хан.- Ненавижу вертлявость и двоедушие!
приглянулась его дочь. Тебе захотелось полакомиться прежде своего хана? И
ты, ничтожный, осмеливаешься совать мне обглоданную кость!
сошла!>- испуганно подумал Тайр-Усун.
Хулан, еще смеясь, сказала:
отличить девушку от женщины.
сомневайся во мне, смелая хатун. У меня много женщин, но такой, как ты,
нет. Останешься у меня. А ты,- хан повернулся к Тайр-Усуну, подумал,- а ты
веди своих людей сюда. Вместе со мною пойдешь в мои кочевья.
живы. Но им никогда не вырваться на волю, если он согласится пристать к
войску хана. Выходит, он предал всех: дочь, Тохто-беки, своих людей...
волов, нам не угнаться за твоим быстроногим войском.
Боорчу.
пусть идут с обозом.
сотники хана правили его народом. Нойон лежал на тряской телеге, и сердце
кровоточило от боли. Никакое хитроумие не помогло. Недаром говорят, что
Тэмуджин не человек - мангус, сосущий людскую кровь. Оттого и рыжий...
коне. Седло оковано серебром, чепрак украшен узорным шитьем и пышными
шелковыми кистями. Выпуклые - его - глаза ничего не замечают.
Повелительница! Поговорить с ней больше не пришлось. Хан ушел с войском
вперед, оставив при обозе малочисленную стражу.
вырезать стражу, захватить все ценное и уйти. Воинов не нужно было
уговаривать. У них глаза загорелись, когда поняли, сколько разного добра
попадет в руки.
когда сон очень крепок, Тайр-Усун подал сигнал. Оглоблями, железными
треногами-таганами, палками - кто чем сумел запастись-его воины стали
молча избивать стражников и сотников Тэмуджина. И уже одолели было, но шум
драки был услышан, с того и другого конца обоза повалили конюшие,
тележники, пастухи, стиснули меркитов со всех сторон, начали рубить
топорами, колоть копьями... Тайр-Усун был ранен в самом начале, а тут еще
добавили - пырнули в бок ножом. В глазах потемнело. Упал. По нему
топтались свои и чужие, но он этого уже не слышал, не чувствовал.
полог. Льстиво виляя хвостом, собака проскользнула меж ног, улеглась у
огня. Тайчу-Кури вышел из юрты. Ночью выпал первый снег, и все юрты куреня
были белыми, будто жили в нем одни богачи, и сопки, и степь белели свежо,
чисто, стежки следов, уходя вдаль, звали за собой. Судуй с сыновьями хана
рано утром ускакал на охоту. Счастливый...
сияющей белизны снегов свет узкого дымового отверстия показался тусклым,
глаза долго свыкались с сумерками. Подкинув в гаснущий огонь аргала,
Тайчу-Кури достал из котла кость, отрезал кусочек мяса, стал жевать. Пес
выставил вперед острые уши, завилял хвостом, глаза его следили за каждым
движением Тайчу-Кури. Срезав еще кусочек мяса, кость отдал собаке.
собаки, выманив или украв косточку, убегаете от других. А мы - люди. Мы
должны делиться друг с другом. Ну, и вас, собак, не должны зря обижать.
Понимаешь?
Пес заворчал.
не всегда понимают. Где уж тебе с твоим собачьим умом!
гутулы, протянула к огню озябшие руки.
Возвращается к вечеру. В одной юрте посидела, в другой посидела, в
третьей... А на многие другие уже и времени не остается: надо ужин варить,
мужу помогать, сына поджидать. Думаешь, легко ей живется?
курень пришел караван сартаульских торговцев. Чего только не навезли!-
Каймиш вздохнула.- Какие котлы! Жаром горят, а по краям ободок рисунчатый.
до половины.
Оправлены бронзой, серебром, даже золотом.
знаешь, жена моя Каймиш?
бесполезен.
цветов. На весеннем лугу столько красок не бывает.- Каймиш разгладила на
коленях полу своего халата из дымленой козлины, склонила голову на одну
сторону, на другую.
Тайчу-Кури, человека, делающего стрелы для самого хана Тэмуджина.
знает, скажет: он глупый, этот человек, делающий стрелы-для хана
Тэмуджина.- Помолчала, задумавшись.- А может, ты глупый и есть?
жену.
же шутил.
выменяешь шелк?
соболей, белок, лисиц, на серебро и золото. Наш Судуй носится с Джучи за
кабанами да дзеренами. А много ли толку? Один сын - и тот...- Каймиш
плеснула в котел воды, толкнула его к огню - прижгла палец, сунула в рот.
- на войну с найманами, третьего - на войну с меркитами, четвертого - на
тангутов. Завалили бы тебя мехами, шелками, серебром... И звали бы тебя не
просто Каймиш, а Каймиш-хатун. И не сосала бы палец, обожженный у очага.
Сидела бы в своих шелках и соболях вон там, под онгонами, покрикивала на
молодых рабынь.
падала на колени Тайчу-Кури. Понемногу палка становилась ровной и круглой.
Пес подполз к нему, лег, вытянув передние лапы, следил за руками хозяина
умными глазами. Тайчу-Кури вздохнул.
что у нас есть.
мяса дзерена, разрубила на куски, спустила в котел.- Ты вот везде и всем
твердишь - в одежде хана вырос. Оберегал его, спасал его. Тэмуджин,
Тэмуджин... С языка не сходит. Можно подумать, что и родил-то его ты... А
что получил от хана ты и что получили другие? Джэлмэ и Субэдэй пьют с ним
из одной чашки. Сорган-Шира, его сыновья Чимбо и Чилаун стали нойонами, у
них и белые юрты, и стада, и резвые кони. А к тебе хан Тэмуджин
несправедлив!
много. Сижу в своей юрте, ты рядом, котел мяса варится. Я бы мог, как
Чимбо, Чилаун или Чаурхан-Субэдэй, рубить врагов мечом.- Покосился на
Каймиш - не рассмеется? Нет, сидит задумавшись.- Но мне это не нужно. Я не
хочу этого. И я радуюсь, что Судуй пока не ходит в походы. Ты помнишь
меркитский плен? Неужели ты хочешь, чтобы наш сын хватал за волосы и
приторачивал к седлу, убивал стариков и старух?
чего-то испугавшись, Каймиш села с ним рядом, прижалась головой к плечу.-
Ты у меня неглупый. Это я глупая. Не надо мне ни шелков, ни медных котлов,
ни чаш из серебра... Прожить бы так, как сейчас живем, до скончания
дней...
Лондон Джек
Мороз Александра
Шилова Юлия
Березин Федор
Шилова Юлия
Маккарти Кормак