кого нет большего царства. И хоть достиг он такого положения, что может
пренебречь условностями, однако посольские приемы следует проводить с
подобающей торжественностью. От послов разносится по всему свету слава о
державном величии, мудрости, правосудии и прочих качествах государя. Все,
что нужно из речей и разговоров на таких приемах, напишут ему особые дабиры
с хорошим слогом и пониманием дела. Государю надлежит лишь прочесть это
внятно и с глубокомыслием на лице.
посольских приемов. Люди каждодневно видят их и говорят" "Вот как велик и
славен наш государь, со всех концов земли едут к нему!"
дальние страны. Для этого избираются рассудительные люди, умеющие скрывать
свои мысли и выведывать все про ту державу, куда они прибыли: каково
положение дорог, проходов, рек, рвов, питьевых вод, может или нет пройти
войско, в каком количестве имеется фураж, каково войско того царя, а также
его численность, снаряжение и местопребывание. А еще должны они знать, какие
там водятся угощения и собрания, распорядок чина, сидения и вставания при
государе, игры, охоты, какой у него нрав, повадки, поступки, пожалования,
правосудность и неправосудность, стар он или молод, учен или невежествен,
склоняется ли более к серьезному или веселому, предпочитает женщин или
красивых мальчиков-гуламов, бдителен он в делах или беспечен, разрушаются
или процветают его владения, каков достаток народа, довольно ли войско,
достойный ли у него вазир, опытны ли в делах войны сипах-салары, сколь учены
и даровиты его налимы, каков делается государь при питии вина, соблюдается
ли порядок в его гареме и про все остальное, что относится к жизни государя,
вазира, сановников и народа той страны. Если же предстоит война, то посол
должен всячески скрывать это, представлять себя мягким и уступчивым,
заискивать, делать дорогие подарки. Тогда покажется тому государю, что от
слабости такое поведение, и не будет он серьезно готовиться к отпору...
путях, куда захочет вдруг двинуться государь с войском, и чтобы не
растаскивали, а сохраняли там в неприкосновенности...
"Ден-намаке". Предпочтительнее, чтобы не от держателей икта, а прямо от
государя получали они жалованье четыре раза в год. И награды пусть самолично
раздают им. Когда государь своей рукой сыплет в руки и полы их, в сердцах
войска устанавливаются истинные любовь и преданность.
рода. Если состоит в нем тысяча дейлемцев, то должна быть рядом тысяча
хорасанцев,
мятеж одни, то сразу можно направить на них других. Войско тем вернее, чем
дальше страна, откуда оно набрано. Посему дейлемцев лучше всего направлять
служить в Хорасан, а хорасанцев -- в Дейлем. Самого же государя и его дом
пусть охраняют купленные еще в детском возрасте гуламы, не ведающие своего
происхождения.
разумение. Не так важно назначить хорошего сипахсалара, как величественного,
с высоким ростом и громким голосом. Такой обычно послушен государю и не
мыслит ни о чем больше, как только угодить ему. В случае же войны надо пока
отстранить его, а во главе войска поставить дельного, храброго
военачальника. Тот быстро сделает что нужно и победит врага. Когда же война
закончится, опасен становится такой сипахсалар. Все войско любит и доверяет
ему, так что многое может произойти. Надо сразу же вызвать его к себе,
наградить и отправить в какое-нибудь дальнее место.
оно, то обвинить следует сипахсала-ров. Трех или четырех можно предать
смерти. Когда же войско побеждает, то это благодаря мудрости государя.
Сипахсалары в таком случае как бы только выполняют его предначертания.
глядя в ровную плоскость листа. Казалось, ток крови прекратился в руке, и не
ощущает она больше калама. Он вдруг понял, что со вчерашнего дня продолжает
лишь по обязанности писать книгу.
сделался калам. Навсегда ушло необъяснимое, и не явятся уже более Тюрчанка,
имам Омар, лукавый иудей. Кому же противопоставлять теперь эти ясные
положения о необходимости государства?..
до половины развернул его и опять стоял в раздумье. Следовало выбрать для
молитвы главу
из руки коврик, пошел он в сад.
начал считать он деревья, но остановился на полпути. Незачем было идти ему
сегодня к дальней стене. Где-то за ней колючий шиповник, пыль на дороге. А
еще есть там хауз с грязной водой, и громко кричат бегающие вокруг дети...
копалась при хаузе в селении, и начал разглядывать ее. Серая была она, как
все другие птицы, которых видел он в жизни.
арык, приподнял угол. Зеленая трава была там, и серебрились капли воды у
примятых стеблей. Он тихо провел ладонью, ощущая, как расправляются они от
его руки. Розовые колокольчики скользнули между пальцами, затрепетали от
солнечного света. Тогда он поднял голову и увидел идущего к нему шагирда.
не слышал он. Иссиня-белое было лицо у подходившего юноши, и прямо на него
смотрели растерянные, умоляющие глаза...
каменная тень поглощает их. Старый гябр возникает из стены, склоняется перед
великим дай. Не в ворота к разгорающемуся костру идут они, а куда-то в
сторону. На ощупь приходится ставить ноги. Потом где-то далеко, в самом
чреве горы, появляется свет. Начинается ночь очищения.
в силах озарить весь огромный каменный зал. Во тьме теряются проходы между
колоннами, непонятные звериные морды таятся в нишах. Когда же наступит время
говорить о своем сомнении?..
неподвижной фигуры. Сквозь стену прошли они внутрь горы, потому что нет
невозможного для дейлемских имамов.
поднимается и идет к нему. Видно, как говорят они о чем-то в боковом
проходе. Все время кланяется гябр и протягивает руку. Черные морщинки на его
лице собираются все вместе. На базаре уже видел он этого гябра.
динары. Но тот не убирает руки. Еще и еще раз прибавляет по динару великий
дай, потом сердито вскидывает руки к небу. Гябр исчезает, а имам-наставник
идет назад, аккуратно подвязывая кошелек к поясу. По-прежнему невидимым
остается его лицо.
Каменные звери выдвигаются вперед, на стенах проступают голубые слоны,
красные лошади, люди в богатых одеждах с мечами и копьями. Потом приносят
белую волокнистую халву, виноград, печеную тыкву, ставят посредине большой
серебряный кувшин с танцующими на боках женщинами. Он вспоминает, что все
позволено в последнюю ночь идущему на подвиг.
кувшина, делает знак. Он смотрит за рукой учителя, но не видно в ней шарика.
Тогда вслед за великим дай приставляет он чашу к губам. Что-то сладкое,
обжигающее льется в горло. Прерывается дыхание, кашель раздирает грудь...
чаша. Сам великий дай уже трижды пил. Всякий раз после этого он звучно ест
круто запеченную тыкву. Прислуживающие гябры заносят на блюде сваренный по
их обычаю рис с мясом.
чашу, и сразу извергается из него все выпитое. В сторону наклоняется он для
этого. В нишах качают головами звери.
гябрской еде. Пальцы захватывают мясо, уверенно скатывают в плотный ком. Жир
Елманов Валерий
Ильин Андрей
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Шилова Юлия