полога, в недрах которого исчез младенец.
капля крови обернулась для кровожадного пса ядом.
орудовал у стойки, дабы исполнить волю своих гостей. Вождь одним глотком
осушил полстакана виски, после чего стали угощаться и его спутники.
полог кровати и надел ребенку на шею коралловое ожерелье, которое он
извлек из своего вампума.
описываемых событий мускоги обитали на территории теперешних штатов
Алабама, Джорджия и Теннесси] еще повидаются со своей дочкой, - сказал
индеец, не сводя глаз с девочки, одетой в новую фланелевую рубашонку; она
безмятежно прильнула к груди кормилицы.
молчании двинулся к двери и вместе со своими воинами исчез в темноте ночи.
крадучись, спустились к берегу Кусы и сели в свои березовые каноэ.
кормила грудью чужое дитя.
такое, от чего волосы встают дыбом. Краснокожие черти охотились за
скальпами, это и слепому ясно. Только вот, где они были? Если маленько
пощипали испанцев, я убиваться не буду, а если... - он повалился на
постель, не договорив, но прежде чем его сморил сон, прошло не менее часа.
События этой ночи, по-видимому, надолго лишили его покоя.
скупщиков пушнины, которые вот уже два года как обосновались в земле
криков. Скупщики находились под патронатом центрального правительства и
защитой местных властей, представляемой так называемыми агентами
ближайшего гарнизона. Коупленд переселился сюда из восточной Джорджии. На
новом месте семья его стала больше на двух отпрысков, а состояние
увеличилось раз в двадцать. Ему, мужчине, еще не достигшему сорока лет,
удалось обрести то, что в простонародье именуется достатком. И хотя все
его помыслы были направлены на выгодную куплю-продажу шкур, добываемых
индейцами, Джон Коупленд не был лишен смутного, почти инстинктивного, но
тем более непосредственного и сильного чувства долга, которое вполне могло
подвинуть его на жертву шкурных интересов, если бы на карту было
поставлено благополучие его страны или рассеянных по лесам сограждан.
Взаимоотношения поселенцев с их дикими соседями всегда были напряженными,
хотя с годами крики как будто научились ладить с жителями штата Джорджия.
Краснокожие не только оказывали всяческие почести эмиссарам центрального
правительства и тем самым признавали Большого белого отца, как называли
они президента Соединенных Штатов, но даже выказывали готовность принять
те новшества, которые предлагали американцы для воспитания гражданской и
моральной культуры индейцев. Однако, несмотря на эти добрые знаки было
немало трений, которые не могли не стать семенами будущей или уже
назревающей распри, - они не укрывались от острого взгляда нашего
капитана.
оставили их без лучшей части исконных владений. А владения эти некогда
простирались едва ли не на всю Джорджию и Флориду, равно как и на нынешние
Алабаму и Миссисипи. Свою уступку крики восприняли довольно спокойно, хотя
нисколько не заблуждались насчет грабительских намерений белых. Они
тешились надеждой на мирную и свободную от опеки цивилизаторов жизнь хотя
бы в тех пределах, на которые согласились. Какое-то время, особенно в годы
войны за независимость и еще десятилетие спустя, их действительно не
трогали. Жители Джорджии, будучи не в силах отражать внешнего врага и
одновременно возделывать собственные поля, благоразумно рассудили индейцев
покуда не тревожить. Но восемнадцать лет, протекшие со времени окончания
войны, постепенно залечили глубокие раны, нанесенные этому штату. У
населения, возросшего чуть ли не вдвое, соответственно разыгрался аппетит,
возбуждаемый благодатными землями. Предприимчивая молодежь с жадной тоской
взирала на долины, бугрившиеся ореховыми и кленовыми рощами, на
великолепие зеленых просторов, среди которых несли свои воды Куса и Окони.
