почва подрагивает здесь от растолченных в прах страстей. Она тонкая и
светлая, пыль Мерва...
идти к мосту, то не успеет он вернуться до полудня и опоздает к агаю. Утром
хаджиб султанских хранилищ выдавал месячное довольствие, и, перебираясь
через пахучий ручей, он поднимает к голове муку и кувшин с маслом. Квартал
кожевников в восточном рабаде, и жидкость, где мокнут шкуры, стекает сюда из
всех дворов. Приходится и бороду подставить солнцу, чтобы не задохнуться.
идти по ямам и рытвинам, оставшимся от города гябров. Огню поклонялись
некогда персы и их цари. Так и зовут это заброшенное царское городище --
Гяур-кала.
величина. Коль правда, что гуляка Ра-мин I стрелял некогда отсюда в окно
шахине Вис, чтобы сообщить о свидании, то лук у него был явно с заклятием.
Впрочем, праздным гулякой сделал царского брата Рамина в своей поэме
гурганский дабир Азат, чья нисба Фахр ад-дин и которого он видел проездом
лет десять назад. У старика были глаза как у джинна, а большие персидские
усы сами изгибались, как он хотел. В древних пехлевийских книгах Рамин
никогда не смеется, а в чайхану не зайдет, даже если по пути. У старого же
хитреца Гургани он почти не уходит с базара.
тоже, как говорят, держал царь Мубад свою неверную жену Вис вместе с лукавой
мамкой, но уже в подземелье. Эрк-кала стали звать ее на самом деле после
греков. При них весь этот город назывался Марги-
Искандер Двурогий...
Махмуд. Один живет он тут, у подножья насыпанной людьми горы, и высевает на
склоне дыни, которые хорошо растут на старых городищах. Приходится только
воду возить из колодца на краю развалин, потом/ что отравленная скотскими
шкурами вода из канала не годится для полива. А в рабад за хорошей водой не
пустили бы его стражники из-за цвета Махмудова ишака. Черных коней отрицают
тюрки, а ишаков тем более. Гадливость вызывает у них это славное животное.
пахучий доньер, абдулляхон с редким красным чревом и, выше всех, великий
плод Хора-сана -- царственный бахрман. Потом уже начинаются колючие
переплетения, и рыхлая глина с черепками осыпается из-под ног. Идти же в
обход, где протоптана дорога, не ко времени...
сначала обмазывают глиной, потом жгут в ней верблюжью колючку, пока края не
становятся блестящими и твердыми, как у кувшина. Сюда ссыпают купленный в
рустаке виноград и топчут его по очереди. Со сладким чавканьем тянутся ноги
из красной пузырящейся лужи...
быстро заглянула в горлышко кувшина. Стало легко и просто. Молодого вина
побежал и принес мальчик. Он выпил мутный беспокойный сок, ничего не оставив
в черпаке.
дабиров и гуламов кормятся гябры. Не бывает поэтому у них припасов, и вот
уже неделю едят они тут выброшенное людьми из рабада. Упавшие в дорожную
пыль плоды собирают по утрам их женщины, потому что гябры не знают
воровства.
народов ходят к ним в приюты греха пить вино и удовлетворять плоть с их
женщинами. Некогда особые храмы были у зороастрийцев, и содержались там для
этого жрицы. Сколько ни гонят их сей-
как видно, есть для гябров особый промысел у творца миров...
ее. Великий Вазир призвал его сюда из Исфагана, и пришлось все лето
приводить здесь в должный вид старую площадку для наблюдения светил.
Двадцать лет собирает он сведения о божьем порядке в небе, дабы можно было
обосновать агаю порядок в государстве. В плоскость простейших звездных
построений пытается заточить вазир великое сомнение бога, и не известна ему
Рей...
были разодраны лицо и руки, тяжкие глыбы оседали в тьме. Все вверх он шел,
но огонь не приближался, колеблющийся, бесконечно уходящий. А потом вдруг
ярко вспыхнуло пламя, и в нем танцевала Рей...
жрицы на одних только бедрах, но какое это имело значение. Властно и
медленно, повторяя пламя, колебался у нее живот, изгибались руки.
Неравномерно все было, и долго клонились ее бедра в одну сторону; потом не в
такт рванулись в другую, и музыка лишь следовала за ней. Языки огня
подбивались под обнаженную грудь, тени рождались и умирали. Каждое мгновение
менялись очертания тела, никогда больше не повторяясь. Божья мудрость
утверждалась во всей своей правоте
Там с тихим шорохом распадались и оплывали древние стены, не в силах
справиться с собственной тяжестью. Великий зороастрийский храм был некогда
на том месте, но Рей пережила камни...
Крикливо выпроваживала она от себя белобородого старика. Ардебильский платок
оставил ей тот в уплату, и Рей деловито примеряла его, переговариваясь с
соседкой. Безобразные красные цветы расползались по дешевой ткани, и глаза у
нее светились.
широко открыт у нее, хриплые во-
видел он ее, но ничего уже это не значило.
неприкрытая поспешность проявилась в женском умении. Плоть ее привычно
притворялась, а руки в это время искали что-то необходимое ей рядом с
вытертой кошмой. Неровное пламя осталось где-то в ночи, грудь ее отбрасывала
точные тени. Зато, почувствовав необычное, она быстро стащила кольцо с его
пальца...
небе. Ребенок прильнул к ее молоку, вспыхивали и пропадали радостные блики.
Грудь, глаза, руки Рей излучали переполнившего ее бога.
исцеляющим соком -- хайямом, который по завету делают огнепоклонники из
некоего тайного корня. И слезы видел он у нее, когда почернело от болезни
его тело. Венчающую имя нисбу взял он себе по целебному питью гябров...
наследстве гябры, но камышом и колючкой приходится крыть рухнувшие своды.
Потайные клети цитадели приспособлены для приходящих гуламов, и площадка
расчищена для пьющих вино. В недрах горы скрыто капище, и горит там их
святой огонь, сохраненный от царей Эраншахра. В пятнах от нефти обычно
ветхая хламида старца мобеда...
девочки. Нельзя отличить при свете дня мать от дочери, и только ночью, когда
танцуют они среди огня, очевидна разница. С заученной бессмысленностью
повторяются движения у девочки, и нет в них высокого божьего промысла.
Солнце с молоком еще не пробудилось в ней, и лишь оболочка предвещает
продолжение Рей...
всего рабада ехал кто-то к гя-брам. Женщины засуетились, забегали из одной
клети в другую, мужчины поспешно принялись готовить "костер греха".
пошатывался; тройной золотой пояс на
сапогах пьяно молчали, оглядывая площадку для костра.
жене султана происхождение разных народов. Не дано большего ума счастливцу
гуламу, но и спесив он в меру. Громко призвав божье свидетельство, согнул
плечи в поклоне рослый эмир. Принято так делать при встрече с учеными
людьми, хранящими в памяти всю книгу Посланника, мир над ним. Если бы мог
еще мервский шихне осознать, в каком месте это происходит, то вдвое
поднялась бы цена столь очевидной набожности.
долго пил из узкого горлышка. Жрица танцевала на кувшине, и поворот бедер
был там у нее такой же, как у Рей...
тень от башни, то сразу обрело очертания. Лирой горело вначале оно, согласно
уложенному заранее так саксаулу. Но вот заворочались раскаленные корни,
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Свержин Владимир
Каменистый Артем
Влодавец Леонид
Круз Андрей