ритором Парцалисом, которому принадле-
глазах...
тишина стояла в кельях, мастерских и аудиториях Сердце щеми то у него. Даже
козлы и столб позора посреди двора, где сыпал он себе пепел на голову, были
связаны с его жизнью и казались близкими. Совсем молодые тихие студенты
снимали шапки, с удивлением глядя на красную куртку Авраама.
попросторнее -- стоял рядом. Нынешний епископ Нисибина, тоже Бар-Саума, жил
там. Крепкий, просто одетый старик с проницательными глазами покосился на
его куртку и спросил, многие ли христиане в Ктесифоне совместили веру с
лукавым учением. Авраам поспешил уйти ..
Шерйездан. По дороге домой от Амиды сделал он со своими кайсаками
пятидневный пробег в сторону, чтобы повидаться с родственником. Ничего из
вещей, по своему обычаю, не брали кайсаки в завоеванных городах. Одну лишь
серую кобылу вел пристегнутой к подсменному коню Шерйездан, и две стриженых
головки торчали по обе стороны из вьючного хурджуна.
сына родились уже у Роу-шан, и она поручила мужу привезти с войны девочек,
чтобы стали потом им женами...
лошади Шерйездан переметную суму с детьми. В младенческих хитонах были
девочки и вовсю таращили черные глазки, крепко уцепившись за Шерйездана.
Одна из них захныкала, когда опустил он их на землю. И опять взял ее на руки
Шерйездан, засмеялся, поцеловал. Девочка успокоилась. Авраам вздохнул...
вопросы, взывать к разуму или чувствам, доискиваться причины было
бесполезно. Высшая форма мирового порядка, смысл всего сущего содержались
для 'них в этом кратком отрицании. Сейчас они стояли непрерывной линией, как
требовалось по "Аин-намаку", когда за спиной река Сияющий куб дворца парил в
небе на том берегу. Азаты не пропускали красных деристденанов к переправе на
Ктесифон...
с собой с этой войны, деристде-наны, и опавшими были холщовые мешки за их
спинами
Исфандиара сотник с мокрой от пота шеей. Они и не спрашивали ни о чем.
Видимо, им тоже был понятен тайный смысл этого слова.
слитными пятерками шли красные де-ристденаны, и азаты принялись привычно,
деловито рубить их прямыми, расширяющимися к концу мечами...
рассекаемой человечьей плоти отдавались где-то далеко в небе. И еще выдохи
азатов колыхали влажный горячий воздух. Красная вода позади поглощала,
прятала звук...
братьев из Гундишапура. Прижавшись телами друг к другу, шли они навстречу
сверкающему железу. Привыкшие изо дня в день мять чистую глину были у них
руки. Но потом он перевел взгляд и увидел, что и у другой пятерки такие же
длинные руки с бронзовыми, жесткими от тысячелетнего труда мозолями. И лицо
у них было одно. Третья пятерка тоже показалась ему знакомой, и четвертая, и
пятая. Они шли:
волка, были его глаза, и вспышки мечей холодно отражались в них. А рядом
стоял Фар-шедвард -- младший Карен, который сам когда-то был великим, но
отказался от всех почестей и богатств во имя правды Маздака. И опять увидел
Авраам тот день,
человек отнял жену. И лай собак, и хохот услышал Авраам. "А я хотел ему
взамен толстую Фира-нак прислать!.."
Фаршедварда. И все же другим было оно. У покойного эранспахбеда прямые
солдатские морщины вспарывали щеки и подбородок, в глазах стояла откровенная
скотская злоба. А у Фаршедварда под кожей светился благородный белый жир,
маленькие Кареновы глаза горели доброжелательством. Мягко, волнисто
двигались пухлые губы, как бы присасываясь к чему-то незримому...
недвижима. Как только подкатывалась к ней красная волна, опять возникало
железное сверкание. Неровные красные пятерки покрывали прибрежные зеленые
холмы, расползались в стороны...
Совсем как у великих, оттянулись книзу губы, а круглые розовые ноздри
смотрели в небо. Большое твердое брюхо появилось у него, и Аврааму пришлось
потесниться в коридоре даст-карта...
Те, кто не хотел его, изгнаны. Многим скоро придется плохо.
темный угол, зашептала:--Окружил себя христианами с их жугутским богом,
армянами всякими. Честному арийцу тут не пробиться. Но ничего...
ласкать его полной короткой рукой. В голосе ее было оправдание:
и какой ты христианин? Разве что обрезанный... Ничего. Какое это имеет
значение?..
силы: Память, Радость, Различение...--Не освобождая занятой руки, она
принялась объяснять:--Нет, сначала Различение, потом Память... И все они
действуют через "Семь", а те уже -- через "Двенадцать". Как у царя царей:
вазирги есть, спахбеды, шахрадары... А Розбех не признает этих "Семи". И
"Четыре" не так признает, как нужно: вместо Различения у него что-то другое,
я уже забыла... В общем, уклоняется от правильного пути...
них были замотаны на железных столбах. Мерно качали они гранитными головами,
и бивни их скрежетали по медным тазам. Прислужники все подбрасывали влажную
джугару.
черном коне сидел маленький горбун, и глаза у него горели, как и там, на
ступенях к реке, когда протыкал он ножом завернутую в ковер девочку.
Громадный красный рот был у него... г
подниматься они. Сухой каменный хауз увидел Авраам. Гладкий скат был к нему,
и слоны побежали, теснясь, опережая друг друга. Там лежали люди...
сухой хруст слышал Авраам. Ладонями захотел он заслониться, но кровь была
везде...
свертком, старик. Красная грязь разбрызгивалась кругом. И куски ткани...
хруста, потому что ревели карнаи... Белой тканью закрывала младенца женщина
от огромной ноги. Похрюкивали слоны, маленькие глазки горели веселыми
рубинами...
светилось, и радость удовлетворения была в чистых арийских глазах. Когда он
победно вскидывал руку к царскому трону, красная рубашка простого
деристденана всякий раз открывалась под фиолетовым плащом.
женщин забрали у них, и равны люди сейчас на земле Эраншахра. Но далеки
великие от того, чтобы примириться с потерей богатства и власти. Только
смерть очистит их души от зла. И всех из рода постигнет кара: старых и юных,
имущих, ибо такова скверна богатства, что заражает через родственную кровь.
Вот почему мы дали нашему доблестному пайгансалару право на убийство!..
красной одежде под судейским плащом. Все, кроме него, сняли уже красные
куртки и покрывала. В черном были теперь они: Тахамтан, Фар-шедвард,
Березин Федор
Корнев Павел
Соломатина Татьяна
Контровский Владимир
Якубенко Николай
Свержин Владимир