которым расхаживал человек с карабином. Чуть поодаль на берегу был наскоро
сколочен деревянный щит, а перед ним установили несколько зажженных
свечей. Раздались два выстрела, первым был срезан фитиль одной свечи,
второй заряд угодил в другую свечу.
выстрела один за другим, и каждый гасил едва заметные крошечные огоньки.
Еще два выстрела, и снова без промаха, хотя мужчины палили из штуцеров с
расстояния более ста пятидесяти шагов.
до половины.
спросил его сквайр. - Наши парни надумали поставить у дверей моего дома
часового, чтобы тебе не вздумалось дать деру. Втемяшили себе в головы,
будто ты шпион. Пошли немного выпьем. Вина у меня отменные, они взбодрят
тебя. Скоро мы отбываем в расположение наших войск. Там и узнаем, как
обстоят дела на юге. А заодно решим, что делать с тобой. Старуха моя мне
все уши прожужжала, уверяет, что ты ни в чем не виновен. Но ты меня не
проведешь. Знаю я вас, англичан, на вид вы все простачки, но своей выгоды
не упустите. Может, ты надумал навести на наш след индейцев?
Джеймс.
поступаю так потому, что того требует здравый смысл. Ради общего блага.
Ради того, чтобы наши жители могли спать спокойно.
наилучшем расположении духа, ибо он был весьма польщен уважением и
доверием, которое выказали ему все жители Опелоузаса, избрав его своим
командиром. Мистер Коупленд сильно изменился за семь лет, миновавшие с той
поры, когда мы расстались с ним. Себялюбие и расчетливость, сквозившие
прежде в каждом его слове, уступили место доброжелательности и дружелюбию.
И хотя он по-прежнему был самого лестного мнения о собственной персоне, в
этом не было ничего оскорбительного для окружающих, ибо ничуть не походило
на высокомерие неожиданно разбогатевшего лакея. Всего, что он нынче имел,
Джон Коупленд добился благодаря долгим годам тяжкого труда и неутомимой
деятельности во благо общества.
добродушной миной слушал бесконечные разглагольствования хозяина о
добродетелях американского народа и величии Соединенных Штатов.
решил отправиться вместе с нами. Опасается, что ты удерешь. А пока не
мешало бы поспать пару часов.
сказал хозяин, указывая на вторую кровать. - Они любят поболтать перед
сном.
Дом у нас тесноват, зато поместье просторное.
вторую кровать, всего в двенадцати дюймах от его ложа, а потом лег и сразу
же уснул.
показалось, будто он спал всего несколько минут.
спровадить их, пришлось мне улечься тут самому. Собирайся, нам предстоит
долгая дорога.
накрытого стола их поджидала жена сквайра.
отцу шляпу с перьями.
жена. - Мэри ощипала всех наших петухов. А вы, мистер Ходж, не вешайте нос
и держитесь там побойчее. Не давайте им себя запугать. Они - большие
гордецы и жутко кичатся своим богатством, а в остальном люди как люди.
Уверена, все завершится для вас наилучшим образом. А ежели вам со временем
наскучит в своей Англии, приезжайте к нам. Вы об этом не пожалеете.
Послушай ее света. Жизнь научила ее многому.
людно, из трактиров доносилось громкое пиликанье скрипок, а мужчины
по-прежнему упражнялись в стрельбе по свечам.
переправил их на другой берег Ачафалайи, где они оседлали лошадей. Ну, а
мы ненадолго оставим их и перенесемся в те края, куда они доберутся лишь к
утру.
миль протянулась невысокая возвышенность с многочисленными городками и
богатыми плантациями, земли которых были обильно политы потом чернокожих
рабов, лишенных радости вкушать плоды своего тяжкого труда. Возле южного
склона возвышенности могучая полноводная река пробила один из естественных
каналов, называемых здесь протоками, которые уберегают от заболачивания
почву. Берега реки и протоки выглядят на редкость живописно. Правда, тут
не увидишь того удивительного сочетания скал и ущелий, холмов и долин, что
так пленяет взор путешественника на севере. Но это с лихвой искупается
бесконечными далями, куда невольно устремляется его душа. Река свободно
несет свои воды, а над лесами высятся деревья-великаны, листва которых
своими пышными красками затмевает северную флору.
казались весьма убогими в сравнении с роскошными поместьями плантаторов.
Еще более жалкий вид имели несколько строений, - судя по всему, то были
склады, - возведенных с той небрежной поспешностью, что отличает начало
любой деятельности американских поселенцев. У дверей одного из складов
стоял часовой. Кругом царила тишина, время от времени прерываемая
барабанной дробью и звуками скрипки, сопровождавшимися весьма ленивые
маневры батальона ополченцев. Здесь не было и следа сумятицы и
неразберихи, бросавшихся в глаза в Опелоузасе. Во всем ощущалась
серьезность, сосредоточенность и дисциплина. Все ополченцы были одеты
вполне прилично, некоторые даже богато. Молодые офицеры были в военной
форме, пожилые в цивильном платье и отличались от рядовых лишь шпагами,
красными шелковыми шарфами и плюмажами на шляпах. Не слышно было ни
окриков, ни брани, а если у кого-то из молодых все же вырывалось громкое
"Черт побери!", никто не придавал этому ни малейшего значения и не
обижался. Выполнив очередной маневр, батальон останавливался, подбегали
негры с корзинами, офицеры и ополченцы слегка подкреплялись едой и вином.
батальон, завершив атаку и отступление, развернулся и выстроился на
берегу. С парохода сошли первые пассажиры. На их лицах читались испуг и
смятение.
дурными вестями.
пассажирам. Первые же слова прибывших вызвали всеобщее замешательство,
потом послышался глухой рокот и выкрики: "Долой тирана!" Затем люди
замолчали, внимательно и почтительно глядя на высокого мужчину в
коричневом камзоле, к которому направился генерал Биллоу. Незнакомец
прошептал на ухо генералу несколько слов, и лицо того помрачнело. Но тут к
генералу подошел капитан линейных войск.
главнокомандующий приказывает нам выступать, не дожидаясь подкрепления с
того берега. Капитан Перси, он назначает вас комендантом лагеря, вам
поручено обучать прибывающих сюда ополченцев.
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Черепнин Владимир
Прозоров Александр
Афанасьев Роман