковые занятия Пушкина. "Предлагается вновь Вашему
Превосходительству,-- требует начальник Главного штаба князь
П.М.Волконский,-- иметь за поведением и деяниями его самый ближайший и
строгий надзор".
опасности. Наблюдали за ними для порядка, как за всем остальным. К этому
времени руководители лож сами охотно сообщали полиции о своих членах и их
занятиях. От европейского масонства русское было практически отрезано и
сходило на нет. И Пушкин терял к нему интерес.
были гости из-за границы. Он с радостью мчится к каждому, надеясь "подышать
чистым европейским воздухом". Пока Липранди в командировке занимается своими
делами, Пушкин знакомится с Луи Венсеном Тарданом, основателем швейцарской
колонии Шабо возле Аккермана.
оттуда, куда он сам мечтал отправиться. Тардан ссылался на опасность
революции, но ведь она Швейцарию не задела. Поговорили они два часа и общего
языка не нашли. Оказалось, что Инзов для развития виноградной отрасли в
колонии уговорил Тардана поселиться здесь, обещая содействие в развитии
дела.
соотечественникам в Швейцарию, советуя им "не искать счастья в пустынях и
лесах Северной Америки, а спешить на плодоносные земли Новой России, где
виноградные лозы, персики и шелковица поспевают и рано, и с большим
успехом".
Швейцарии. Инзов принял их тепло. "Тардан" стало после маркой бессарабского
вина, которое Пушкин продегустировал одним из первых, но не обнаружил в нем
никаких свойств, чтобы предпочесть его французскому вину.
почему Александр I не помог грекам, звучит так: "...оказалось невозможным
совместить традиционное покровительство России угнетенным народам (sic!--
Ю.Д.) с верностью принципам Священного союза". Вместо войны Пушкин пережил
землетрясение. Дом Инзова, в котором поэт занимал комнаты внизу, пострадал,
сохранилась лишь часть, где жил Пушкин, да и то по стенам пошли трещины.
Инзов выехал, а Пушкин продолжал там жить некоторое время. Потом перебрался
к своему приятелю Алексееву. Алексеев стал собирать все сочинения Пушкина,
которые нельзя было печатать и даже опасно было держать,-- первый сборник
поэта в Самиздате.
из эгоизма -- любимая моя надежда была с ним путешествовать -- теперь Бог
знает, когда свидимся.
считать двух писем в январе, имеется провал. При его обильной переписке со
множеством корреспондентов хоть что-нибудь должно было уцелеть. Стало быть,
в эти полгода Пушкин не писал, да и вообще об этих двух годах его
кишиневской жизни мы знаем мало. "Денег у него ни гроша,-- пишет о нем
Александр Тургенев Вяземскому 30 мая 1822 года.-- Он, сказывают, пропадает
от тоски, скуки и нищеты".
Вяземскому, что у него "лени много, а денег мало", а в другом, брату Льву,
вдруг вспыхивает надежда на возможность явиться в Петербург: "...я давал
тебе несколько поручений самых важных в отношении ко мне -- черт с ними;
постараюсь сам быть у вас на несколько дней -- тогда дела пойдут иначе".
Пушкину приехать или о рискованном замысле нарушить ссылку самовольно.
Ответа на просьбу не было. Самовольно нарушить ссылку -- значило рассердить
царя и подвергнуться более серьезному наказанию. И вот уже снова уныние:
"Пожалейте обо мне: живу меж гетов и сарматов; никто не понимает меня... не
предвижу конца нашей разлуки. Здесь у нас молдованно и тошно...". Он устал
жить на биваке. Состояние неопределенности с постоянными переходами от
надежды к отчаянию удручает его. Он все чаще оказывается подвержен хандре.
"В эти минуты,-- признается он Плетневу,-- я зол на целый свет".
бессрочной. Право, закон в стране заменены движением указательного пальца
Александра Павловича: куда направит он свой перст, туда и двигаться
коллежскому секретарю Пушкину. А не пошевелит пальцем, оставаться Пушкину на
месте. На сопротивление произволу и нравственные мучения, связанные с этим,
а не на творческие дела, уходят силы, нервы, молодость, ум.
похвалы, издатели просят от него новых стихов. Ссыльного поэта выбирают в
действительные члены Общества любителей российской словесности. В тот
отрезок времени, о котором мы сейчас говорим, был напечатан портрет поэта с
гравюры Е.И.Геймана в виде приложения к отдельному изданию поэмы "Кавказский
пленник".
познакомил с новым именем Сергей Полторацкий, написав о нем в октябрьском
номере французского журнала "Энциклопедическое обозрение" за 1821 год.
Тридцать лет спустя Полторацкий признался в письме французскому писателю
Ксавье Мармье, что те несколько строк "причинили много неприятностей и
огорчений тому, кем они были написаны". Полторацкого уволили со службы и
выслали в деревню под надзор полиции за то, что он упомянул в журнале оду
"Вольность" и стихотворение "Деревня", в которых, как он выразился, "поэт
скорбит о печальных последствиях рабства и варварства".
Пушкина, затем на немецком языке появился "Кавказский пленник". Рецензенты
подчеркивали оппозиционность мышления Пушкина. Не остановился и Полторацкий:
он продолжал нелегально пересылать на Запад свои материалы и печататься под
псевдонимом R.E. Полторацкий сделался страстным собирателем рукописей,
изданий и материалов о Пушкине, которые он впоследствии переправлял Герцену
и Огареву для публикации того, что здесь запрещено.
выписывает, что о нем пишут за границей (точнее, что ему удается узнать об
этом), и не без оснований опасается, что публикации на Западе отрицательно
скажутся на всемилостивейшем разрешении побывать в столице. "Князь Александр
Лобанов предлагает мне напечатать мои мелочи в Париже. Спасите ради Христа;
удержите его по крайней мере до моего приезда -- а я вынырну и явлюсь к
вам... Как ваш Петербург поглупел! а побывать там бы нужно".
ходатайство графу Нессельроде, своему высокому петербургскому шефу, с
просьбой отпустить его. Мы не знаем, куда он просился -- за границу или в
Петербург. Но, думается, в данном случае, в Петербург. Все же больше шансов.
Ни заявления, ни ответа не сохранилось. Есть только письмо, написанное еще
через несколько дней, в котором не все ясно. "Я карабкаюсь,-- пишет Пушкин
брату в Петербург,-- и, может быть, явлюсь у вас. Но не прежде будущего
года. (Далее часть текста в рукописи тщательно зачеркнута писавшим; видимо,
он решил, что следует быть осторожней и не дать этой информации утечь к
промежуточному читателю.-- Ю.Д.) Жуковскому я писал, он мне не отвечает;
министру я писал -- он и в ус не дует -- о други, Августу мольбы мои несите!
но Август смотрит сентябрем...".
"предпринимаю попытки". Ходатайство подано ("министру я писал"), а ответа
нет ("он и в ус не дует"). Впрочем, отсутствие ответа тоже можно
рассматривать как отказ, что Пушкин и делает.
года")? Не объяснение ли -- такое для нас важное -- вычеркнуто в письме? До
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Доставалов Александр
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Каргалов Вадим