на принять христианство, научил его тому, что не следует поклоняться из-
ломанному кресту, и заметил на своем лице вторую, хазарскую, морщину.
сандрийского, философа, умершего в тридцать семь лет, сколько было сей-
час и ему самому. Он закончил славянскую азбуку и вместе с братом отпра-
вился в Моравию, к славянам, которых знал еще по своему родному городу.
го собиралась толпа. Глаза они носили на том месте, где когда-то росли
рога, и это еще было заметно, подпоясывались змеями, спали головой на
юг, выпавшие зубы забрасывали на другую сторону дома, через крышу. Конс-
тантин видел, как они, шепча молитвы, ели то, что выковыривали из носа.
Ноги они мыли не разуваясь, плевали в свою тарелку перед обедом, а в
"Отче наш" вставляли через каждое слово свои варварские мужские и женс-
кие имена, так что молитва разрасталась, как тесто на дрожжах, при этом
одновременно исчезая, так что каждые три дня ее нужно было пропалывать,
потому что иначе она была не видна и не слышна из-за тех диких слов, ко-
торые ее проглатывали. Их с непреодолимой силой притягивал запах падали,
мысли их были быстры, и пели они прекрасно, так что он плакал, слушая их
и глядя на свою третью, славянскую морщину, которая наискось сползала по
его лбу наподобие капли дождя... После Моравии он в 867 году прибыл к
паннонскому князю Коцелю, а от него направился в Венецию, где принял
участие в спорах с триязычниками, утверждавшими, что лишь греческий, ев-
рейский и латинский языки достойны того, чтобы совершать на них богослу-
жение. Венецианцы спросили его: Христа убил весь Иуда или не совсем
весь? А Константин чувствовал, как на его щеке появляется четвертая, ве-
нецианская морщина и как она вместе со старыми, сарацинской, хазарской и
славянской, пересекает лицо и перекрещивается с ними наподобие четырех
сетей, наброшенных на одну рыбу. Он дал один золотой из своего кошелька
трубачу и попросил его протрубить, а сам спросил триязычников, отзовется
ли войско на сигнал, если не понимает знака трубы? Шел 869 год, и Конс-
тантин думал о Боэции из Равенны, который умер на сорок третьем году
жизни. Сейчас он был его сверстником. По приглашению Папы Константин
прибыл в Рим, где ему удалось отстоять правильность своих взглядов и
службы на славянском языке. С ним были Мефодий и ученики, крещенные в
Риме.
человек, одаренный призванием к какому-то делу, во время болезни делает
это дело с трудом и неловко, так и без всякой болезни, но с таким же
трудом и неловкостью делает его тот, кто не имеет к нему призвания..."
золотой певчим. Свой третий золотой он положил по древнему обычаю себе
под язык, поступил в Риме в один из греческих монастырей и, приняв новое
монашеское имя Кирилл, умер там в 869 году.
Важнейшая литература. Очень большая библиография работ о Кирилле и Мефодий собрана в работе Г. А. Ильинского ("Опыт систематической кирилло-мефодиевской библиографии"), а также в многочисленных дополнениях более позднего времени (Попруженко, Романски, Иванка Петрович и др.). Обзор новейших исследований дан в новом издании монографии Ф. Дворника "Les Legendes de Constantin et Methode vue de Byzance" (1969). Некоторые данные в связи с хазарами и хазарской полемикой приводились в изданном Даубманнусом "Хазарском словаре", Lexicon Cosri, Regiemonti Borrusiae, excudebat loannes Daubmannus 1691, но это издание было уничтожено.
была принцесса Атех ?. Они умели читать чужие сны, жить в них как в
собственном доме и, проносясь сквозь них, отлавливать в них ту добычу,
которая им заказана, - человека, вещь или животное. Сохранились записки
одного из самых старых ловцов снов, в которых говорится: "Во сне мы
чувствуем себя как рыба в воде. Время от времени мы выныриваем из сна,
окидываем взглядом собравшихся на берегу и опять погружаемся, торопливо
и жадно, потому что нам хорошо только на глубине. Во время этих коротких
появлений на поверхности мы замечаем на суше странное создание, более
вялое, чем мы, привыкшее к другому, чем у нас, способу дыхания и связан-
ное с сушей всей своей тяжестью, но при этом лишенное сласти, в которой
мы живем как в собственном теле. Потому что здесь, внизу, сласть и тело
неразлучны, они суть одно целое. Это создание там, наверху, тоже мы, но
это мы спустя миллион лет, и между нами и ним лежат не только годы, но и
страшная катастрофа, которая обрушилась на того, наверху, после того как
он отделил тело от сласти..."
звали Мокадаса аль Сафер ?. Он сумел глубже всех приблизиться к проник-
новению в тайну, умел укрощать рыб в чужих снах, открывать в них двери,
заныривать в сны глубже всех других, до самого Бога, потому что на дне
каждого сна лежит Бог. А потом с ним случилось что-то такое, что он
больше никогда не смог читать сны. Долго думал он, что достиг совер-
шенства и что дальше в этом мистическом искусстве продвинуться нельзя.
