солнце. Шлем, притороченный к передней луке седла, слепил глаза жарким
блеском позолоты, а когда Хасар прикасался к нему-обжигал пальцы. Лошади
дышали часто и трудно, с взмыленных боков на черствую траву падали хлопья
грязной пены. Воздух был горек. Он обдирал пересохшее горло.
бы чего-нибудь холодненького!..>, <В тени бы полежать>. Хасар и сам устал,
его, как и нукеров, мучила жажда, но он мог бы без питья и отдыха скакать
еще очень долго. Он гордился своей выносливостью. Его жилистое, упругое
тело не знало усталости. При нужде он мог не слезать с седла целые сутки.
Но сейчас такой нужды не было. Старший брат поручил ему ничтожное дело -
проверить, не утаил ли кто из нойонов стад и табунов. Ему ли считать
хвосты и головы!.. Разить врага мечом и копьем, первым врываться на коне в
чужие курени-вот его дело. Но старший брат шлет его из одного края улуса в
другой, как простого нукера. По праву рождения он должен быть первым в
улусе после хана. А Тэмуджин отдалил его, зато приблизил шамана
Теб-тэнгри, дойщика кобылиц Боорчу, сыновей кузнеца Джэлмэ и Субэдэя,
пленного тайчиутского воина Джэбэ... Чужих людей из чужих племен держит у
своего стремени, а родные братья...
скате у бьющего из-под земли родника стояла обшарпанная юрта, рядом пасся
конь под седлом, чуть дальше, где вода родника растекалась широкой лужей,
плотной кучей стояли кобылицы с жеребятами, отбиваясь хвостами от оводов.
Вдали темнела еще одна юрта.
плеснул на горячее лицо, на шею, громко фыркнул. Гремя стременами,
оружием, нукеры расседлывали коней...
узнав Хасара, пал ниц.
приподнял голову, по испуганному лицу катились капли пота.
юрту, тихо позвал:- Бичикэ, иди сюда.
притащил к юрте.
напитка, подрагивающей рукой протянула Хасару. Дуг был и в самом деле
холодный. Хасар пил с остановками, цокал языком. Нукеры жадно смотрели на
него, облизывали пересохшие губы.
обнажив не тронутую загаром руку с мягкой, шелковистой кожей. С руки Хасар
перевел взгляд на лицо Бичикэ. Оно рдело от смущения, но в глазах была не
робость - любопытство. И еще была в ее лице какая-то влекущая к себе
свежесть. Хасар хмыкнул, запрокинул голову, широко разинул рог и, как в
ведро, вылил дуг из рога. Бичикэ удивленно ахнула, засмеялась, но тут же.
зажала ладонью рот. Хасар улыбнулся, положил руку на ее плечо.
Кишлик.- Из чего моя жена приготовит хороший ужин?
другую, встревоженно посматривал на Хасара.
юрты.
невыделанных шкур. Тут было немного прохладнее, чем под горячим солнцем.
Лениво потянулся, позвал:
рукой носок, второй - запятник пропыленного гутула, она потянула на себя.
Гутул сидел туго. Босыми ногами Бичикэ твердо уперлась в землю, литые икры
напряглись, влажные губы приоткрылись. Сильна, ловка, красива...
молча спрашивая позволения уйти.
притянул к себе. Бичикэ упруго, как большая, сильная рыбина, рванулась и
отлетела в сторону. Вскочила с резвостью сайги на ноги, попятилась к
выходу.
головы, во всем чуть согнутом теле угадывалось желание сорваться, бежать
без оглядки. Хасара забавлял ее испуг, влекла к себе упругая сила молодого
тела, но было очень уж жарко, и он знал, что никуда она не убежит.
Милостиво разрешил:
косил на нее веселым глазом, прижмуривался, озорно шутил. Бичикэ будто не
замечала его взглядов и острых шуток, ни разу не улыбнулась, двигалась
настороженно, все время поглядывала на мужа. А Кишлик, в своем драном
халате похожий на потрепанную ветром ворону, сгорбившись, ходил вокруг
огня.
прислуживала у порога моей юрты. Хочешь, дам за нее коня с седлом.
слова, запнулся, развел руками.
прогадаешь. Ну ладно, я дам тебе коня с седлом и пленную татарку.
только с виду... Может быть, она мне и даром не нужна. Ты поезжай к Бадаю,
который пасет овец, скажи: утром буду у него. Пусть встретит как следует.
Там и ночуй.
сумерки. Еле ощутимое движение воздуха несло прохладу. Днем Хасар поспал и
сейчас чувствовал во всем отдохнувшем теле бодрость, радовался предстоящей
ночи с влекущей к себе новизной...
сумерках. Нукеры укладывались спать. Хасар поднялся, поманил Бичикэ
пальцем и, когда она подошла, подхватил на руки, легко поднял, понес к
юрте. Она коротко вскрикнула, забила руками и ногами. Из сумрака выскочил
Кишлик, упал на колени, пополз, хватаясь за его гутулы.
все, у меня - только Бичикэ. Не делай этого...
Нукеры, проводите этого дурака!
Кобылица распластывалась в беге, но он беспрестанно бил ее по боку концом
повода.
еще не спали. Не дослушав его сбивчивого рассказа, Даритай-отчигин охнул,
забегал по юрте.
глаз табун? Вечное синее небо, огради меня от гнева его безудержного!
трогает...
погоди...- Даритай-отчигин остановился.- Хасар спит с твоей женой? Хорошо,
Кишлик, очень хорошо. Дай Хасару горячую женщину - все забудет. Хе-хе, ему
не до табуна сейчас...
Конан-Дойль Артур
Афанасьев Роман
Распопов Дмитрий
Самойлова Елена
Володихин Дмитрий
Куликов Роман