сильнее студил душу. Он повелел привести к нему мусульманских священников:
захотелось узнать, чем крепка и сильна их вера. Привели казия, еще не
старого, с редкими нитями седины в густой бородище. Невысокий возраст
казия вызывал недоверие к нему, пышнословие - досаду.
истины. Лучом божественного откровения пророк прорезал тьму невежества.
Идущий к свету обретает блаженство в этой и той жизни, идущий во тьму в
ней и исчезает.
часть дохода от трудов, от торговли или от иным образом собранного
богатства. Ибо...- казий слегка запнулся,- ибо богатеющий всегда разоряет
многих, потому должен делиться с пребывающими в нищете.
бровями,сказал:
себе, одного возвращаю - и это благодеяние?- насмешливо прищурился.
омовение тела...
сердца, а не по чьему-то назначению. Есть нужда - молись и пять, и десять
раз на дню, нет нужды - не молись совсем.
пророка помолиться аллаху, всеведущему, вездесущему.
моления. Так я мыслю...- Разговор стал надоедать хану.- Вы свою веру
возносите над всеми другими. Но я так и не понял, чем же она лучше других.
Своего шаха вы величали опорой веры. Ну какая же это опора? Скорее уж я
опора всякой веры. Я не делаю различия между верованиями, не ставлю над
всеми остальными свою веру, со служителей богов не взимаю дани. За одно
это мое имя будет прославлено всесветно. Так или нет?
ничего не случится.
залитую кровью.
Отвернулся от него, пересчитал пальцы на обеих руках, после этого
уставился в лицо казия - у того мелко и быстро дергалось веко.
мелки и ложны. Ты равняешь меня с шахом. А он не был настоящим правителем.
Он совершил тягчайший из грехов - убил послов. Он возносился над другими,
не обладая необходимыми достоинствами. Тебе неведомо, что ничтожный,
возвышаясь над другими, делает ничтожными всех.
все свои силы он отдавал войску.
дорогой. Велел прибыть Джучи. Надо было решить, оставлять его тут или
взять с собой. До ушей хана не раз уже доходили слухи, что старший сын не
хочет признавать его власти...
отборных кыпчакских коней, в коротком письме, переданном посланцем,
написал, что болен и потому проводить отца на родину не может. Посланцем
Джучи был его дружок, сын стрелочника Тайчу-Кури.
Судуй простодушно улыбнулся.
когда-то велел этому советчику палками прибавить ума-разума. Кажется, не
помогло.
Доставишь им мое послание и останешься там.
Прошу тебя, великий хан!
говорить о слухах, но он заставил ее замолчать. Обиженная, она ушла.
Возвратилась поздно вечером. Ее лицо было озабоченным. Села рядом,
приклонилась головой к его плечу. Он знал ее тайные думы. Хулан хотела бы
посадить на место Джучи Кулкана. Тогда бы осталась тут и правила владением
самовластно... Отстранился от нее, грубовато спросил:
причиняю боль твоему сердцу, но...
выживший из ума старик, твоему безумству должен быть положен конец.
голова метнулась, зазвенели украшения.
смиренно опустился на колени. Хулан остановилась за его спиной.
воину.- Хан хочет знать о здоровье своего старшего сына.
всегда, он стрелял лучше всех. Великий хан, мы служим Джучи, как тебе
самому. Он справедлив...
коня, учил стрелять из лука. Дал ему все. Выживший из ума старик... О
вечное небо! Где почтение к старшим? Где благодарность? Где совесть?
Кровожадный... Да как же он, криводушный, не боится гнева отцовского?
мне на веревке!
узнают, что сын восстал против тебя...
поднималась, перехватывало горло, ему становилось трудно не только
говорить, но и дышать. Хулан заметила это, заставила его лечь в постель.
Он закрыл глаза. Боль понемногу отпустила, и он стал думать спокойнее.
Воинов посылать за Джучи нельзя. Если все верно, что говорят, взять Джучи
будет не просто, он станет драться. Джучи многим по душе. Станут
перебегать на его сторону. Войско расколется. Многочисленные враги подымут
голову. Всего того, что у него есть, не удержать в руках. Вырос змееныш
под собственным боком. Задушить надо было еще в колыбели.
смотрела ему в лицо, словно хотела проникнуть в его думы.
крепким. Отвернись от Джучи. Он не стоит того, чтобы о нем думать. Если
позволишь, о нем подумаю я.- Взгляд ее стал жесток, губы плотно сжались.
травы, опахивал лица горечью полыни. Хан больше обычного сутулился в
седле, смотрел перед собой исподлобья, и взгляд его светлых глаз был
нерадостен.
Стреножив коня, лег на попону, густо воняющую лошадиным потом. Лощина
неплохо укрывала от людского глаза, но все равно он был неспокоен. Дорога
приучила к осторожности. Из стана Джучи выехал, ведя в поводу двух
заводных коней. Стараниями Судуя седельные сумы были набиты доброй едой.
Запаса могло хватить на весь путь. Но ему не раз приходилось отбиваться и
убегать от лихих людей. Растерял и коней, и запас пищи. Одежда
истрепалась, монгольские гутулы прохудились. Питался Захарий чем придется
- где птицу подшибет, где корни пожует, спал вполглаза, вполуха. Порой
даже раскаивался, что так бездумно тронулся в дорогу. Судуй, добрая душа и
брат его названый, уговаривал: подожди, подыщи попутчиков. Но он не мог
ждать. Гибель отца и Фатимы отвратила его душу от людей, чье ремесло -
война. Воины хвастались, кто и сколько убил врагов, а он видел перед собой
отца, падающего на чужую землю с раздробленной головой, Фатиму, уносимую
клокочущим потоком, и ему хотелось броситься на хвастунов с кулаками. Еще
больше он ненавидел своего бывшего хозяина Махмуда Хорезми,
Данишменд-хаджиба и других прислужников, вместе с ними и себя, глупого,
пустоголового...
мокрый снег. Сырой ветер шевелил гривы коней, полы халатов. Друзья почти