метнулись искры в темнеющее небо, и независима стала форма огня от людей.
Гуламы всякий раз уходили по клетям с женщинами. Ему передавали вино с
эмирова дастархана, и сам эмир говорил, что слаще сахара мудрость его
стихов. Рей убирала деньги, падающие на блюдо...
ногами в целый мир. А сам он оказался где-то на склоне, и огни вечного
города покачивались внизу, как в мутной воде.
давно сгоревший огонь закрепил его на этот миг. Из скользких же распавшихся
образов состояла сама глина? Черепки ведь образуют эту чудовищную
рукотворную гору. И век за веком берут из нее глину мастера, совершая вечный
круговорот.
туда, в воду с тусклыми огнями. Глухой удар и звон покатившихся осколков
услышал он.
черепков? Что останется от него самого, которому Великий Гончар придал столь
смешную и уязвимую форму?..
наполнял землю. Царственный Мерв со всеми четырьмя рабадами исходил
стенанием, подняв бессмысленный лик к звездам. Стража с заходом солнца свела
ворота, и в путанице дувалов остался он по эту сторону.
благоухание земли заточено в круг. Запах преобладает тут, вытесняя звук и
форму.
черные причудливые листья, и лишь гроздья винограда светятся изнутри,
переполненные солнцем. Холод воды хочется ощутить пылающими ладонями. Он
встает и идет во тьме к сардобе, что в углу двора.
в глазах, бывающий у устада. Они сейчас думают, что он спит в саду, и устад
успокоительно поднимает руку.
становится смешно, ибо всегда предполагал он о причастности мастера цветов к
гонимому учению. Достаточно было увидеть глаза устада, когда читалась касыда
растворившегося среди людей мятежного факиха.
лгать9 Х
ребенок. Он любил справедливость до такой степени, что закрывал глаза на
все, что не соответствовало его идее. Заяц так делает, когда некуда бежать
от стрелка.
садовника, и в двух шагах от сар-
Так, на локтях, вползает он обратно на тахт и засыпает, усмехаясь в мокрую
бороду.
Неужто у этого тихого шагирда, как у прочих батинитов, нож в рукаве?..
локтю горячее железо. Дейлемский нож всегда с ним. Тьма полна сомнений, и не
остывает лицо. Здесь он встретил женщину из другого мира. Она шла по улице,
нагибаясь всякий раз за урюком.
ощутим, и плакал он, освобожденный, уткнувшись ей в грудь. Когда случилось
такое потом с большегубым фидаи, тот шепнул, что давно уже знает ее. О
гябрском "костре греха" говорилось между ними...
плод, женщина опускала его в подвязанную к поясу суму. Лишь у ворот рабада
приоткрылось покрывало, и страх исказил ее рот. Он бросился следом, но ее
нигде уже не было...
Сразу пропадает сомнение, и устойчивым опять становится мир. Нет ничего,
кроме Тайны. И, поправив корзину с рассадой, идет он дальше.
Неизбежно государю раза два в неделю разбирать жалобы на несправедливости,
наказывать обидчиков, лелеять беспристрастие и, творя правосудие,
выслушивать народ самолично, без посредника; заявления, которые поважнее,
пусть доложат, а он на каждое даст приказ. Когда распространится по
государству этакий слух, все обидчики устрашатся, прекратят насилия, и никто
не осмелится из-за страха наказания совершать своеволие... 1
который не считал бы себя обиженным, а если имеет что-либо, то желает
вдвойне и втройне. Коль допускать к государю каждого, то все люди
превратятся в жалобщиков, не говоря уж о -бати-нитах, которые вместе с
притворной жалобой могут спрятать в рукаве нож.
что не так важна правосудность, как слух о ней. Пусть сделает государь
одному кому-либо справедливость, и все остальное недоброе в государстве
свалят на ослушников его воли. Когда султан Ма-суд Газневид пошел походом на
подвластный Гурган, то при входе туда всенародно повесил погонщика из своего
войска. Тот, встав на слона, рвал тутовые ягоды с дерева тамошнего райята.
Зато с одного только Амуля была потом потребована тысяча тысяч золотых
динаров, не считая ковров и одежды. Жители, у коих не было и двадцатой части
требуемого, сами собой пошли в море и утонули. Но, зная уже твердость
султана в отправлении правосудия, никто не назвал его несправедливым, и все
славили султана. Когда же принялись топтать эту страну слонами, то к султану
Масуду привели старика со старухой и их дочь-вдову с жалобой. Он самолично
обласкал их, дал денег и припасов, повелев выстроить для них новый дом. На
собственных руках при народе подержал он малого ребенка вдовы. Все
неукоснительно исиолнили, и один лишь этот дом вдовы остался стоять во всем
Гургане. Не по закону содеялось в том краю, нй в поступке Масуда видна
державная мудрость...
в том случае, если это приносит видимую пользу государству. Остальные же
складывать, заведя ящики по всем областям. Когда придет пора наказывать того
или иного эмира или амида области, то все сразу и достать из ящика. Очевидно
станет тогда всем, что правосудность рано или поздно достигает цели, и люди
будут довольны.
месяца, смотрим. А коль многоумная жалоба, то совсем не отвечать. Жалобщик
напишет во второй, в третий раз и оставит это дело. Если же станет
упорствовать, отослать жалобу тому, на кого пишет...
указаний Магриби?.. Отец Масуда --
поклонения. Народ же сей державы велик в терпении и подобен псу при хозяине.
И все же должны умереть последние, видевшие хорасанский голод и побоища за
веру, чтобы можно было привести в пример доброту деяний султана Махмуда. А
посему разумнее обратиться к Саманидам, чей век миновал.
всеблагий Исмаил ибн Ахмед из этого дома. Когда непогода и мороз были
особенно сильны, он в одиночестве садился на коня и выезжал на площадь в
Бухаре. До полуденной молитвы стоял он там, говоря:
пропитания, ни места, где остановиться. По причине снега и ветра он не
сможет нас заметить в других местах. Сюда же сразу придет!"
отдать ему все свое золото, закопанное в разных местах, тот не взял. "Хитро
ты задумал,-- сказал он Амру -- сыну Лейса,-- от цены пряжи старух, от
бездомных путников, от имущества слабых и сирот то золото. Хочешь на мои
плечи переложить ответственность за него на божьем суде... Пусть останется
закопано!"
Конан-Дойль Артур
Пехов Алексей
Акунин Борис
Корнев Павел
Шилова Юлия
Жюль Верн