Когда человек английского племени покинул вигвам окони?
следы.
снова спрятать язык.
они говорили. Вскоре мико указал ей рукой на охотничью сумку. Канонда
быстро наполнила ее всем, что полагалось в дорогу. И вместе с частью
воинов мико тотчас же отправился в путь.
ждала ничего, кроме скорой кары за мнимое предательство. Душа Розы также
разрывалась между благодарностью и изумлением. Она молча повисла на шее
Канонды, и они обнялись так, словно на этой земле им уж больше не
встретиться. Розе не давала покоя только одна мысль: мико настигнет юного
британца, тому не уйти. Пощадит ли его мико? И если оставит в живых и
приведет в деревню, то не для того ли, чтобы своим томагавком оборвать его
жизнь на глазах у девушек? Чувства ее не сразу облеклись в слова.
сестре в нем нет места. Канонда не боится смерти, отец научил ее, как надо
умирать. Она совершила проступок, уведя юношу от взгляда отца. Она содеяла
зло, но никогда больше не поступит так.
проникнет к нему в душу. Если тот - друг краснокожих, с него не снимут
скальп. Если же он обманул нас обеих, пусть Роза не плачет.
Сабина. Лишь кое-где одинокие сосны и кедры жалко пригибались к высокому
обрыву. Но перед ним открывался необозримый ландшафт, который не в силах
передать самая искусная кисть. Это беспредельное пространство, мягкими
волнами холмов и низин уходящее за горизонт, было нежно-зеленым луговым
царством, по коему пробегали потоки утреннего ветра, и призраками
фантастических кораблей плыли видневшиеся вдали купы редких деревьев. Все
волновалось и зыбилось, да и самый пейзаж, казалось, плыл перед глазами. К
северу равнина мало-помалу переходила в плоскогорье, к востоку заметно
понижалась, открывая взору острова тростниковых зарослей и рощи пальметто.
Глубокая тишина нарушалась лишь плеском уток в прибрежной траве и
отдаленным воем кайотов. В пойме паслись олени. Они удивленно смотрели на
человека и словно спрашивали его, как мог он здесь появится? Вся эта
пронизанная утренним солнцем картина привела Джеймса в такое состояние
духа, какое испытывает моряк, ночью покинувший свой корабль на утлой
лодчонке, а поутру увидевший огромное беспокойное море, где достаточно
одного неверного движения, чтобы навеки исчезнуть в пучине. И еще было
чувство полного одиночества, побудившее его сбросить одежду, связать ее в
узел, броситься в холодную воду и выйти на противоположный берег в
неизъяснимом блаженстве.
решению: вернуться в ее вигвам и предстать перед жестоким ликом вождя. Все
прочее как бы отступило в тень. Он оделся и начал искать тропу в
прибрежных зарослях. Если там, в вигваме, он, как и всякий пленник, был
томим мечтой о побеге, то теперь его все сильнее тянуло вернуться обратно.
отчаянного смельчака. Противоположный берег Сабина, как и берег Натчеза,
напоминает лесистую гряду, которая сходит на нет, уступая место обширным
болотам. Переход гряды в болото скрадывается кипарисами и кедрами, и там,
где кончались деревья, почва становилась зыбкой, по существу,
непроходимой. На склоне также росли деревья, о которых Джеймс никогда не
слыхал. Стволы их, хотя и были довольно толсты, изобиловали густыми
коричневыми колючками, длиной в руку. Страшно было видеть нацеленные на
тебя миллионы бурых штыков. Продраться сквозь щетину разнообразных колючек
не ухитрилась бы даже белка. Он припомнил тропу, показанную Канондой, и
решил во что бы то ни стало отыскать ее. Он осматривал каждый ствол,
каждый кустик, и потратив на это не один час, так ничего и не нашел.
Солнце клонилось к закату, а он не продвинулся ни на шаг.
они спрятали каноэ. Однако след, ведущий в лес, он нашел далеко не сразу.
След этот был довольно запутан, он замысловато петлял, и сумерки помешали
Джеймсу добраться даже до болота. Голод упорно внушал ему мысль вернуться
назад. С твердым намерением вновь попытать счастья на следующий день, он
взвалил каноэ себе на плечи и пошел к воде. Реку переплыл на удивление
легко, скользя по ней без малейших усилий, без единого взмаха весла. На
берегу забрал съестные припасы, которыми снабдила его Канонда, и вновь
переплыл реку. Подкрепившись, он начал готовиться к ночлегу. Улегся прямо
в каноэ, закутавшись одеялом и положив рядом ружье.
чудовище, оно ступало по трупам Розы и Канонды и ножом, зажатым в огромных
когтях, метило прямо в сердце ему, Джеймсу. Он увертывался, сопротивлялся,
наносил удары. Вот богатырской рукой он хватает свое ружье, чтобы поразить
кровожадного монстра. Он изнемогал под его тяжестью, он отчаянно боролся.
И тут Джеймс проснулся.
целил ему в голову смертоносным топором. Один-единственный взмах - и он бы
пропал. Джеймс схватил ружье и направил его в грудь индейцу. Тот
отшатнулся. Обхватив колени индейца с силой, удесятеренной ужасом и
отчаянием, он опрокинул его и тут же прижал к земле. Нож дикаря слегка
задел ему грудь возле сердца. Но опять с несвойственной ему силой Джеймс
перехватил правую руку индейца, а левой вцепился в горло. Тот вонзил в
него взгляд, полный смертельной ненависти, но дыхание индейца пресекалось,
а клинок выпал из ладони. Наступив коленом на грудь врага, Джеймс
склонился над ним, взмахнув его же оружием. Скрежеща зубами, дикарь замер
в ожидании смерти. Джеймс тоже застыл, не зная, что делать дальше, потом
вдруг вскочил на ноги и, отступив на шаг, крикнул:
каким снимают скальпы.
на нападавшего, добавил: - Ми-ли-мач собирался снять скальп со спящего
бледнолицего, но сам должен благодарить его за то, что сохранил в целости
свой череп. Мико не хотел всего этого.
ответил:
протягивает ему руку.
протянутую руку. - Сердечно рад вас видеть, и, должен признаться, как раз
был на пути к вам.
Канадами, избежал петли вождя Соленого моря. Мои глаза видят, а душа
знает, что есть правда, а что ложь. Но мой брат прошел слишком малую часть
тропы к вигвамам своих соплеменников.
Она и ангел по имени Роза выхаживали меня как сестры. Я бы вовсе не
покидал их, но я слышал повелевающий голос долга, которого не мог
ослушаться. Но когда ваша дочь проводила меня до этих берегов, она
обронила несколько слов, и я понял их так, что мой долг - вернуться
обратно.
бедные девушки из-за своей ангельской доброты навлекут на себя ваш гнев,
вы можете убить их за то, что они будто бы привели в свой вигвам шпиона.
отвести удар от своих благородных спасительниц.
Он снова протянул ладонь чужеземцу.
внезапно отделившиеся от кустов зловещие фигуры индейцев.
и выдержал долгую паузу, чтобы дать бледнолицему прийти в себя.
должен без промедления занять свой пост.
томагавк войны на янкизов. Его сыновья - хорошие воины, но в наших лесах
они слепы, как совы. Мой брат не сумеет дойти до своих, ему не избежать
голодной смерти в долгом пути среди дебрей. Смотри, - вождь указал на
видневшиеся у горизонта очертания больших деревьев. - Мой брат начнет путь
к этим деревьям, но когда он доберется до них, голова у него пойдет
Роллинс Джеймс
Маркелов Олег
Василенко Иван
Акунин Борис
Глуховский Дмитрий
Афанасьев Роман