Чтение 57–й страницы книги ~Маздак~

Бесконечное удивление слышалось в его голосе, глаза были широко
открыты. Устад понимающе кивнул:

-- Преходящи формы этого мира, рафик, и красота его как сор, попавший в
глаза.

-- Я промою глаза, дай!..

Устад теперь тоже смотрел в некую пустоту мимо гостя, словно забыв про
него. Пламя светильника стало вдруг разгораться, перебросилось на протекшее
сбоку масло. Прогорев, оно успокоилось и вернулось на место.

-- Как поступал в этот день сам Гонитель Правды?..

-- Он писал, а потом калам из его руки упал на стол.

-- Калам упал? -- Впервые у устада поднялись вверх брови.--Так ли ты
сказал, рафик?..

-- Я это видел, но начался ветер, и пришлось уйти из сада.

Устад озабоченно покачал головой:

-- Все те же люди в кушке?

-- За всеми деревьями они, и ощупывается сверху донизу каждый
приходящий.

' Сарханги, сипахсалары- военачальники

241

-- Скажи тем, о которых известно, что я все услышал.--Устад поднял руку
ладонью к гостю.--Тебе в поучение... На закате пришел ты, когда обычным
людям пристойно молиться. И в моем огороде нельзя было тебе идти сзади. Это
мне, простому садовнику, надлежит искать перед помощником хаджиба султанских
садов. За каждым дувалом здесь мушериф -- это ты сам знаешь. И столбы на
базаре -- для нас...

-- Я лишь сухой песок, а слова твои -- вода, даи-худжжат!..

Они вышли на айван, омыли руки. Соседи видели, как устад Наср Али
поливал из кумгана молодому подручному султанского хаджиба. Потом они
поужинали, и гость ушел, провожаемый устадом до конца улицы. Потом рукой у
Реза-шагирда была накрытая платком корзина с землей, в которой покоились
начавшие прорастать луковицы тюльпана...

Когда передвинулась и встала меж минаретами пятничной мечети -- Джумы
-- розовая звезда Мерва, устад Наср Али прошел в конец своего сада, неслышно
отворил вмазанную в дувал дверцу.

-- Что ярче света?..

Это прошептывали по ту сторону дувала. На протянутой из тьмы руке
тускло обозначилось кольцо.

-- Тайна!

Оттуда, со стороны арыка, в руки устада была подана сухая выдолбленная
тыква, которую носят на боку странствующие суфии. Ими всегда полна дорога от
Мерва до Рея и Исфагана. Наср Али принял тыкву и отдал во тьму другую, точно
такую же.

* ГЛАВА ВТОРАЯ *

I. ВАЗИР

О благодарности государей за благодеяния, ниспосланные им богом...
Когда молитвы народа -- во благо государя, он приобретает в сем мире доброе
имя, а в том-спасение. И спрос с него легче, ведь сказано: государство
существует и при неверии, но не существует при беззаконии... В предании от
посланника -- мир над ним! -- приведено: на страшном суде у тех, кто имел
власть над народом, руки будут связаны на шее; если был справедлив,

242

правосудие развяжет его руки и он отправится в рай; если же законы ему
были нипочем -- со связанными руками бросят в ад...1

Тут пусть и приведет Магриби касыду Бу Ханифы о государстве. Кнут
справедливости в руке властителя укрощает страсти сильных и многоумных, ибо
не на них держится государственный порядок. Сила державной власти покоится
на тех многочисленных, кто прост умом и желаниями, а потому безропотен.
Справедливость же заключается в том, чтобы все были таковы, а кто
высовывается из ошейника, проявляет чрезмерную алчность или умствует, того
надлежит искоренять.

В книге о правлении не следует писать об этом прямо. Действия государей
прошлого в таких случаях нужно объяснять заложенной в них богом мудростью и
добротой. В такой форме поучение понятно будет для нынешних правителей и
полезно для народа, который уразумеет, какая высокая и трудная обязанность
лежит на государе.

К месту тут придется хотя бы предание об Иосифе, завещавшем похоронить
его рядом с дедом Абрагамом. Архангел Гавриил не позволил ему этого до
страшного суда, на котором царям предстоит отвечать за свое правление. Коль
так было поступлено с самим Иосифом, то каково будет с другими!..

Не только за людей, но за растения и скотов придется ответить имеющим
власть. Здесь надо сообщить о праведном халифе Омаре, который обещал сыну
явиться во сне в первые три дня после своей смерти. Только через двенадцать
лет увидел его ночью сын. И когда спросил о причине столь длительной
задержки, сподвижник Пророка ответил: "В мое правление обветшал мост в
окрестностях Багдада; одна овечка провалилась и сломала ногу. Двенадцать лет
держал я за это ответ!"

