хозяин, когда придет вор, то бодрствовал и не допустил его подкопать дом.
Но господин придет в час, которого вор не ожидает, и рассечет его, и
подвергнет одной участи с неверными. Тот раб, кто знал волю господина, и
не был готов, и не делал по воле его, бит будет много... Предупреди также
- венеты готовятся напасть на прасинов. Пусть созывают подданных на
ипподром.
приказал:
мастерских, в конюшнях. Ты слышал мою волю. Отбери людей из низших, пусть
идут. в город с радостной вестью о моей милости. И одних для известия о
злобе венетов к прасинам, других - о злобе прасинов к венетам. Как
Гермоген, ты дашь денег избранным тобой. Объяви о благоволении моем,
которое к ним проявится в меру верноподданных усилий.
распоряжение изготовить эдикт, призывающий на ипподром.
иконой Богоматери, чуть-чуть освещал спальню. Иоанн сел, служитель натянул
на ноги господина теплые сапожки, набросил на его плечи меховой плащ.
Очнувшись, Каппадокиец спросил:
изъяснялся служитель. - Собираются садиться на галеры.
подумал Иоанн. Он ревновал - время шло, но с минуты опалы Юстиниан не
прислал ему ни слова. Коллоподий приносил новости, но никто, кроме комеса
спафариев, не навещал бывшего сановника. Люди дела, Коллоподий и Иоанн
говорили лишь о деле, но не о возможных действиях Божественного.
Только узкие полоски света из потайных фонарей пересекались, как желтые
пальцы. Две лодки оттаскивали от причала длинную галеру. На ее место
подтягивали другую. Темные массы передвигались с таинственной
медлительностью. Тонкие лучи на миг выхватывали лицо, руку. Палатий
покидали не сановники, не солдаты. Плебс, охлос. Мелькнул вздутый на плече
рукав уличного разбойника, чудом попавшего в Палатий... Э! Чудес не
бывает.
имел аудитории. Он понял! С первого взгляда понял! На галеры грузили нечто
двуногое для отравы мятежников. Иоанн взглянул на небо. Берег и стены
укроют галеры, которые повернут по берегу Пропонтиды - направо, но потом
обязательно налево. После десятка стадиев работы гребцы введут галеры в
Золотой Рог.
и против ветра. На восточном краю Октогона загорелся храм святой Ирины, на
Халкопрачийской улице - храм Богоматери.
Премудростью, но тоже заключали в своих стенах много ценностей. Два новых
костра дополняли стены развалин и пожарищ, которые отделяли Палатий от
города. Мунд мог теперь ограничиться весьма скромным количеством
наблюдательных постов.
искатели объедков войны, сосватали готским наемникам трех
мастеров-серебряников, явившихся со всеми принадлежностями своего ремесла:
весами, щипцами, клещами, переносными наковальнями, тигельками,
раздувательными мехами.
колчаны.
такими провинциями, как Иллирия и Норик, взял двести фунтов и отдал их
своим ипаспистам. Остальное было поделено на доли по три фунта.
Драгоценные камни не дробят, их разыграли по жребиям.
признавали только кругленькие монеты. Вскоре появились менялы и скупщики -
смелые люди из тех, кто обычно таскался в обозах ромейских армий. Это была
настоящая профессия, постоянная, иногда чрезмерно рискованная, но
сверхприбыльная при удаче. Профессиональные мародеры доказали свою
храбрость, сумев пробраться через мятежный город и горящие развалины.
завтра попросту выронишь, если не сбудешь сегодня. Сделки же с золотом
задерживались. Мгновенно стакнувшись, менялы, серебряники и скупщики
предлагали по тридцать пять солидов за фунт вместо восьмидесяти двух
монет. Расчетливые солдаты заставили серебряников изготовлять браслеты и
ожерелья, конечно не имевшие ничего общего с женскими украшениями.
Браслеты делались в виде довольно толстых пластинок, которые загибались на
руке. Ожерелье изготовлялось из двух десятков длинных колец, загнутых, но,
как браслеты, не заклепанных, - солдатский способ хранить добычу.
Серебряники брали за изготовление браслета четыре солида, ожерелья - пять,
и каждый солдат пытался опередить товарища. Кучку герулов, тоже пожелавших
воспользоваться услугами мастеров, прогнали тычками. Обиженные вернулись с
подкреплением. Спор перешел в драку, с трудом укрощенную начальствующими.
Дело с добычей было не шуточное, каждый миг труба могла позвать в бой.
кровавили себе пальцы, обвешивали, стараясь зажать в кулак и бросить в
корзину с углем закопченный кусок золота. Их теснили, толкали, им
угрожали. Добровольные помощники раздували мехи с такой силой, что горячие
угли вылетали из горнов.
чужих; это был цеховой язык, необходимый для взаимных советов и
переговоров при посторонних. Менялы денег, торговцы пряностями, разносчики
товаров и другие общины-цехи тоже имели свои жаргоны.
сосуды. Мастера сговаривались. Сегодня они невероятно наживались. Не
бежать ли к персам, которые хорошо принимали византийских перебежчиков?
безжалостно сдавленную Властью. Префект города был их богом и хозяином,
сборщик налогов - архангелом и палачом. Им было запрещено вербоваться в
войска, менять свою работу на другую, выезжать из города. Нельзя было даже
принять обеты монашествующих, как ни стремилась бы душа отречься от мира.
Законы империи мнили себе государство в подобии идеального улья, где пчелы
собирают мед, а сами довольствуются отбросами.
серебряники изворачивались, лгали, крали, обманывали, обвешивали,
добавляли в сплавы излишнюю лигатуру. Все жили случаем, неуверенно, без
завтрашнего дня. Так вырабатывался в свободном человеке тип лукавого раба,
работника бесчестного, думающего лишь о себе, всеобщего врага.
черты его характера и деятельности, как выраженной в эпитафии, высеченной
для общего обозрения на саркофаге усопшего:
варваров, почем я знаю каких!
пользуются справедливостью, налоги малые, правители и судьи не берут
взяток.
на империю, чтобы их считали за своих.
варварам трудно пробраться. И как им объяснишь, что хочешь сделаться тоже
варваром...
застежки, разбитые ларцы, ризы с икон, поликандила, обивка перил, двери и
дверцы, налои, кресты, чаши, купели, алтари. Серебро стоило в двенадцать
раз дешевле золота. Владельцы-солдаты сейчас глядели на кощунственный лом
с презрением. Мастера понимали, что, когда с золотом будет покончено,
раздастся крик: "Дели серебро!" С жестким металлом труднее справляться,
чем с золотом, но опять предстоят барыши, барыши...
был закрыт багровой опухолью, висячие усы залеплены кровью, вывихнутая
рука вправлена, но распухла. Арий то дремал, то проклинал серебряников за
медлительность: вот он прикажет посадить кого-нибудь на кол для примера!
Наперсный крест пресвитера Евтихия прятался под железным нагрудником
победителя.
ипподрома. Рядами по три человека славяне вступили во дворец Дафне,
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Аникина Наталья
Корнев Павел
Каргалов Вадим
Андреев Николай