стали появляться поселенцы с повозками и табунами, с женами и детьми,
скотиной и скарбом. Они подыскивали себе лучшие земли, даже не вспоминая о
правовых обязательствах и соглашениях. За несколько месяцев до описанного
нами ночного происшествия как раз и произошла стычка, вызванная бесправием
коренного населения. Индейцы попытались защитить свои владения на берегах
Окони. И хотя конфликт при посредстве центральной администрации был
улажен, в сердце краснокожего племени осталось ядовитое жало.
прекрасный уголок земли, был смешанных кровей, - он был сыном белой
американки. Уже одно это обстоятельство могло лишить его доверия индейцев.
Но произошло наихудшее: у самого сильного племени во главе с потомком
древних мико, или королей окони [мускоги, обитавшие в бассейне реки
Окони], договор отнимал землю и родину. Этот мико снискал славу
заклятейшего врага бледнолицых. Твердость и непримиримость его вошли в
поговорку. Шла молва о его безграничном влиянии на соплеменников и
решающем голосе на совете племен. Теперь все опасались за еще не
отобранные земли.
отчего призадуматься. Зловещая тишина, стоявшая вот уже несколько месяцев,
не предвещала ничего хорошего. События минувшей ночи стали первым сигналом
и совсем лишили его покоя.
надел штаны, отыскал свои мокасины, приладил к правой ноге ржавую шпору и
сел, наконец, основательно подзакусить.
вниз, к испанцам, он обещал хорошенько их потрясти. Ночью, если я к этому
времени не вернусь, держите ухо востро. Надеюсь, депутат-агент
[правительственный чиновник в США той поры] на месте. Только бы застать
его.
через два дня, ступай к ирокезам. Ты знаешь, они взбунтовались в
Пенсильвании против старика Адамса [Аддамс, Джон (1735-1826); президент
США (1797-1801)]. Черт бы побрал этого тори [заимствованное у англичан
наименование консервативных сил в парламенте]. Если пронюхают краснокожие,
будь уверена, они сумеют воспользоваться заварушкой. И тогда уж доберутся
до нас. На ногу они легки. Нам тоже надо шевелиться, а то через неделю у
них в вигваме будут висеть наши скальпы.
увесистый бич, которым однажды опрокинул лань. Затем он сунул в карман
камзола массивный пистолет и через полминуты уже был в седле.
Маклеллана и поначалу почти терялась в еловом лесу. Земля была покрыта
тонким слоем снега, выпавшего после бури. Глубокая тишина, стройные черные
стволы с темно-зелеными ветвями, белые клочья на них, вспыхивающие
миллионом бриллиантовых искр в лучах восходящего солнца, легкий морозец,
чуть покусывающий кожу, - все это настраивало путника на спокойный лад. Он
даже несколько ослабил поводья, но мысли его все еще были заняты ночным
визитом.
долину. В просветах ветвей там и сям замелькали рубленые строеньица. К ним
примыкали картофельные поля и табачные плантации.
попадались поселения индейцев. Хижины здесь отличались сравнительно
большими размерами, были окружены надворными постройками и клиньями
возделанной пашни. Встречались даже фруктовые сады. Озирая эти маленькие
хозяйства, капитан Коупленд нахмурился.
плотников, кузнецов, ткачей и прочих. Он что? Хочет краснокожих дьяволов
здесь укоренить? А ведь на то похоже, будь он неладен! Они имеют сносные
жилища и ковыряются в земле, как свободные люди. Даже коноплю сеют".
девочек весело размахивали у костра охапками конопли.
через край, полковник!.. Поживем - увидим. Краснокожий останется
краснокожим. Скорее я своего негра отмою добела, чем эти подлые души
станут порядочными людьми".
значительно расходились с филантропическими устремлениями полковника
Хокинса. И надобно заметить, что взгляды эти начинали прививаться не
только в среде скупщиков, но и в массе всего белого населения южных
штатов. Уже в те давние времена вошло в обычай враждебно коситься на
законных владельцев этой земли, третировать их как человеческие отбросы и
Каменистый Артем
Семенова Мария
Дальский Алекс
Прозоров Александр
Афанасьев Роман
Шилова Юлия