Тому, кто приходит к концу пути, путь больше не нужен, поэтому он ему и
не дается. Но те, кто его окружал, думали иначе. Они однажды рассказали
об этом принцессе Атех, и она объяснила им, что случилось с Мокадасой
аль Сафером:
приверженцы хазарского кагана бьются не на жизнь, а на смерть с вами,
кто меня поддерживает и кого я опекаю. Как только падает мрак, в тот
час, когда погибших за кагана хоронят на еврейских, арабских или гречес-
ких кладбищах, а отдавших жизнь за меня погребают в хазарских захороне-
ниях, каган тихо открывает медную дверь моей спальни, в руке он держит
свечу, пламя которой благоухает и дрожит от его страсти. Я не смотрю на
него в этот миг, потому что он похож на всех остальных любовников в ми-
ре, которых счастье будто ударило по лицу. Мы проводим ночь вместе, но
на заре, перед его уходом, я рассматриваю его лицо, когда он стоит перед
отполированной медью моей двери, и читаю в его усталости, каковы его на-
мерения, откуда он идет и кто он таков.
вершин своего искусства, что он молился в храмах чужих снов и что его
бесчисленное число раз убивали в сознании видящих сны. Он все это делал
с таким успехом, что ему начала покоряться прекраснейшая из существующих
материй - материя сна. Но даже если он не сделал ни одной ошибки, подни-
маясь наверх, к Богу, за что ему и было позволено видеть Его на дне чи-
таемого сна, он, конечно же, сделал ошибку на обратном пути, спускаясь в
этот мир с той высоты, на которую вознесся. И за эту ошибку он заплатил.
Будьте внимательны при возвращении - закончила принцесса Атех. - Плохой
спуск может свести на нет счастливое восхождение.
мики ?, один из славянских апостолов и святителей восточного христи-
анства, старший брат Константина Солунского - Кирилла ?. Происходит из
семьи солунского военачальника, друнгара Льва. Мефодий испробовал свои
способности сначала как управляющий одной славянской провинции, в районе
реки Струмицы (Стримона). Он знал язык своих славянских подданных с бо-
родатыми душами, которые зимой для тепла носили под рубашками птиц.
Вскоре, а точнее в 840 году, он уехал в Витинию на Мраморном море, одна-
ко всю жизнь катил перед собой, как мяч, память о славянских подданных.
Книги, которые приводит Даубманнус ?, свидетельствуют, что там он учился
у одного монаха, и тот ему однажды сказал: "Когда мы читаем, нам не дано
воспринять все, что написано. Наша мысль ревнива по отношению к чужой
мысли, она постоянно затуманивает ее, и внутри нас нет места для двух
запахов сразу. Те, кто живет под знаком Святой Троицы, мужским знаком,
воспринимают при чтении нечетные, а мы, находящиеся под знаком числа че-
тыре, женского числа, только четные предложения из наших книг. Ты и твой
брат в одной и той же книге не сможете прочесть одни и те же предложе-
ния, так как наши книги существуют лишь в соединении мужского и женского
знака..." Правда, Мефодий учился и еще у одного человека - у своего
младшего брата Константина. Иногда он замечал, что его младший брат муд-
рее автора книги, которую он читал в этот момент... Тогда Мефодий пони-
мал, что попусту теряет время, захлопывал книгу и заводил разговор с
братом. В обители постников, которая называлась Олимп и располагалась в
Малой Азии, Мефодий принял монашество, позже здесь к нему присоединился
и его брат. Они наблюдали, как каждую Пасху в пустыне праздничный ветер
развеивал песок и обнажал всякий раз на новом месте древний храм, но так
ненадолго, что едва они успевали перекреститься и прочитать "Отче наш",
как его опять засыпало песком, уже навсегда. Тогда он начал видеть од-
новременно два сна, и с тех пор возникла легенда, что у не т две могилы.
В 861 году он вместе с братом направился к хазарам. Для братьев из Солу-
на это был новый опыт. От своего учителя и друга Фотия, который поддер-
живал связи с хазарами, они слышали об этом сильном народе и знали, что
те на собственном языке исповедуют собственную веру. По распоряжению из
столицы Мефодий должен был как свидетель и помощник Константина участво-
вать в полемике при хазарском дворе. "Хазарский словарь" 1691 года пи-
шет, что при этом хазарский кaraн ? объяснил своим гостям, что представ-
ляет собой секта ловцов снов. Каган их презирал, эта секта принадлежала
к партии сторонников принцессы Атех ?. Бесплодную работу ловцов снов он
сравнил с греческой притчей о тощем мышонке, который без труда пролез
сквозь маленькую дырку в корзину с зерном, но, наевшись, не смог вылезти
обратно из-за раздувшегося живота: "Сытым не выберешься из корзины. Вы-
берешься только голодным, таким же, каким туда залез. Так же и тот, кто
читает сны, - голодным он с легкостью пройдет через тесный промежуток
между сном и явью, но его добыча и плоды, собранные там, сны, которыми
он насытился, помешают ему вернуться назад, потому что это можно сделать
только таким, каким туда вошел. Поэтому ему приходится или бросить свою
добычу, или остаться там с ней навсегда. Ни в том, ни в другом случае от
этого нет никакой пользы..."
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Панов Вадим
Шекли Роберт
Роллинс Джеймс
Херберт Фрэнк