Все здесь верно, но не нашли пока нигде книги в черном переплете со
львами, которую увидел некогда он под коленом у младшей жены султана.
"Ден-намак" ей название. Правила и примеры оттуда нужны для каждой главы, и
неполно без них поучение...

' Сиасет-намэ, с. 14.

243

Что же было вчера? От распахнувшего двери ветра завернулся на столе
пергамент, и калам выбило из руки. В тот же миг появилась Тюрчанка'

Впервые не мог он заснуть в эту ночь. Прямо над головой розово
светилась звезда, шелк блудницы пламенел в безднах вселенной, а имам Омар
стоял напротив и усмехался в неухоженную бороду Дерзким отрицанием полны
были его глаза. И не его глаза уже были это, а глаза бесстыжей Тюрчанки
гневно и нетерпеливо смотрели с лица звездного имама.

Как он раньше не видел, что у нее и у имама Омара одинаковые глаза?
Могло ли такое быть? Но каков же цвет глаз у Тюрчанки? Он попытался
представить ее лицо, и ничего не получилось...

Почему в день, когда застал ее, не довел он до сведения Величайшего
Султана о прелюбодействе в самом его доме? Не вазиру, конечно, надлежит
выполнять подобное: на это есть специальные мушерифы Дома, обязанные следить
за нравственностью, есть также евнухи гарема. Через них это делается.
Впрочем, посылается, коль необходимо, и тайная бумага без подписи. Не
обязательно в ней писать все прямо; можно привести лишь соответствующие
случаю стихи или поучение. Однако и на другой день, и на третий он ни о чем
тогда не распорядился...

Откуда знала она, что не сделает он этого?! С самого начала не терпела
его Тюрчанка. По примеру своих диких туранских сестер она от ушей до
подбородка оголяла лицо. Выпуклый чистый лоб ее хмурился и нижняя губа
оттопыривалась всякий раз, когда случалось ей увидеть его. А после
случившегося она фыркала по-тюркски при одном его приближении, так что даже
в глазах Величайшего Султана читалось удивление по этому поводу..

Бесстыдство ее не знало предела. Вскоре он нашел заложенным свой тайный
ход в книгохранилище, а ее что ни день встречал на ведущей туда аллее.
Тюрчанка шла, как будто никого не существовало для нее в этом мире. От
маленьких красных туфель оставались на песке глубокие и четкие следы.
Шахар-хадим нес за ней толстую книгу..

Потом он всегда обходил стол в дальнем углу книгохранилища, когда
приходил туда по делам. Только однажды повлекло его нечто. Опасливо протянув
руку, дотронулся он до того места, где упиралось ее колено. Холодное дерево
было там.

244

Стол в углу продолжал стоять свободный от книг, и что ни день шла по
аллее Тюрчанка. Кудан уже командовал первым султанским хайлем. При встрече с
ним удачливый хайль-баши склонял в поклоне шею, и крепкие плечи его
топорщились от сознания своей безнаказанности..

А Тюрчанка всегда ненавидела его Это неприятие в волчьих скошенных
глазах он увидел сразу, когда открыли перед ним лицо девочки И толстая губа
у нее оттопырилась, словно при виде нечистой жабы -- кульбаки Лишь родичи
илек-хана да самаркандский кази Абу-Та-хир присутствовали тогда в Самарканде
при порученном ему сватовстве. А может быть, поняла она его мысли, как
понимает дикая камышовая кошка, если в виду ее начать тянуть тетиву лука .

Он отдыхал в "позе готовности". Сегодня все было спокойно, и Тюрчанка
уже не мешала работе. В должном порядке изложил он вторую главу -- о
взаимозависимости государя и закона. Калам покоился меж большим и
указательным пальцами, чернила равномерно обволакивали вставленное в
стержень перо из евфратского тростника и полностью стекали к концу каждого
периода

Это -- великое умение, и лишь потомственные дабиры владеют подлинным
таинством письма. От одной нечетко выписанной буквы может смутиться сердце
властителя, и решение его будет неправильно Мир между царствами зависит
порой от искусства дабира, чему бывали примеры. .

В одобрение его замысла написать книгу о государстве приснился ему в
первый день работы над ней дед, бросивший некогда в него тяжелую галошу.
Старый да-бир сделал правильно, так как указано Пророком не смотреть
человеку на свое отражение. Никогда уже больше не гляделся он попусту в